Ложа чернокнижников

Вид у Салли стал ошарашенный и сердитый.

— Нет, но я столкнулась с Дженис Джоплин, — ответила она. — И я сказала, как я восхищаюсь ее пением, а она сказала мне, как пройти в зоомагазин.

Съехала крыша. Напрочь.

Следуя указаниям Дженис Джоплин, Салли действительно нашла зоомагазин и купила там ошейник, поводок, собачью миску и несколько банок собачьего корма, но, как точно заметил мистер Козмик, забыла купить собаку.

— Собака — это я, — ответила Салли.

Кроме того, она купила еще водки, дамские журналы и номер «Мелоди мейкера» для меня. Вечером Салли повязала фартучек с оборками, надела жесткий собачий ошейник и приготовила чили с мясом. Домашний уклад у нас в доме все более осложняется. Так, мы с Мод ужинали за кухонным столом и пили водку из стаканов, как все нормальные люди. Мистер Козмик ел в лежбищной, потом он обнаружил, что боврила больше нет, и решил попробовать что-нибудь новенькое. И он вмазал водку прямо в вену. Приход явно был не слабый, так как мистер Козмик вырубился, так и не закончив ужина. Мне пришлось проверить, жив он или нет. Думаю, с ним все будет в порядке, хотя трудно сказать. Что касается Салли, то, обслужив нас с Мод, она наложила себе собачьего корма, поставила миску на пол в кухне, встала на четвереньки и стала есть прямо с полу.

Сейчас мы с Мод сидим на кровати и заполняем наши дневники. Что-то принесет нам завтра?

13 августа, воскресенье

Вчера Ад и Чистилище. Сегодня — райское блаженство.

С утра Мод, как обычно, первым делом пошла делать свои упражнения в саду. Мистера Козмика и Салли нигде не было видно. Немного погодя Мод сделала передышку и объяснила, что Салли попросила мистера Козмика сопроводить ее на прогулку в лес. В общем, дело в том, что Салли заявила, будто она недостойна пользоваться тем же унитазом, на который садится Мод, поэтому теперь она будет справлять большую и малую нужду в лесу. Все это немного дико, но я должен смотреть на происходящее не с позиции человека, который потерял старую подружку, а с позиции человека, который приобрел новую говорящую собаку. Так или иначе, я испытал облегчение, узнав, что мистер Козмик оправился от алкогольного шока. По его словам, у Салли раннее проявление реинкарнации.

Потом Мод прошла в дом и стала готовить спальню. Она взбила подушки, расставила свечи, благовонные палочки и всякое такое. Затем она долго принимала ванну и еще дольше просидела перед зеркалом, разложив вокруг весь свой косметический и парфюмерный арсенал. Мистер Козмик и Салли вернулись с прогулки. Оба уверяли, что замечательно провели время, хотя коленки у Салли были все содраны и кровоточили.

Хотя я и хотел переговорить с мистером Козмиком, он опять выкрутился. Он уже успел собрать с полдюжины гномов в фарнхэмских садах и решил, что их нужно закопать прямо сейчас. Вчерашний дождь немного смягчил землю, и как только гномы окажутся глубоко под землей, они смогут, не откладывая, начать разрабатывать подземные рудники и копить сокровища.

От Салли в эти дни практически нельзя было добиться никакого толку. Мистер Козмик, вооружившись лопатой, трудился в углу сада, а я выбрал местечко неподалеку, чтобы устроиться там с дневником. Я уже записал в дневник все последние события и сейчас решил стать ближе к земле и делать зарисовки природы. Я решил стать ближе к земле в буквальном смысле слова, поэтому я лежу на животе у опушки лесочка, передо мной — раскрытый дневник, и я наблюдаю, как пара бабочек танцует в воздухе между деревьями. Серебристые березы…

Когда я это писал, ко мне подползла Салли и устроилась рядом со мной.

— Осталось полтора часа, — сказала она.

Я чуть-чуть отстранился от Салли, так как у нее изо рта воняло собачьим кормом, но она не заметила.

— Ты не скучаешь по Лондону, Питер?

— Да, конечно, скучаю. Но бог его знает, когда можно будет туда вернуться, ничего не опасаясь, если вообще когда-нибудь будет можно.

И я удивленно посмотрел на Салли.

— Встреча с Мод и служение ей были величайшим переворотом в моей жизни, — торжественно заявила Салли, — Но я тоскую по Лондону. Я скучаю по Мэнгроув и Джойбой… по Кингс — роуд… и по карри. Я обошла все улицы Фарнхэма и не нашла ни одного индийского ресторана. И мне хочется потанцевать в «Пупе Земли». Это было бы так клево. Мне ужасно этого хочется, но думаю, что вряд ли я когда-нибудь еще буду танцевать.

Когда можно будет без опасности для жизни вернуться в Лондон? Только после того, как город постигнет какая-нибудь немыслимая катастрофа, и в этой катастрофе от Хораполло-хауса останется лишь обгоревший остов, а обитатели его погибнут или разбегутся кто куда. Меня охватила ностальгия по будущему. В этом будущем мы с Салли сможем танцевать на улицах, так как музыка изменилась и городские стены пали. Мы и все наши друзья, взявшись за руки, будем резвиться и дурачиться под замшелыми арками и на заросших травой городских площадях. Загон для скота в тени Фондовой биржи будет стоять без присмотра, потому что нерадивые пастушки со своими милыми будут заниматься любовью среди развалин биржи. Обломки разрушенного Фестиваль-холла будут скатываться в Темзу, на берегу которой цыганки будут стирать свое разноцветное тряпье. Мимо по старой аллее легким галопом проскачет группа всадников. Купол собора Святого Павла разрушен, и по ночам в главном нефе собора горят костры. Арки собора украшают увитые цветами коровьи и овечьи черепа. Там любит собираться разношерстная толпа жестянщиков и гуртовщиков в ярких одеждах, выдающих ремесло каждого, они развлекают себя игрой на волынках и гитарах. Некоторые из участников этих пирушек задумчиво смотрят на обломки огромного каменного купола рухнувшего здания и размышляют. Этот город, наверное, строили великаны? На страже церквей и общественных зданий теперь стоят лишь загадочные статуи позабытых генералов и политиков — целое войско забытых богов Англии.

Потому что речь не только о Лондоне. Вся Англия покорилась лесным чарам и одичала. Теперь на этой земле каждый сам себе хозяин, а времена, когда дороги и люди были прямолинейными, остались лишь как воспоминание, от которого бросает в дрожь. Вдоль старых дорог через юго-западные равнины движутся караваны повозок, раскрашенных в яркие, жизнерадостные цвета, направляясь…

Стоявшая на четвереньках рядом с задней дверью Салли прервала мои мечты:

— Осталось полчаса, Питер.

Тогда-то я и решил записать все вышеизложенное. Это не зарисовка природы, как мне хотелось, но все же мне показалось, что нужно записать это в дневник. На самом деле этого хотелось моей правой руке, и я дал Наглой Лгунье волю.

Не успел я закончить запись, как Салли окликнула меня снова:

— Двадцать минут.

Как раз когда Салли должна была объявить, что осталось четверть часа, в дверях появилась Мод и приняла смущенную и вместе с тем горделивую позу. На ней был черный с розовым пеньюар, пояс с резинками и черные блестящие чулки. Она посмотрела на меня и приложила палец к губам. Я прошел за ней в спальню, где стоял густой запах благовоний.

Мод все еще стояла на коленях, пытаясь расстегнуть пряжку на ремне, когда Салли в соседней комнате крикнула: «Десять минут!» — но через несколько минут мы с Мод уже были в постели. Я навис над ней, приподнявшись на локтях, а Салли начала обратный отсчет: «Сто, девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь…»

У Мод был насмерть перепуганный вид.

— Пуск!

Пуск получился не ахти. Я с трудом вошел в Мод, а она была сильна напряжена. Ногтями она до крови расцарапала мне спину. Когда все закончилось, она посмотрела на пятна на простыне и заявила:

— Боже! Разве это не свинство — быть человеком?

Вслед за этим она выскочила из постели и, прыгая от радости, выбежала в соседнюю комнату.

— Салли! Салли! Мы сделали это!

— Молодцы! — слабым голосом ответила Салли.

— Это совсем не больно! Не больнее, чем прокалывать уши!

Затем Мод прискакала обратно в спальню и набросилась на меня: