Государь всея Сети

аши следы. Я подумал, что мы напоминаем банду из какого-то вестерна. В данном случае, конечно, остерна.

А Лиза между тем, достав из кармана кошелёк, извлекла оттуда две сим-карты и отдала мне. Это была одна из деталей моего плана. Об этом я попросил ее заранее. Таким образом мы с Кириллом обретали мобильные телефоны, зарегистрированные не на наши имена. Теперь обнаружить нас по каналам мобильной связи было затруднительно.

Я передал одну симку Кириллу.

– Себе я сменила тоже, – сообщила Лиза. – С вас причитается…

– Вы хотите сейчас? – Кирилл достал бумажник.

– Ну прям! Успеется… А вы Кирилл-один в Жэжэ? Кирилл Первый?.. Прям как царь! – хихикнула она.

Кирилл нервно дёрнулся. Он пока не мог найти нужного тона с этой бойкой девицей, которая совсем не походила на свой виртуальный образ.

– Я ваш френд, – сообщила она Кириллу. – Всего их у вас на сегодня семнадцать тысяч сто сорок шесть человек. Точнее, персонажей.

– И я френд, – вдруг сказал Вася.

Все молча воззрились на него. Это было неожиданно.

– В Живом Журнале? – уточнил я.

– В нём, – кивнул Вася. – Вы думаете, Васюта лыком шит? Мы тоже умеем.

– А чем вы шиты, Васюта? – поинтересовалась Лиза.

– Арматурой, – сказал он.

– Ого, – уважительно проговорила она.

Вскоре мы въехали в ночной посёлок, тёмный и тихий. Лишь курились кое-где над трубами дымки, но окна все были уже погашены; писатели, актеры и художники, а точнее, их наследники, спали безмятежным сном.

Лишь в одном доме окна слабо светились.

– Там нас ждёт моя мама, – сказала Лиза.

Мы подъехали к деревянному дому с мансардой, заглушили мотор и прошли с вещами по тропке к крыльцу, оставляя следы на свежем снегу.

Было таинственно.

Нам открыла маленькая женщина, лица которой я вначале не разглядел из-за темноты. Вы вошли в сени, разделись, а затем прошли в комнату, посреди которой стояла печь, облицованная нежнозеленой кафельной плиткой. В пламени печки трещали дрова.

– Знакомьтесь, моя мама, – сказала Лиза.

Хрупкая женщина лет пятидесяти в длиной юбке и телогрейке на меху подала нам по очереди руку, называя себя каждому:

– Татьяна.

Мне показалось, что я её видел где-то, но она уже приглашала нас к столу, где всё было готово: расставлены тарелки и фужеры, блестели вилки и ножи на крахмальной скатерти, стояли закуски.

Посреди стола возвышалась одна-единственная бутылка вина.

Это был крымский «Мускат» разлива одна тысяча девятьсот семьдесят четвертого года.

Мы не сказали друг другу ни слова. Лишь обменялись быстрыми взглядами. Не время было предаваться воспоминаниям.

Я заметил, что Лиза тоже кинула взгляд на меня, чтобы удостовериться в моей реакции. Да, память у меня отшибло местами, но не настолько.

Мы уселись за стол и я на правах старейшего открыл бутылку и разлил вино в бокалы.

– Давайте выпьем, чтобы нам удалось то, о чём каждый мечтает. И чтобы у нас была одна общая мечта, которой мы будем вместе служить… – сказал я.

– За Россию, – негромко произнёс Кирилл.

– Будем