Москва-bad. Записки столичного дауншифтера

Что поделать, схождение Благодатного огня в наше время – не чудо само по себе, вернее, не только чудо, но и обычная, хотя и идущая всего единожды в год (как бой курантов на Спасской башне после поздравления президента) телетрансляция, с её вписанностью в сетку вещания, обозначенными до минут началом и концом, подвёрстанными тематическими и историческими сюжетами, рекламой и закадровым голосом комментатора. И смотрят её в основном одним глазом между такими вполне светскими приготовлениями, как готовка яств, покраска яиц и выпечка куличей. Но то, что произошло в Святую субботу в Покровском соборе, как я потом понял и как это ни странно, вернуло меня, можно сказать, к первоначальному и подлинному переживанию.

Находясь на посту, я гадал, будет ли сегодня кто смотреть репортаж со Святой земли, и какова вообще будет реакция в соборе-музее, с его специфическим контингентом, на главное событие человеческой истории – воскресение убитого за наши грехи Христа…

Сам я, понятно, тоже был не на высоте… Сам от себя не ожидая, часам к двум я начал ощутимо терзаться: настроение, состояние и обстоятельства были настолько привычно безрадостными, что почему-то нестерпимо захотелось увидеть именно прямую трансляцию… Однако, по моим расчётам, этого никак не получалось.

Отобедав бутербродами (есть всё же очень хотелось), я отправился наверх, оставалось только смириться… Но во мне так и горела эта мысль – хоть несколько минут увидеть!..

Каким-то чудом, из-за малопонятных манипуляций старших, я попал в каморку в аккурат под конец телепередачи, оставалось, быть может, минут десять… Мало того – ещё одно чудо! – был включен телевизорик…

Им что-то щёлкали (каналы плохо настроены и их всего штуки четыре), рядом крутилась Анфиса. Понимая, что времени мало, я ненавязчиво напомнил про Благодатный огонь и трансляцию по НТВ. Реакции не последовало. Переключили на омерзительнейший дневной сериал и стали тупить. Выждав минуты две, я откашлялся и опять повторил примерно то же. Анфиса, хмыкнув, перещёлкнула на дебильную передачку, под которую начали хихикать. До кучи ввалился Гяур, девушки о чём-то оживлённо спорили, Анфиса нещадно орошала всё кругом своим денатуратом. В. С. и Р. Е. – не станешь такого придумывать – обсуждали, действительно ли голубой Б. Моисеев или это у него такой имидж, и в то же время – как бы перекрестно – голубой ли Киркоров или у него тоже просто такой имидж. Наконец, с колотящимся сердцем я произнёс, что уже самый конец трансляции и хотелось бы всё же хоть её главный момент посмотреть…

Перещёлкнули через НТВ, заметив, что показывает плохо, и опять попали на тот же сериал. Едва я привстал с жестом к антенне, на меня прыснули, как на муху, и я поспешно удалился. Посмотрел на телефон и понял, что всё, проиграл: времени осталось несколько минут, я успевал лишь в туалет, а очень сильно теперь хотел ещё и покурить…

Пока я испускал мочу, думал, что вот, наверное, в этот самый момент… Как всё же по-идиотски всё складывается!..

Вышел, прикурил сигарету… Но почему-то выплюнул и буквально побежал обратно.

Заглянул опять в каморку.

– Лёш!! – вскрикнула Анфиса, – ты ещё здесь?!.

Какие знакомые интонации. Стоило жить, чтобы это постоянно выслушивать! Все мои описания – заметит читатель – как записки шестнадцатилетнего подростка… Но внутри у меня всё уже перегорело. Я достал телефон и, посмотрев на него, произнёс:

– Уже четыре ровно. Интересно, Огонь-то сошёл?..

Осудить – проще всего, надо бы – не осудить. По-толстовски как-то звучит…

– Да сошёл, сошёл! – замахала руками она, усмехаясь. Таким тоном мегавсезнающая училка поясняет что-то нерадивому ученику. Чёлка просто блестит!.. И в доказательство даже щёлкнула пультом!..

И я увидел! Как раз самые главные кадры – как только что возжённый в кувуквии Огонь тут же передаётся ликующими людьми друг другу! Христос Воскресе!

Вечером мы были с женой в своей маленькой церквушке…

В понедельник же на работе настроение было уже не то… Каково же было моё удивление, что в церкви Василия Блаженного священники с Варварки вели Пасхальную службу!.. В отличие от доходящей до неприличного минимализма скромности нашего окраинного храма, здесь были и праздничные красные одеяния, и свечи, и цветы… Более того, начался крестный ход вокруг Собора, с совсем небольшой процессией, которую замыкали директриса, соборная бабушка, Наташа и я! (Остальные стояли у входа и с непониманием смотрели.) Меня переполняло, хоть и краткосрочное (я это уж, по немощи своей, знал), но ощущение полноты и счастья – как будто выиграл в лотерею – дважды встретить Светлое Христово Воскресение – со мной такого ещё не бывало!..

Сначала я по привычке старался не рисоваться, но потом вспомнил, что в советское годы во время праздничного крестного хода от свечек прикуривали, а то и вообще – не было ничего… Всё равно надо сматывать удочки, да и все эти пресловутые они и так уже увидели воочию, что я примкнул к шествию, хотя поначалу, честно сказать, колебался…

В Воскресении Христовом, думалось мне на солнце рядом с людьми, – прообраз, надежда на воскресение для всех нас… Зерно может, должно прорасти! Нелепое сравнение, но, по-видимому, пришедшее на ум из-за своей насущности: как мы ждём воскресенье в течение недели – иногда очень сильно! – всего лишь отдалённый образ того, как всю жизнь мы можем ждать исполнения своей надежды, всегда неоднозначной… как и после жизни, уже, наверное, вне критериев нашего времени, – исполнения своей надежды…

Совсем фантастичные вещи, странный поворот судьбы – чего я и не ожидал, о чём, что называется, и не мечтал – что всё это в соборе Василия Блаженного: и пасхальная служба, и крестный ход – в понедельник, днём! – да и вообще моя здесь служба…

«In this basilica…», «Saint Basil’s Cathedral» – в круговерти и мельтешении – смешение понятий и языков, их созвучность… единый корень… Порой кажется, что за всем этим фоном-гомоном еле различимо, неприметно для вечно бегущего (даже когда он целый день сидит!) человека звучат отголоски музыки сфер…

Сколько раз, быстро удаляясь от собора по площади – словно от него убегая, как будто отталкиваясь от происходящего внутри древних стен, я, внезапно на него оглянувшись, невольно произносил вслух: «Красавец!» Что бы ни происходило во мне самом и с окружающими людьми на работе, как бы ни давило на психику то, что вообще происходит вокруг в столице, наверное, и впрямь привыкнуть к такой красоте смерти подобно. Просто Василий Блаженный, поблёскивающий, как бы мерцающий в лучах заходящего солнца… И я хоть как-то ему причастен!..

Музыку сфер я недавно почувствовал, когда случайно увидел на фотографии вид Покровского собора сверху. И лишь теперь, мне кажется, меня охватило знакомое чувство как при расставании с близкими или отъезде из дома. Тут же я прочёл, что купола раньше были жестяные (а поначалу, века до 18-го, ещё и монотонные), а в 20 веке переделаны из меди: её на них ушло более 30 тонн площадью листа в две тыщи квадратных метров… Но что всё это?.. —никчёмные, занозистые и заносистые наша калькуляция и эрудиция, мешающие постижению целостного образа. Возможно, подумалось мне, не только птицы или иногда мельком ассы, проносящиеся над парадной площадью, но сам Господь, когда Он смотрит сверху, именно так и видит своё прославленное столично-русское обиталище. Словно кремовый торт, и в то же время грибы ядовито-нарядные… словно юлы крутящиеся – будто вихри, в которых закручены к небу наши грешные помыслы и наши молитвы…