Воспоминания минувших дней

— В шестьдесят пятом, через десять лет после того, как отец основал свою Конфедерацию.

— И что он делал все это время? — спросила Кристина.

— Честно говоря, не знаю. Я вообще не очень много знаю о нем, он никогда не рассказывал мне о себе.

— Ты можешь спросить его сейчас.

— В каком смысле?

— Я чувствую, он где-то рядом. — Кристина сделала глоток. — Иногда, глядя на тебя, я думаю, что это не ты, а совершенно другой человек.

Я взглянул на часы.

— Пожалуй, пора спать.

— Никак не могу успокоиться. Хочешь сигарету? Всего пару затяжек, — сказала Кристина. — Это успокоит меня, и я смогу уснуть.

— Хорошо.

Она отправилась за сигаретами, а я вышел во двор и растянулся на траве. Была прекрасная теплая ночь, на небе сияли звезды, а с моря дул ласковый ветерок.

Кристина села рядом, подала мне сигарету и поднесла к губам стакан. Я зажег сигарету и протянул ей. Меня поразила легкость и непринужденность ее манеры: делает глубокую затяжку, на мгновение останавливается, наслаждаясь, а потом медленно выдыхает дым.

Кристина протянула сигарету мне. После двух затяжек я почувствовал, что мне вот-вот станет нехорошо.

— Хватит на сегодня, — сказал я.

— Ты должен привыкнуть.

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь позволить себе такие сигареты.

Она засмеялась и, затянувшись еще раз, взглянула на меня.

— Куда ты поедешь, Джонатан?

— Раньше я хотел вернуться домой, а сейчас не знаю.

— Ты нашел здесь то, что искал?

— Честно говоря, я не знаю, что ищу. По-моему, мне вообще ничего не надо.

— А твой отец?

— Он умер, искать его уже поздно.

Кристина снова протянула мне сигарету. Я затянулся и почувствовал, что теряю сознание.

— Давай больше не будем говорить о моем отце. Хорошо?

— Хорошо. Тогда о чем?

— Ну, например, о том, что такое быть богатым.

— Не знаю.

— А твой муж? Он тоже был богатым человеком?

— Да.

— А твой отец?

— Тоже.

— То есть, ты с детства ни в чем не нуждалась?

Кристина задумалась.

— Да, можно и так сказать.

— А почему ты развелась?

— Рассказать тебе правду?

— Я и спрашиваю потому, что хочу знать правду.

— Мой муж слишком гнался за деньгами.

Я засмеялся.

— Это не смешно. Он всегда был так сосредоточен на своих делах, что просто не мог наслаждаться жизнью.

— Поэтому вы расстались. Давно это было?

— В прошлом году.

— А сейчас тебе лучше?

— В некотором смысле, — Кристина пожала плечами. — Во всяком случае, теперь никто меня не упрекает, что, не работая в компании, я живу как нахлебница. Да, я не работала, но только потому, что не хотела занимать место другого, может быть, более достойного человека.

— За это трудно осуждать. — Я вернул сигарету Кристине. — У меня кружится голова. Я никогда так себя не чувствовал.

— Так хорошо?

— Да.

— Прекрасно, — Кристина поцеловала меня теплыми губами, и я прижал ее к себе. Через мгновение она высвободилась из моих объятий. — Я хочу, чтобы ты побыл здесь еще немного, Джонатан. Пожалуйста, останься.

— Не знаю, смогу ли я.

— Оставайся, сколько сможешь. Ты мне очень нужен.

Я посмотрел ей в глаза. Теперь они казались мне совсем знакомыми.

— Тебе нужен не я, а мой отец.

— Что в этом плохого? Твой отец живет в тебе так же, как моя мать — во мне. Когда ты сказал, что мы играем в следопытов, я сначала не поняла тебя. Теперь понимаю. Понимаю и предлагаю довести игру до конца.

Я не ответил.

— Ты когда-нибудь был влюблен, Джонатан?

— По-моему, нет.

— Я тоже, но я представляю себе, что такое любовь. Моя мать любила твоего отца. Может, и мы сможем полюбить друг друга.

Я внезапно почувствовал, что мной управляет чужая воля. Обняв Кристину, я нежно погладил ее по голове.

— По-моему, то, что между нами сейчас — это и есть любовь. Но она не наша и никогда нашей не будет. Мне кажется, ты тоже это понимаешь.

— Да, — со слезами на глазах ответила Кристина. — Хотя сейчас не имеет значения, чья это любовь. Главное, что мы оба ее чувствуем.

День минувший. III

Глава 1

— Ты жулик, Большой Дэн!

Дэниэл засмеялся и, налив себе еще стакан виски, повернулся к другому.

— А ты что думаешь, Тони?

— То же самое.

Дэниэл вновь засмеялся и направился к выходу из бара.

— Тогда нам больше не о чем разговаривать, — сказал он, убирая со лба прядь седых волос.

— Подожди, — остановил его первый. — Ты меня не так понял. Мы еще не все сказали друг другу.

— Хорошо, — Дэниэл сел на место.

— Ты слишком много просишь.

— Слишком много чего? Денег? Что такое деньги? Со мной вы сделаете себе имя.

— Имя у нас и так есть, — упрямо повторил первый собеседник.

— Интересно, сколько времени вам удастся его сохранить? Сейчас, пока вы в тени, вас никто не обливает грязью, но стоит вам высунуться, и вы сразу узнаете, что такое нож в спину. Конечно, Дэйв Бек долго не продержится, в этом вы правы. А что будет дальше? По логике вещей, следующим председателем профсоюза водителей грузовиков должен стать Джимми. Но станет ли? Вдруг у Мини будет другое мнение? Тогда вы проиграли. И не только в профсоюзе. Вам некуда будет идти, так как АФТ и КПП теперь объединились. Теперь ты, Тони. — Дэниэл повернулся ко второму. — Все сказанное относится, в общем-то, и к тебе. Когда Джон Льюис уйдет в отставку, председателем Объединенного профсоюза работников сталелитейной промышленности ты не станешь. Этот пост достанется Тому Кеннеди. Он уже давно работает с Джоном, и, конечно, это место должно принадлежать ему. Ты будешь его заместителем, затем Кеннеди уйдет, и ты займешь его место.

— Похоже, ты все знаешь наперед, — сказал Джимми Хоффа.

— Я не первый год в профсоюзах, — ответил Дэниэл.

— Тогда почему ты до сих пор не разбогател? — На лице Тони Бойля появилась улыбка.

— Я не тороплюсь. Надо, чтобы вы, ребята, подросли.

— Кстати, — сказал Хоффа. — Мне так и не удалось убедить Льюиса согласиться на десятицентовые отчисления для ОКТ.

— Знаю, — ответил Дэниэл. — Но все будут решать отделения Конфедерации на местах. Ты, кстати, можешь за этим проследить.

— Старик рано или поздно до тебя доберется, — произнес Тони. — После твоих высказываний о нем, он тебя ненавидит.

— И это для меня не новость. — Дэниэл улыбнулся. — Мини и Бек, насколько мне известно, тоже не питают ко мне особой любви. Все они одного поля ягоды, и охотятся за мной уже не один год, но я пока держусь.

— Не знаю, как тебе это удается, — Бойль с восхищением покачал головой. — У тебя же намного меньше людей, чем у них. Сорок, ну, может, пятьдесят тысяч, у них-то сколько?

— Вообще-то, их побольше, почти сто тысяч. Но дело не в количестве членов. Едва ли не все наши люди состоят в маленьких независимых профсоюзах. Боссы обычно считают ниже своего достоинства обращать на них внимание, хотя в этих объединениях есть такое, чего нет ни у кого.

— И что же это? — спросил Хоффа.

— Равновесие сил. У нас нет, или почти нет междоусобиц. Никто ни с кем не дерется, никто не пытается прикарманить чужие деньги.

— Там слишком мало денег, чтобы пытаться их прикарманить, — со смехом возразил Бойль.

— Может быть, — спокойно ответил Дэниэл. — Но факты остаются фактами. Люди доверяют нам, и мы, как показывают опросы, остаемся пока единственным профсоюзным объединением, за которым они готовы пойти. А я борюсь за их интересы.

— С водителями нам не договориться, — произнес Хоффа.

— Двести девяносто девятое отделение сделает все, как надо, — ответил Дэниэл. — Ты его руководитель, и люди будут выполнять твои указания. Для начала этого достаточно, а потом присоединятся и остальные.

— Хорошо, но что получим мы?

— Помощь и совет, — произнес Дэниэл. — Вы молоды и честолюбивы, я помогу вам добиться всего, чего вы хотите. Если, конечно, вы сами все не испортите.