Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка

Шарлотта опять вздыхает.

— Ну вот, и будь я проклята, если мы станем делать что-то подобное. Роберту пришлось во вторник взять выходной, чтобы отправиться к Шварцу. И, понятное дело, в тот же самый день туда с какой-то там ерундовиной прибыли шведы. Эти шведы носят предельно скверную одежду. Такое чувство, что напялили на себя полосатый картон. Они думают, что это очень по-европейски. Так или иначе, Роберт раздобыл какую-то птичку со встроенным в нее магнитофоном, я толком не знаю. Дети могут чего-нибудь туда наговорить, птичка все записывает, а потом воспроизводит. Что-то вроде этого. В общем, вы понимаете. Не знаю, мне наплевать, как все устроено, но, по-моему, это чертовски славный подарок ко дню рождения, однако наша миссис Дж___ ему наверняка не обрадуется. Я в этом не сомневаюсь.

Еще один вздох.

— Для начала она захотела, чтобы мы устроили праздник в честь дня рождения в доме отца Роберта на 70-й улице. Я серьезно! Эта квартира ей, видите ли, не нравится. Она приводит ее в замешательство. Знаете, кто на самом деле правит нью-йоркским Ист-Сайдом? Мафия нянюшек. Нет, я вполне серьезно! Там действительно существует целая мафия!

Мафия нянюшек! В данный момент все нянюшки (по крайней мере, все ведущие нянюшки) собрались в Центральном парке, у площадки для игр, как раз за каменной стеной, отделяющей парк от Пятой авеню, у подножия Восточной 77-й улицы. Там, сквозь листву дубов, берез и буков, отбрасывающих пятнистую тень, в этот зеленовато-золотистый денек, пока кругом летают навозные мухи, можно увидеть, как нянюшки сидят на скамьях вокруг того овала, который образует ограда площадки для игр. В самом центре овала находятся их подопечные. Все эти маленькие мальчики и девочки либо лежат или сидят в детских колясках марки «инглиш брэбингэм», либо играют на различных качелях и каруселях, одетые в шортики «Черутти» и джемперы, проявляя самое что ни на есть радостное озорство типа «ньюпортская веранда» или «воскресенье в Северном Эгремонте». Овальная ограда снабжена высокими, довольно изящными шипами и стоит там как некая разновидность изысканного частокола, защищающего детишек от обычных ужасов нью-йоркской жизни. По сути, площадка для игр у подножия 77-й улицы являет собой такое место, куда все ньюйоркцы, чувствуя свою безнадежную отстраненность от изысканного стиля жизни, могут прийти, чтобы зарядить свои клетки изысканностью, а потом отправиться себе дальше. В конце концов, там, под лучами солнца, среди пятнистых теней, находятся все нянюшки — наполнительницы всех тех маленьких сосудиков протестантской этики, ангелицы в крахмальной белизне, лучащиеся в свете господнего дня.

Нянюшками обычно бывают средних лет или пожилые женщины, которых принадлежащие к высшим слоям общества семьи в Европе последние сто двадцать пять лет нанимают для присмотра за детьми шести-семилетнего возраста. Такие нянюшки имеют более высокую репутацию, нежели те сиделки, что ухаживают за совсем еще малыми детьми, ибо обладают властью навязывать ребенку надлежащую дисциплину и хорошие манеры. Однако они имеют более низкую репутацию, нежели гувернантки, ибо не внедряют в ребенка никакого реального образования. Однако как в Европе, так и в Соединенных Штатах именно нянюшки стали символом статуса родителей. Ведь, прежде всего, родители, имеющие нянюшек, что присматривают за их детьми, должны также иметь деньги. Это во-первых. А кроме того, родители, нанимающие нянюшек, живут своей собственной жизнью. Этот факт придает им более высокий статус даже в глазах собственных детей. Им не приходится играть смехотворную и нелепую роль измученных, загнанных существ, вечно растрепанных и пребывающих в дурном настроении, которые, подобно слугам, ухаживают за своими детьми. Им не приходится прибираться после детских приступов гнева, затачивать цветные карандаши, успокаивать глупые страхи или, в ином случае, брать на себя какую-то совсем уж унизительную роль. Они могут, скажем, пару раз в день заходить в детскую — воплощенные символы власти, очарования, щедрости, благоговения, от которых исходит томный запах грейпфрутового тоника.

Принадлежащие к высшим слоям общества нью-йоркские и бостонские семьи, по-прежнему живущие в рамках европейской традиции, восприняли систему нянюшек как свою собственную. Если возможно, они нанимают английских нянюшек, неизменно милых и вполне заурядных женщин с прическами в пределах разумного, одеждой в пределах разумного и туфлями опять-таки в пределах разумного. Или, если не получается с английскими, родители нанимают французских нянюшек, которые почти так же хороши, как английские. Кроме того, наличие французской нянюшки позволяет женщине в умеренно-удовлетворенной манере доложить кому-нибудь о том, сколько французских слов уже выучила ее дочурка.

Единственная отчасти забавная странность состоит здесь в том, что нянюшки являются самыми законченными и беззастенчивыми снобками во всей Америке. Сами богачи уже отбросили множество своих символов статуса. Обедают они теперь как попало. Не одеваются как следует. Наконец, не пользуются чашами для омовения пальцев и всеми подобными великими изобретениями. А нянюшки все это замечают и сокрушаются. Они являются продуктами более старой, более строгой системы статуса, иного стиля жизни, а потому переносят все вышеупомянутые изобретения в современную эпоху.

— Знаете, что наша няня говорит насчет этой квартиры? Они, знаете ли, связываются друг с другом по телефону. Да у них целая сеть. Наш телефон без конца трезвонит, и все время названивают нянюшки. Они звонят и говорят, что якобы малышка Сара хочет поздороваться с малышом Бобби. А после того, как дети, в обычной манере мелких кретинов, повоют друг на друга секунд пятнадцать, трубки берут нянюшки и начинается бесконечная болтовня.

Так или иначе, но однажды, после того как малышка Сара В___ зачем-то здесь побывала, Шарлотта не помнит, зачем именно, мисс С___, нянюшка В___, она абсолютная тиранка, так вот, мисс С___ разговаривала с миссис Дж___, а вся беда в том, что бедная миссис Дж___ стопроцентно верит каждому заявлению этой женщины, и вот мисс С___ ей рассказывает… конечно, Шарлотта смогла услышать только самую концовку в исполнении миссис Дж___ однако можно было понять, о чем та говорила — она говорила о том, что у Роберта и Шарлотты такая квартира, где все выглядит очень дешево, не считая того, что им преподнесли в качестве свадебных подарков. И бедная хозяйка подумала, что умрет в тот же миг!

— Нет, ну ничего себе — какие у нее запросы! — возмущается Шарлотта. — Вообще-то мы зовем миссис Дж___ «черной вдовой», за глаза, разумеется. Но знаете ли вы, о какой именно квартире болтают эти нянюшки? — И поясняет: — Представьте, вы приглашены на обед, и эта несчастная парочка… в общем, как только вы входите, вы сразу же видите, что они пустились во все тяжкие. Там цветы и непрямое освещение, желтые отсветы, городские огни, а кроме того, они наняли дворецкого. На девочке наряд хозяйки в стиле «украдите меня», и она смотрится совсем как Малышка Хайди из Швейцарии, мобилизованная в гарем. Ну так трогательно! А мебель там всегда вроде как из универмага «Луи», если вы, ясное дело, понимаете, что я имею в виду. Затем вы садитесь за этот ужасный стол, после чего там совершенно внезапно оказываются сказочное серебро и фарфор, столовый сервиз Уинслоу, судя по всему, настоящий… нет, просто сказочно! Сравнение поистине сокрушительное. И всегда бывает очевидно, откуда что взялось. Их родители и друзья их родителей раскошелились и подарили молодым все это, когда те поженились. Вы никогда не бывали в подобного рода квартире? Это слишком уж… — Шарлотта даже не знает, как выразиться… и это совсем не так трогательно. Ну что ж, Шарлотта вовсе не собирается сокрушаться по этому поводу. Но ведь именно так думают нянюшки!

— Я прекрасно знаю, что именно «черная вдова» думает про эту квартиру, — говорит Шарлотта, осматривая свой собственный горный пейзаж шезлонгов, комодов, столов, диванов и ковров от стены до стены. — Однако на самом деле она исключительно резко настроена лишь против того, что это новое здание. Няня считает его просто ужасным. Вот почему она хочет, чтобы мы устроили праздник в доме отца Роберта. «Черная вдова» говорит, что отец Роберта будет просто в восторге. Как бы не так! Я прекрасно помню, как печально все закончилось у Тейлоров. Они все-таки устроили праздник в доме ее родителей, на Девяносто какой-то улице, в прелестном старом местечке. Только так, видишь ли, их нянюшка не испытала бы смущения, представ перед другими нянюшками.