Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли

ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЕ — СОВЕРШЕНИЕ УБИЙСТВА ПЕРВОЙ СТЕПЕНИ…

5

В раздевалке Рокки Граво представил нам Винцента (Сокса) Дональда, одного из организаторов марафона.

— Послушайте, ребята, — сказал Сокс, — не расстраиваетесь из-за того, что люди пока почти не ходят на марафон. Чтобы раскрутить подобное мероприятие, нужно время. Вот мы и решили придумать нечто совершенно новое, что наверняка привлечет зрителей. А теперь я расскажу, о чем речь. Мы нарисуем на площадке овальную беговую дорожку, ну как на стадионах, и каждый вечер здесь будут проводиться пятнадцатиминутные забеги. Участвуют все пары. Проигравшие дисквалифицируются. Гарантирую, после этого сюда повалят толпы народу.

— Ну да, включая безбилетников, — хмыкнул кто-то.

— Внутри овала разместим несколько раскладушек, — продолжал Сокс, — и доктор со своим персоналом по время дерби будут наготове. Если кто-то из участников сойдет с дистанции, его партнеру два круга будуг засчитывать за один. Вот увидите, ребятки, народ к нам так и повалит. Подождите, если дела пойдут, тут еще появятся тузы из Голливуда… Ну а что с питанием? У кого-нибудь есть жалобы? Отлично, ребята, мне это нравится. Если вы поддержите нас, мы поддержим вас.

И мы вернулись на площадку. Никто из участников не нашел что возразить. Видно, они считали хорошей идеей все, что способно привлечь сюда людей. Когда я присел на барьер, ко мне подошел Ролло. Оставались еще две минуты перерыва перед новым двухчасовым туром.

— Не сердись на то, что я тебе говорил, — сказал он. — К тебе это не относится, только к Глории.

— Я знаю. Глория в порядке. Просто она зла на весь свет, вот и все.

— Постарайся ее утихомирить.

— Тяжело, но сделаю, что смогу, — пообещал я.

Потом взглянул на дверь женской раздевалки и с удивлением увидел, что Глория и Руби выходят на площадку вместе. Я пошел им навстречу.

— Что ты думаешь о дерби? — спросил я Глорию.

— Лучший способ от нас избавиться, — ответила она.

Свисток возвестил о начале следующего тура.

— Сегодня тут не больше ста человек, — заметил я.

Я положил руку Глории на плечи, она обняла меня за талию, и так мы ходили по паркету. Это разрешалось. Первую неделю марафона нужно было танцевать все время, но потом уже было достаточно просто непрерывно двигаться. Вдруг я увидел Джеймса и Руби, они приближались к нам, и по лицу Джеймса я понял — что-то не в порядке. Хотел было избежать встречи, но деваться было некуда.

— Я тебе говорил, чтобы ты оставила мою жену в покое. Ты что, не слышала? — накинулся он на Глорию.

— Пошел ты в джунгли, орангутанг, — огрызнулась она.

— Минутку, — вмешался я, — что происходит?

— Она опять приставала к Руби! — рявкнул Джеймс. — Только отвернусь, она ее снова донимает.

— Да плюнь ты, Джим, — сказала Руби, пытаясь оттащить мужа в сторону.

— Нет, не плюну. Я же говорил тебе, чтобы ты держала язык за зубами, ты что, забыла?

— Иди-ка ты отлей…

Прежде чем Глория успела договорить, он заехал ей так, что она больно стукнулась о мое плечо. Оплеуха была жуткая. Этого я так оставить не мог и, размахнувшись, заехал кулаком Джиму в зубы. Он врезал мне левой под ложечку, и я полетел на пары, танцевавшие поблизости. Это меня и выручило, позволив не растянуться на паркете. Тут он бросился на меня, и мы с ним сцепились. Я пытался заехать ему коленом промеж ног, чтобы вырубить его. Это был мой единственный шанс.

Над ухом залился свисток, и кто-то ухватил нас обоих. Это подоспел Ролло Петерс. Он-то нас и растащил.

— Ну хватит, прекратите! — рявкнул он. — Что происходит?

— Ничего, — сказал я.

— Ничего, — сказала Руби.

Ролло поднял руку и помахал стоявшему на сцене Рокки

— Попрошу музыку, — произнес Рокки, и оркестр заиграл.

— Ну, расходитесь, расходитесь, — разгонял Ролло танцоров, наблюдавших за стычкой, и те стали медленно расходиться по местам. — Пошли, пошли, — поторапливал он их.

— В следующий раз я тебе глотку перережу! — крикнул напоследок Джеймс Глории.

— Да иди ты на…! — не заставила себя ждать Глория.

— Заткнись! — не выдержал я и утащил ее в угол, где мы остановились, переминаясь на месте. — Ты сдурела? — спросил я. — Почему бы тебе не оставить Руби в покое?

— Не волнуйся, ей я больше слова не скажу, хочет плодить ублюдков — ее дело.

— Здравствуй, Глория, — произнес чей-то голос.

Мы оглянулись. В ложе, в первом ряду кресел у самого барьера сидела пожилая женщина. Я не знал, как ее зовут, но это была весьма приметая старушка. На марафон она ходила каждый вечер и всегда приносила с собой плед и ужин. Как-то вечером она завернулась в плед и осталась на всю ночь. Было ей лет шестьдесят пять.

— Здравствуйте, — ответила Глория.

— Что там случилось? — спросила старушка.

— Ничего, — отмахнулась Глория. — Так, небольшая стычка.

— Как вы себя чувствуете?

— Все пройдет, — заверила Глория.

— Моя фамилия Лейден, — представилась старушка. — А вы — та пара, за которую я болею.

— Спасибо, — кивнул я.

— Я тоже хотела участвовать, — продолжала миссис Лейден, — но меня не допустили. Мол, я слишком стара, но мне ведь только шестьдесят.

— Ну, выглядите вы отлично, — заметил я.

Мы с Глорией продолжали топтаться на месте, держась друг за друга и покачивая бедрами, — ведь нужно было все время двигаться. За спиной старушки в ложу вошли двое мужчин. Оба жевали нераскуренные сигары.

— Копы, — шепнула Глория.

— Нравится вам наш марафон? — спросил я миссис Лейден.

— Очень, — ответила та. — Честно, очень. Такие очаровательные юноши и девушки…

— Двигайтесь, ребята, двигайтесь, — бросил Ролло, проходя мимо. Кивнув миссис Лейден, мы немного отодвинулись.

— Нет, это просто невозможно, — вздохнула Глория. — Ей бы сидеть дома и менять внучатам пеленки. Господи Боже, надеюсь, я до ее лет не доживу.

— Откуда ты знаешь, что те ребята — сыскари? — спросил я.

— У меня на них нюх, — ответила Глория. — Господи, эта старушенция просто невозможна. Видно, она просто помешана на таких штуках. С нее нужно бы брать приплату. — Она покачала головой и повторила. — Надеюсь, я до старости не доживу.