Звезды для командора (СИ)

-Если она нам понравится, то все будет в порядке. И с поступлением, и с последующим распределением. Ну а насчет мужа настаиваете?

-Да-да и желательно с каким-нибудь рискованным полетом что б было связано. Знаете, лучше быть вдовой космонавта-героя, чем женой пьяницы и бабника.

-Понимаю, вас, понимаю. Сам вдовец. Итак, не смею больше вас задерживать, ровно в 20.00 машина будет подана к вашему подъезду. А за мужа не беспокойтесь. Всего хорошего.

-До свидания, Илья Сергеевич, до свидания, всего наилучшего, побегу обрадую дочь, вот она будет рада!

Дверь хлопнула и потекли просители с различнейшими просьбами, но перед глазами Командора уже стоял во всем своем великолепии сегодняшний вечер. Время летело, как на корабле «Союз».

А Мария Леонидовна, выйдя из штаба передовой космонавтики, потрепала дочь по щеке:

-Ленка, тебе повезло, генерал вовсе не толстый, как директор твоей школы, а просто красавец, я аж сама захотела под него...

-Ну да, я твой вкус знаю.

-Молчи дура, это генерал, а не двоечник из соседнего подъезда, который тебя лишил святого и самого дорогого! К тому же он вдовец...

-А вот это ма уже интересно, говоришь не толстый, а какого росту?

Ближе к вечеру Командор отдал приказ подготовить документы на космонавта Заикина к участию в полете «Зевс». Вот так решаются судьбы людские...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

Клава, Клавдия Шаркова, не ездила на машине. Ни на черной «Волге», ни на черном «ЗиЛ»е по одной единственной причине. По той же самой единственной причине она не раскатывала ни на «Жигулях», ни на «Запорожце». Она не имела этого добра. На такси салатового цвета, с «шашечками», каталась она частенько и в принципе задаром, но это отдельный разговор и в другой раз.

Клава ехала домой, а жила она по старому у черта на куличках, а по новому в жопе, то есть в новом микрорайоне, построенном советской доброй властью для трудящихся. Естественно руками трудящихся и за деньги, не доплаченные в зарплату и полученные за водку. Кто ж в народе советском не знает, что себестоимость родимой то ли шесть, то ли восемь копеек литр, а продают по три шестьдесят две «сучок» и по четыре двенадцать «Экстру». Может быть где-нибудь в Москве «Экстра» и экстра, но в Омске это просто говно из картошки, да отфильтровано через газеты. Поэтому и отдает цвет в зелену.

Приехала Клава на насквозь промороженном троллейбусе к себе в жопу, восьмой микрорайон, проспект имени Стрельникова Ивана, ему еще на острове Даманский китайцы все поотрезали, вот изверги! А все Мао и эти, хуебины фуевы, недаром их так прозвали... Троллейбус промороженный насквозь, все, кто не пьяный, ногами сучит, что б не замерзнуть и во весь голос поливают и водителя, и начальство его, и райисполком херов...

-Бляди эти, сами на «Волжанках» раскатывают, а тут жопу морозь, гребать их мать...

-Да не выражайтесь, дети здесь...

-Так я ж не против детей, а наоборот за детей, поморозят письки - своих не будет!

-Ха-ха-ха-ха...

-Ну и вфуячил замудило фоки-наки члено-коромысло борминдох мать етит твою налево!.. -

кто-то на задней площадке завернул особенно замысловато и весь салон добродушно грохнул смехом.

-Вот греется, ну дает, истинно русский только такое может завернуть...

-На кой фуй русский, татарин я, закимарил, а рука к поручню примерзла, мудила дернул и оторвал с мясом!.. -

и продолжил речь свою таким хитромудро вывернутым выражением, что захохотали не только все, но и даже дети.

Еще семь остановок и конечная, а там пробежка среди хрущеб и родимый подъезд. Водку и закусь она еще днем купила, да... А интересный он... вот утрутся Ленка с Катькой, не одна из них еще с космонавтом не спала, да... И в глазах что-то такое блестит, не тошто у наших здешних хануриков, залезет на тебя, а сам на стол косит глазам, как мол там, водка, не выдохнется ли... Ни удовольствия, ни чего... Одна сырость, ну а потом еще и аборты делай... Ну а тут сразу видно - орел, как взгребет, так взгребет, мало не покажется...

-Конечная, двери не рвите, с открытыми возить буду! -

простужено захрипело в динамике и пассажиры выпали под черное небо, усыпанное редкими огнями фонарей. Стоял хруст, кашель, плевки. Мужчины прикуривали, женщины разбегались так.

Клава быстрым шагом, прижимая к груди сумку, ринулась в родной проход среди хрущеб, впереди виднелись какие-то тени, сзади слышались крики и уже какая-то ругань, вот и родной-родимый, пятиэтажный, крупноблочный, серого цвета, от других лишь номером отличается, батюшки, стекло в подъездной двери уже разбили, ну сволочи, так, кто-то опять нассал в подъезде, уже заледенело, хорошо хоть свет пока есть, лампочки не побили, первый этаж, из-за двери без номера песни слышны. Пугачева вроде бы, между этажами ктой-то гребется стоймя, ишь притихли, незаметно скользнуть мимо, второй этаж, сверху ехидно:

-Че в подъезде, постудите хозяйство, детей не будет!..

В ответ незнакомый девчачий писк:

-На кой ляд выблядки эти, за своей следи дырой!

Четвертый уже, ну еще немного, еще чуть-чуть, последний бой, он трудный самый, козел этот, Кобзон, жидяра, на лифте раскатывает, явно не в хрущебе живет, козла бы этого да наш в микрорайон, поглядела бы, как тогда запел бы... Уф!.. Ключ в замок не попадает, замок что-то заел, не заел, не, дверь захлопнуть и дыхание перевести... Уф!.. И не убили, не ограбили, не изнасиловали, даже совсем ни чего не приключилось... Уф...

Дверь захлопнулась, водку и продукты в холодильник, с табуретку холодильник, да ни чего, морозит «Морозко», куда денется... Ну а теперь в ванную, ни чего, что сидячая, зато отдельная от сортира и без соседей, одна комната да не общага, господи и кому она только не давала, что б квартиру эту получить, и слюнявым, и старым, и... Хорошо-то как, не уснуть бы только в ванной, потопнуть не потопнешь, но прийдет-то ухажер, а на столе ни чего не готово. Ох и нагребетея она, ох...

Когда все было порезано и разложено по тарелкам и тарелочкам, горячее подготовлено к варке, расставлено на столе, рюмки протерты, варенье разведено, морс, запивать, все, все как у людей и сама при полном параде - платье белое в крупный синий горошек с кружевами у горла и загадочным разрезом в сторону живота, босоножки тоже белые польские лаковые, на шею косынку индийскую, у цыганки купленную, капроновую, по красному полю зеленые цветы... Пятнадцать рублей стерва содрала!.. В волосы заколку, пластмасса под черепаху, где же на всех черепах наберешься, на всех черепах и не хватит, ну и под низ, что б глаза у космонавта радовались, не хуже, чем у людей, трусы с кружевами, комбинация розовая и бюстгальтер, по-деревенски лифчик, тоже с кружевами, сиреневый... Сама мазнулась, начупудрилась, пых-тых и готова!..

И уселась Клава к телевизору. Как соседка шутила - жопа больше, но идет хорошо и звук приличный. А какое красивое название - «Ермак». Как он этих-то, татарву, французской клятве присягать заставил, Толик-то подробно изложил и популярно, даже наглядно, вот стервец, приохотил... Скорей бы космонавт пожаловал, ох и налетаемся, накувыркаемся, а что - хуже дуры-Терешковой, что ли...

По омской программе, по второй, шла передача «Взрослым о детях». Усмехнулась Клавка, вспомнив мокрощелку с подъезда, детей у Клавдии не было. Всех в абортарии, оставила... По первой, московской, уже фильм начался, про что - непонятно. Интересно, зачем у телевизора двенадцать положений переключателя, когда программ всего две? Ха, оба придурка на заводе работают, он инженеришка, она вроде как на станке... А че тогда маникюр-то в экран сует, наверно токарш не видела ни разу... А Толик-то умный, так он просто заявил, может в будущем будет больше, так это как бы авансом... Ха, авансом, обещанного три года ждут, телевизор она еще в общаге когда жила, купила, с Жоркой она тогда гуляла или уже с Павлом?.. Ха-ха, а эти придурки решили стенгазету выпускать и объяснится, почему план не идет на любимом заводе, интересно, сами эти бляди с экрану, такое же говно смотрят или другое что?.. Толик умный, говорил мол есть штука такая, как магнитофон, так туда фильмы кладешь и смотришь, дорогая наверно, вон в «Спартаке» кинопроэктор триста рублей с лишним стоит, а без звука ленты-то, ну а кино...