Ярость

При мысли о молодых девичьих грудях он замаслился лицом и закопошился рукой в кармане джинсов. Не зная, чем себя занять, присел на кровать, сонно склонил голову и, покачиваясь телом, стал прислушиваться к своим тягостным ощущениям.

Очень болит голова, а особенно лоб, тошноты уже нет, но комната все еще плывет перед глазами, горячая и опухшая правая нога жутко болит, у левой ноет пятка, во рту непередаваемый вкус пепельницы и нечищеные шершавые зубы, одежда воняет табаком, в животе голодная резь, хочется холодного пива и голую десятиклассницу. Нет, двух десятиклассниц.

Послушно налившись горячими фантазиями, Тимур живо представил голых, со связанными руками и завязанными глазами школьниц, стоящих на коленях, и себя в роли мускулистого и строгого учителя…

«Похоже, что я теперь надолго отлучен от тела. Наверное, вчера серьезно перебрал. Это все те грудастые бабы из клуба так меня распалили, Полина и Вика, кажется. А, чего вспоминать, бред…»

Сквозняк качнул штору, стукнула входная дверь, и Тимур отчетливо услышал, как в прихожей заскрипел паркет.

– Эй! Есть тут кто? – раздался чей-то хриплый голос.

От неожиданности Тимур замер. Удивленно озираясь, в комнату вошли двое мужчин в синих комбинезонах.

– Здравствуйте, было открыто. А у вас тут всего одна кровать? – спокойно поинтересовался один из них.

Тимур растерянно кивнул головой.

– Ну тогда, Вань, мотай.

Не дожидаясь ответа, тот, кого звали Ваня, подошел к Тимуру.

– Нужно встать.

Машинально поднявшись, Тимур сглотнул вязкую слюну и возмутился:

– А вы кто? И чего, собственно, надо?

– Перевозка картин, – равнодушно сообщил Ваня, начиная энергично обматывать кровать упаковочной пленкой. – Вот заказик от галереи.

В дрожащих руках Тимура оказался желтый бланк с какими-то каракулями.

– А чего это вообще… – не разобрав ничего в написанном, запротестовал несчастный.

Подельник Вани бросил на пол связку зеленых ремней и завладел квитанцией.

– Ну вот же написано. Заказывала гражданка Штейн, кровать одна, со всем содержимым, доставить в Манеж.

Ваня молодецки заржал, указывая товарищу на порнокартинки, которыми были обклеены спинки кровати. В считаные минуты все было упаковано, грузчики обмотали кровать ремнями, завалили ее набок и, не прощаясь, утащили, громко матерясь на лестнице.

В комнате сразу стало пусто. На полу остались лишь след пыли, пара окурков и сиротливо сморщившийся старый носок. Брезгливо осмотрев образовавшийся разгром, Тимур решил привести комнату в порядок.

«Чистота – первое средство, чтобы немного сгладить вчерашнюю размолвку. Рано или поздно она вернется, но будет общаться только с собакой, будто-то бы меня и нет. Это у нас так водится. Ну и что? А я к этому моменту уже все приберу, приму душ, побреюсь… и на что ей кровать понадобилась? А это что?»

На узком столике бюро стоял старенький IBM. Чтобы разобрать написанное, Тимур приблизил лицо к его голубоватому экрану.

Уставившись в экран, Тимур так долго не дышал, что едва не задохнулся. В полной мере смысл письма стал ясен только после второго прочтения. Яростно рыкнув, он врезал кулаком по клавиатуре, старенький компьютер подпрыгнул. Тимура обдало жаром. Гнев из воспаленного мозга проник в сердце и вернулся в сознание холодным страхом давно забытой муки одиночества. Он сполз на пол, нащупал выпавшие клавиши и, тяжело дыша, стал прилаживать их обратно. Через какое-то время сознание мало-помалу стало возвращаться. Он малодушно решил уничтожить письмо, стереть его, притвориться, будто его и не было, закрыть и выключить компьютер.

Ухватившись за эту выдумку, Тимур стер письмо, выключил питание и немного повеселел, а когда экран почернел, в прихожей неожиданно громко и требовательно задребезжал старомодный колокольчик.

«Она!!!! – радостно взорвалось сердце. – Соня!»

Забыв про ужасное письмо, он вскочил и сломя голову кинулся к дверям. Перед тем как открыть, потер небритые щеки, даже похлопал по ним для большего отрезвления, резко выдохнул три раза и игриво прогундосил:

– Кто пришел?

Распахивая дверь, он просиял счастливой улыбкой.

– Ну вот! Хоть кто-то мне рад! – нахально улыбаясь, заявил ему стоящий на лестнице молодой человек.

Нежданный гость выглядел как аляповатый коллаж, склеенный из вырезанных в модном журнале разноцветных кусочков: красные шнурованные ботинки, ярко-желтые рейтузы, белые шорты, зеленая маечка, темные очки и серо-голубые волосы.

– Тимур! – повышая интонацию, плаксиво заголосил разноцветный. – В этом городе мне никто не дает в долг!

Дополнив эту реплику коротким ругательством, он, не делая ни малейшей паузы, разразился громким и неестественным смехом.

– Дай мне сто долларов, мне очень нужно. Послезавтра Манеж, и я снова буду богат. Тогда и отдам, ты же меня знаешь…

– Артемон, пошел вон! – темнея лицом, на одном выдохе прошептал Тимур, закрывая дверь.

Но гость с таким странным именем нисколько не смутился. Ловко подставив ботинок под дверь, он ухватился за ручку и энергично потянул ее на себя.

– У тебя нет? Да?! – бодро прокричал он в образовавшуюся щель. – Ну так позвони кому-нибудь, скажи, что тебе дозарезу надо, возьми и дай мне!

Придя от этой наглости в ярость, Тимур отпустил ручку. Дверь распахнулась, и, сжимая кулаки, он рычащим тигром выпрыгнул на лестничную площадку.

– Тебе мало того, что ты заявился на день рождения Сони обдолбанный какой-то дрянью и роняя слюни, весь вечер потел в бреду на диване? Теперь ты набираешься наглости требовать у меня денег в долг?! Пошел вон отсюда!

– Зачем же так грубо? – как ни в чем не бывало ухмыльнулся Артемон.

– Еще одно слово, и ты увидишь свои зубы без зеркала, ты меня достал!

Тимур так хлопнул дверью, что где-то в глубине мастерской эхом грохнула оконная рама.

– Ну позови Соню, мы с ней приятели!.. – неслось из-за двери. – Гад, ты мне тоже никогда не нравился, святоша, академист-неудачник!

Еще с минуту из подъезда доносились возмущенные крики неунимающегося Артемона, но потом все стихло.

Тимур сполз по стене на пол и, обхватив голову руками, мучительно замычал.