Несущие кони
Несущие кони читать книгу онлайн
Вторая часть тетралогии «Море изобилия» воплощает буддийскую концепцию круговорота жизни. В «Несущих конях» продолжается линия героев «Весеннего снега». Рационалиста и законника Сигэкуни Хонду в зрелом возрасте жизнь сводит с девятнадцатилетним юношей, в котором он вдруг видит своего горячо любимого друга Киёаки Мацугаэ. И в новой жизни столкновение мечты друга с реальностью заканчивается смертью, трагической, но завораживающей.
Исао — новое воплощение Киёаки — юноша, мастерски владеющий боевым искусством кэндо. Он горячо любит свою страну и для того, чтобы возродить ее славу и величие, замышляет государственный переворот. Доказательством чистоты своих помыслов он полагает принятое им решение и в случае неудачи, и в случае удачи покончить с собой истинно доблестным способом — харакири.
В романе «Несущие кони» Мисима во многих деталях описал будущую собственную смерть — ритуальное самоубийство харакири.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Многие из обвиняемых говорили только о духовном влиянии лейтенанта Хори, сведения о его руководстве мелькнули в показаниях только одного из свидетелей. Среди отступников большинство ответили, что не встречались с лейтенантом и не знают его имени. Итак, грандиозные планы, которые, как подозревал прокурор, были у организации до ее раскола, кроме как в несвязных признаниях обвиняемых нигде больше не обнаруживались.
С другой стороны, попавшаяся один раз на глаза прокурору важная улика, листовка, в которой фальсифицировался факт назначения императором принца Тонна на пост премьера, канула во тьму. Прокурор обратил внимание на несоответствие между масштабами воззвания и реальной малочисленностью группы заговорщиков и, естественно, посчитал лейтенанта Хори важным свидетелем.
Хонда представлял себе, как раздражают прокурора результаты деятельности Савы.
На это намекал Иинума.
— Сава хороший человек, — говорил Иинума. — Он собирался навсегда связать свою судьбу с Исао. Втайне от меня добился, чтобы Исао принял его в свою группу, сам собирался умереть. Поэтому от моего доноса больше всех пострадал Сава.
Но Сава взрослый человек, а потому тщательно подготовился на случай провала. Самым опасным в таких движениях является раскол, поэтому можно предположить, что, узнав об отступниках, он сразу начал бурную деятельность, стал их одного за другим уговаривать: «Если о деле станет известно заранее, ты пойдешь свидетелем, а это почти то же, что и сообщник. Если не хочешь этого, если не сведешь отношения с армией к духовному влиянию, все это разрастется в важное дело, в которое окажешься втянутым, и ты сам, своими руками, затянешь себе петлю на шее».
Сава, с одной стороны, был готов к участию в решительных действиях, с другой — готовился к худшему, заботливо уничтожал доказательства. Молодые этого не сообразили.
Когда председатель с бесстрастным видом отказал прокурору в просьбе вызвать в качестве свидетеля лейтенанта Хори, как не имеющего непосредственного отношения к инциденту, Хонда подумал: «Это все благодаря той газетной статье „Беседы с армейскими властями”».
После событий 15 мая общество стало нервно реагировать на подобные инциденты. На лейтенанта Хори обратили внимание в связи с прошедшими событиями. Возможно, поэтому он уже был в Маньчжурии, и нельзя было допустить, чтобы сейчас его привлекли свидетелем по гражданскому делу. Если бы лейтенант Хори выступил в суде и даже независимо от того, что бы он сказал, доверие к сведениям, изложенным в «Беседах с армейскими властями», которые были опубликованы сразу после инцидента, было бы подорвано, а это нанесло бы урон и авторитету армии.
По всей видимости, из этих соображений армейские власти пристально следили за судом. Ясно, что, заявляя об этом свидетеле, прокурор уже с неприятным чувством ожидал от судьи бесстрастного отказа. Во всяком случае, прокуратура из проведенного полицией расследования знала о лейтенанте, встречавшемся с учениками в пансионе, что находился рядом с расположенным в Адзабу третьим полком.
Хонда читал на недовольном лице прокурора гнев и нетерпение и понимал, как ему казалось, причины этого нетерпения.
Хонда предполагал следующее.
Прокурора не удовлетворяло решение предварительного следствия, по которому выдвигалось обвинение в подготовке убийства. Ему хотелось раздуть инцидент, если окажется возможным, раздуть дело до обвинения в подготовке мятежа. Он верил, что только так можно вырвать корни зла. И потому порой действовал нелогично. Стараясь всеми силами доказать, что планы группы заговорщиков преуменьшены, он допускал промахи в обвинении по делу о подготовке убийств.
«Если нажать на расхождения, можно развалить даже обвинение в подготовке к убийству», — думал Хонда. «Самая большая проблема — чистота и правдивость Исао. Его надо привести в замешательство, дезорганизовать. Свидетель, которого я предоставлю, будет и против врага, и против своих».
Хонда мысленно взывал к глазам Исао — у того они выделялись красотой, какой-то торжественностью, особенной чистотой. Горевший в них огонь был так естественен в момент сражений, борьбы и казался таким странным, неуместным здесь, в суде.
«Какие чудные глаза! — взывал в душе Хонда. — Чистые, сияющие, заставляющие людей отступать, словно промытые водой водопада „Солнца, луны и звезд”, глаза, заставляющие других испытывать угрызения совести, глаза, не имеющие себе равных. Ты можешь сказать что угодно. Можешь сказать любую правду и этим глубоко ранить. Ты в таком возрасте, когда скоро потребуется умение защищать себя. Ты, верно, знаком с важным правилом: скажи абсолютную правду, и тебе никто не поверит. Это единственное, что я могу сказать этим чудным глазам».
После этого Хонда перевел взгляд на лицо председателя суда Хисамацу.
У председателя, которому было чуть больше шестидесяти, на сухой белой коже благородного лица чуть проступали пятна, он носил очки в золотой оправе. Изъяснялся председатель четко, в обрывках произносимых им слов слышался какой-то утонченный звук, словно сталкивались шахматные фигурки из слоновой кости, — к содержанию это добавляло такой же внушительности, как и сияющий в вестибюле здания суда императорский герб-хризантема, настоящей же причиной всего этого была, по-видимому, вставная челюсть.
О человеческих качествах председателя суда Хисамацу отзывались весьма высоко, Хонде тоже нравились такие добросовестные люди. Однако то, что он в таком возрасте ведал всего лишь делами в первой инстанции, по меньшей мере, не позволяло считать его человеком выдающимся. Среди адвокатов ходили слухи, что он только внешне выглядит человеком рациональным, а на самом деле натура очень эмоциональная, и то, что его холодный внешний вид скрывает бушующее внутри пламя, становится понятно тогда, когда под влиянием сильного гнева или глубокого волнения у него на сухих белых щеках появляются красные пятна.
Хонда более или менее представлял, как осуществляется судебное разбирательство. Это борьба. Борьба, когда море всего человеческого — чувства, эмоции, желания, интересы, честолюбие, позор, безумие — все эти выбрасываемые на берег предметы: деревянные обломки, бумажный мусор, пятна мазута, кожуру мандаринов, даже рыбу и водоросли, сдерживает одна-единственная стена — справедливость закона!
Председатель суда, похоже, в качестве косвенных доказательств подготовки убийств, придавал важное значение факту приобретения кинжалов вместо японских мечей. После отказа вызвать свидетелем лейтенанта Хори сразу начался поиск доказательств в этом направлении.
…
П р е д с е д а т е л ь. Иинума, ответьте, вы перед планируемой акцией заменили все имеющиеся у вас мечи на кинжалы потому, что ставили своей задачей убийства?
И и н у м а. Да, ваша честь, это так.
П р е д с е д а т е л ь. Назовите, когда это было.
И и н у м а. Я помню, что это произошло восемнадцатого ноября.
П р е д с е д а т е л ь. Тогда вы продали два меча и на эти деньги купили шесть кинжалов?
И и н у м а. Да.
П р е д с е д а т е л ь. Вы сами отправились, чтобы осуществить этот обмен?
И и н у м а. Нет, я попросил об этом двух своих товарищей.
П р е д с е д а т е л ь. Кого именно?
И и н у м а. Идзуцу и Иноуэ.
П р е д с е д а т е л ь. Почему вы не вместе отправили их продавать мечи?
И и н у м а. Я считал, что два меча, которые принесет молодой человек, бросятся в глаза, поэтому выбрал тех двоих, производящих впечатление приветливых, спокойных юношей, и послал их по отдельности к оружейникам в разные места; если бы их спросили, зачем они продают мечи, они ответили бы, что занимались фехтованием, а теперь бросили и решили купить вместо них кинжалы для подарка братьям. Купив вместо двух мечей шесть кинжалов и присоединив их к тем шести, что у нас были, мы бы обеспечили оружием всех двенадцать человек.
П р е д с е д а т е л ь. Идзуцу, расскажите, как вы ходили продавать мечи.
И д з у ц у. Да, ваша честь. Я отправился в оружейную лавку Маракоси в третьем квартале Кодзимамати и с беспечным видом заявил, что хочу продать японский меч. В лавке была только маленькая старушка, она держала на руках кошку, я еще подумал, что, наверное, кошкам тяжело жить в лавках, где торгуют сямисэнами, [73] а среди оружия — вполне нормально.
П р е д с е д а т е л ь. Это можно опустить.
И д з у ц у. Бабушка сразу пошла в заднее помещение, и ко мне вышел хозяин, с таким нездоровым, противным лицом. Он вытащил меч из ножен и с презрительным видом стал осматривать его со всех сторон, потом вынул державший ручку гвоздь, взглянул на него и сказал: «Я так и думал, вот оно, клеймо». Он не спросил, почему я продаю меч, на причитающуюся мне сумму я получил три кинжала, проверил их как следует и унес с собой.
П р е д с е д а т е л ь. И не спросил имени и адреса?
И д з у ц у. Нет, ничего не спросил.
П р е д с е д а т е л ь. Итак, имеет ли адвокат вопросы к Иинуме или Идзуцу?
Х о н д а. Я хотел бы задать несколько вопросов Идзуцу.
П р е д с е д а т е л ь. Пожалуйста.
Х о н д а. Когда вы отправились продавать меч, говорил ли вам Иинума, что для убийства длинный меч не годится, поэтому нужно вместо него купить кинжал?
И д з у ц у…Нет, я помню, что такого разговора не было.
Х о н д а. Значит, он, ничего не объясняя, просто приказал вам продать меч и купить кинжалы, так что вы, не зная причин, отправились к оружейнику.
И д з у ц у…Да… Но я представлял, зачем это, считал само собой разумеющимся.
Х о н д а. Итак, причина была не в том, что в тот момент вдруг было принято другое решение.
И д з у ц у. Да. Я думаю, что ничего такого не было.
Х о н д а. Вы шли продавать собственный меч?
И д з у ц у. Нет. Это был меч Иинумы.
X о н д а. А у вас какой был меч?
И д з у ц у. У меня с самого начала был кинжал.
Х о н д а. Когда вы его приобрели?
И д з у ц у…это…а, вспомнил. Прошлым летом, после того, как мы произнесли клятву в храме, там, в университете, я решил, что стыдно не иметь кинжала, пошел к своему дяде-коллекционеру, и он подарил мне кинжал.
Х о н д а. Значит, тогда вы не представляли себе ясно, зачем вам кинжал.
И д з у ц у. Да. Я думал, может, когда-нибудь он мне понадобится…
X о н д а. А когда вы узнали, как, собственно, будете его использовать?
И д з у ц у. Наверное, когда мне было поручено убить Масуносукэ Яги.
Х о н д а. Мой вопрос заключается в том, когда вы узнали, что кинжал вам нужен для убийства?
И д з у ц у…Да-да… Я не совсем понимаю…
Х о н д а. Господин председатель, я хотел бы задать несколько вопросов Иинуме.
П р е д с е д а т е л ь. Пожалуйста.
Х о н д а. Какой у вас был меч?
И и н у м а. Тот, что я поручил продать Идзуцу, на нем стоит клеймо мастера Тадаёси, это был подарок отца, когда я в позапрошлом году получил третий дан в кэндо.
Х о н д а. Может, вы поручили обменять такой ценный для вас меч на кинжал, потому что собирались воспользоваться кинжалом для самоубийства?
И и н у м а. Что?!
Х о н д а. Вы показали, что вашим любимым чтением была «История „Союза возмездия”», на вас произвело глубокое впечатление, что члены этой организации покончили с собой собственным оружием, вы сами хотели бы так умереть и в разговорах с товарищами восхищались такого рода смертью. Патриоты «Союза возмездия» сражались обычными мечами, а харакири совершили кинжалами. Отсюда следует…
И и н у м а. Да, я вспомнил. На последнем собрании кто-то сказал: «Нам нужно на всякий случай иметь при себе запасной кинжал», и все с этим согласились — эти запасные кинжалы предназначались для самоубийства, но мы не успели их купить: нас в тот же день арестовали.
Х о н д а. Получается, что до того дня вы не думали о покупке запасного холодного оружия?
И и н у м а. Да, выходит так.
Х о н д а. Но вы с самого начала твердо решили, что покончите с собой собственным оружием?
И и н у м а. Да.
Х о н д а. В таком случае можно сказать, что кинжал взамен меча вы приобрели как для убийства, так и для самоубийства.
И и н у м а. Да.
Х о н д а. Итак, действие по обмену обычного меча на кинжал, имеющий двойное предназначение, нельзя определять как приобретение орудия убийства?
И и ну м а…Да.
П р о к у р о р. Господин председатель, я протестую: вопрос адвоката следует признать наводящим.
П р е д с е д а т е л ь. С вопросами защиты можно закончить. Выяснение обстоятельств приобретения оружия можно прекратить. Переходим к свидетелям обвинения.
…
