Синдром Клинтона. Моральный ущерб

. Вот и все вкратце.

— Где вы с ним познакомились?

— В «Макарене» и познакомился. Я приезжал за спиртным, он помог выбрать водку без стрихнина. Потом сблизились, и он мне сам возил.

— А почему этого Романа Пусодина нет в базе данных ГУВД?

Пятько поморщился.

— Куртеев, вы это специально делаете или у вас действительно не все дома? У меня такое впечатление, что, перед тем как ко мне прийти, вы неделю сидели дома и составляли список вопросов. Вы испытываете оргазм, когда ставите людей в тупик? Скажите, вы чувствуете растекающееся тепло внизу живота, когда видите тужащихся в поисках ответа людей?

Куртеев улыбнулся.

— А почему я занесен в базу данных ГУВД?! — вскипел Пятько, не дождавшись ответа. — Почему Пусодина, пройдохи и шарлатана, нет в базе, а я, даже в детстве не разбивший ни одного оконного стекла, там есть?! Почему я в базе ГУВД? Потому что я еврей?! Что, блядь, за страна такая?! Не успеет еврей родиться, как он уже в базе каких-то данных!..

— Не беспокойтесь, я тоже в этой базе.

— Вы тоже еврей?!

— Господин Пятько, ГУВД имеет сведения обо всех гражданах Москвы независимо от их национальности.

— Вы рассуждаете как ветеран МВД! Тогда скажите, почему в базах нет Пусодина, который двадцать с лишним лет проживает в квартире семь дома триста таки два по улице Кунцевской?

— Я вижу, вы тоже не прочь заработать оргазм на ровном месте.

Пятько положил пистолет, весивший как автомат, на стол и навалился головой на руки.

— Куртеев… Что мне сделать, чтобы вы поверили в то, что я незнаком с Викой Золкиной? Отпустите меня домой… Я устал как собака. Вы высосали из меня все соки. — Выпрямившись, он растер лицо ладонями. — Да, я прокручиваю бюджет фильма через компанию Лукашова. На выходе я имею что-то около полутора миллионов долларов, которые делю на несколько частей. Одна часть уходит в мэрию города Москвы, другая — в то ведомство, которое должно пресекать любые попытки незаконного обогащения сотрудников мэрии, оставшиеся части уходят в организации, следящие за деятельностью первых двух, и мне остается что-то около пятисот тысяч в год. Как вы думаете, рассказав вам это, я мог бы не признаться в том, что знаю Вику Золкину? То, что она написала мою фамилию на листке бумаги, не означает, что я повинен в ее исчезновении.

Некоторое время в кабинете продюсера кинокомпании «Маунтайн» висела гробовая тишина. Слышалось лишь дыхание двух человек. Безупречная работа двух пар легких.

Наконец Куртеев тихо и чуть хрипло произнес:

— Не могу припомнить, Олег Иосифович, что говорил вам об исчезновении Вики.

Глава 11

Берг не был взбешен. Он находился в том возрасте, когда чувства не мешают делу. Чувства остались там, в машине Куртеева. А теперь, когда он получил возможность работать автономно, правильные мысли стали приходить одна за другой. Вику не разыскать в Москве, проверяя ее телефонную книжку, позабытую дома. Заместитель директора финансового департамента попала в историю, и единственный шанс напасть на ее след —