Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

– В квартиру «П»… – начал было Митя, но Иван зарычал на него, сверкнув глазами.

– Ты про идею начал, – кротко сказал Митя.

– Так вот, – Иван внимательно посмотрел на датчик, который должен был показывать работу бахметьевского диска. – Не нравится мне эта кривая. Видите, где у нее пик? Тут какое-то искривление.

Все соглашались, что пик какой-то нехороший, ну и искривление, конечно, налицо.

– Предлагаю перебросить туда что-нибудь, и посмотрим, появится оно в кухне Сергея или нет.

– В кухне «П», – тут же вылез Митя и как ни в чем не бывало преданными глазами посмотрел на Ивана.

– Иди ты... и........!!! – сказал Иван.

– Ну ты даешь, – почти восхищенно раскрыл рот Митя.

– Итак, – продолжал Иван, успокоившись. – Если в квартире «П»… А, черт! – спохватился он и покосился на довольно осклабившегося Митю. – Короче, если там у него это появится, пробуем вернуть это назад.

– А если не появится? – мрачно спросил Андрей.

– Тоже пробуем вернуть назад!

Андрей махнул рукой:

– Играйтесь, если вам охота. Может, и сообразите чего-нибудь. А я поехал на полигон.

Полигоном они называли площадку, оборудованную на территории бывшей ракетной части, где они переоснастили радары и установили свое оборудование. Там работала целая команда бывших военных специалистов, которых тщательно отобрал лично директор Института. Андрей хотел вместе с ними проверить все оборудование.

– Хочешь, я с тобой? – предложил Митя.

– Да нет, попробуйте здесь. Вдруг и правда какая-нибудь мысль возникнет, – безнадежно сказал он и отбыл.

Экспериментаторы размышляли, что им лучше отправить назад. Митя склонялся в пользу какой-нибудь кошки или собаки. Осторожный Иван не соглашался.

– Вдруг их там при переброске наизнанку вывернет, – рассуждал

он. – Подождем пока. Давай вещь перебросим.

Вещь нужна была большая, чтобы ее было легко заметить на экране. Митя поискал глазами. Ему всего было жалко.

– Вон, сейф! – предложил Иван. – Хоть избавимся от него.

Сейф, заброшенный из кабинета Селиванова, Митя не любил, помня, как он ударил его по ноге.

– Сейф не жалко, – согласился он. – Давай.

Далеко от города Средневолжска, на реке Оке, в небольшом районном центре Соцслав, что в переводе на русский означало «Социализму слава», старый счетовод сидел в кабинете главного бухгалтера и вяло переругивался.

– И что ты мне посчитал, – возмущался бухгалтер. – И какую ты мне зарплату посчитал? А где экономия заработной платы, я спрашиваю?

– Экономия как экономия, – как автомат, отвечал счетовод, понимая, что бухгалтер ворчит больше для порядка.

Ему становилось от этого легче, потому что денег было мало, а те, что после выплаты зарплаты останутся, он все равно не сможет потратить на покупку новой печатной машинки, о которой мечтал уже три года. Потому что финансовые статьи предусматривали покупку бумаги, которую тратить было особенно некуда – с прошлого года еще много оставалось, – и на покупку новых стульев, которые и так было некуда девать.

– Какой ты счетовод с таким инструментом? – бухгалтер потрясал счетами, где все железки были настолько погнуты, что костяшки задевали друг за друга.

– Где я тебе другие возьму? – равнодушно отвечал счетовод, глядя в окно. – Они же с неба не свалятся!

И в эту секунду прямо на их глазах в кабинете появился огромный железный сейф, который подмял под себя стул и потом повалился на бок, сломав еще два стула.

Оба старика некоторое время молча смотрели на него.

– Хорошо, однако, что нам в следующем квартале новые стулья дают, – глубокомысленно изрек главный бухгалтер, не отрывая взгляд от сейфа.

– Хорошо, – согласился счетовод. – А как ты думаешь, откуда он вдруг появился?

– А! Ты тоже его видишь?

Счетовод протянул к нему руки и потрогал.

– Железный, – заключил он. – Большой.

Он вдруг попятился.

– Этого не может быть, – заявил он. – Так просто сейфы не появляются.

– Нет. Сейфы так не появляются, – эхом отозвался бухгалтер. – А этот почему появился?

Счетовод немного пощелкал на счетах, чтобы успокоиться.

– Как атеист с тысяча восемьсот девяносто девятого года… – важно начал он.

– А что было в тысяча восемьсот девяносто девятом году? – вежливо поинтересовался бухгалтер.

– В тысяча восемьсот девяносто девятом году я родился, – ответил счетовод. – Я прямо так атеистом и родился. Так вот, как атеист с тысяча восемьсот… впрочем, ладно. Как атеист, я заявляю: чудес не бывает. И Бога нет. А может, и есть.

– Нет, – встрепенулся бухгалтер. Он тоже вырос в атеистической семье и не мог так вот сразу отказаться от годами насаждаемых убеждений. – Бога нет.

Сейф немного задрожал и так же внезапно исчез, оставив, впрочем, вполне материальный след – три сломанных стула.

– Наверное, все-таки есть, – решил бухгалтер. – А как ты думаешь, что он нам сказать хотел?

Пока они додумывали эту мысль до конца, сейф появился в супружеской постели ответственного работника дружественной Грузии, чуть не придавив его насмерть в тот момент, когда он раздумывал, каким образом посадить соседа за то, что тот как-то нехорошо поглядывал на его жену. Ответственный работник решил, что это – Предупреждение, и поклялся соседа не трогать. Сейф, видимо удовлетворившись, тут же исчез. Потом он появился на «птичьем базаре» в районе Авачинской Губы, перепугав местных бакланов, и утонул в океане.

Митя с Иваном напряженно всматривались в показания приборов.

– Нету сейфа, – наконец вынужден был признать Митя, и они погрузились в тяжелое раздумье.

Телефон зазвонил перед самым приездом Барсова.

– Алло, – печально ответил Иван.

– Хэллоу, – радостно приветствовал его баритон Майкла Уайта. – Я звоню предупредить. У нас тут есть маленький неприятност. Вы пока не перемещайтесь ни в одном направлении. Могут быть большой неприятност.

– У нас уже «неприятност», – мрачно ответил Иван. – У нас главный участник эксперимента пропал!

– Эт-то, наверное, есть Сергей Бахметьев? – все так же радостно уточнил Майкл.

– Эт-то он и есть, – согласился Иван. – Вернее, его уже нет. Что делать будем? – пошел он в наступление, поняв, что все проблемы, вероятно, возникли из-за того, что американские партнеры что-то прошляпили.

– О-о, не беспокойтесь! – ответил Майкл, и энергия прямо-таки переполняла его. – Мы уже принять меры. Мы уволить двух работников.

– Да нам плевать, кого вы там уволили, - заорал Иван. – Что у вас произошло-то?

Майкл радостно повествовал о том, что произошло, не забывая поминутно заверять, что у них – «ноу проблем». Трубка булькала и прямо-таки истекала оптимизмом.

– «Проблем» у тебя – выше крыши, – клятвенно заверил его Иван. – Я не знаю, что там ваши законники постановят, но если Бахметьев не отыщется к завтрашнему утру, я лично тебя так далеко упрячу, что ни один спутник тебя не спасет, даже если они целой стаей над тобой летать будут. К Ивану Грозному в эпоху пойдешь, понял? Который на кол любил сажать.

Трубка опять заверещала, и Иван, слушая, все больше мрачнел.

– Мы с Андреем к вам вылетаем завтра, – зловеще пообещал он.

Трубка булькнула что-то менее радостное, и Майкл отключился.

– Они параметры своего спутника все начисто сбили, – объяснил он Мите. – Видимо, в этот момент Серегу куда-то и забросило.

– Так что они, восстановить их не могут, что ли? – возмутился Митя.

– Восстановить-то они их к вечеру восстановят. Но чтобы Бахметьева вернуть, надо сообразить, какие настройки у спутника были в тот момент, когда его перебрасывало. А их компьютер не зафиксировал.

Иван и не знал, что Митя способен так виртуозно материться. Из двухсот тридцати слов горячей Митиной речи Иван насчитал семь цензурных: «За одним-единственным спутником им поручили следить…»

Барсов и Андрей появились почти одновременно. Андрей только успел сказать, что на полигоне все нормально, как в лабораторию вошел лучезарный Анатолий Васильевич.