Север Северище

 Фросины – дремуче невежественные, книг не читают. Все их просвещение – педагогический техникум в восточносибирском райцентре, где физику преподавал вечно пьяный слесарь с так называемым незаконченным высшим образованием, зять первого секретаря райкома КПСС. Кстати, сам районный вождь, как Никита Хрущев, имел за плечами всего три класса. В журналисты Фросины попали собственно по оргнабору. В начале шестидесятых создавалась в результате очередной реорганизации главного кукурузовода СССР новая «районка», требовались грамотные люди для укомплектования штата, на безрыбье и раки стали рыбой. Первый фельетон Кима назывался «Дать немножко в зубы». На таком уровне он творит и сейчас. Недавно опубликовал свой опус с такой начальной фразой: «На стройплощадке компрессорной станции появился с группой сановников маленький и толстенький человек-шишка». Разве не напоминает предложение названный выше заголовок-зуботычину в районной газете «оттепельных» лет отечественной новейшей истории? А не был бы Фросин совсем бездарен и озлоблен, мог написать хотя бы так: «… появился главный мужик района в шапке из соболя». Фраза заиграла бы! Однако пакостники они и есть пакостники. Сами не способны радоваться и омрачают жизни других. Из-за таких и все наши беды. Думают, что, черня кого-то, возвышают себя. Но как раз наоборот. Духоподъемны лишь красота в людях и природе, которую не видят Фросины. У них рабская психология. Аристотель очень глубоко постиг ее, когда отметил, что нигде нет так много разногласий и так мало единства, как среди рабов. 

 Погрузившись в свои мысли, Котов почти физически ощущает шевеление чудовища в толще фальшивой так называемой советско-коммунистической человечности. Ради чего славили палачей и убийц, переламывали кости, заставляли население переносить тяжелые испытания, погибать позорно и в муках? Русская жизнь грубо корежится. Происходит подмена на противоположные традиционных понятий: страна, народ, национальный характер, предки, патриотизм, история, власть, сословия, классы, консерваторы, просвещение, воспитание, литература, печать, наука, искусство, театр, вера, женщина, мужчина. Скептическое настроение у Павла Котова от осознания мерзостей Фросиных - особей своего народа.

 Откуда в давдцатом веке, обощает он, на Русскую землю пришло столько скверны, как не из глубины народного характера? Отрицательные качества многих соплеменников отмечали не только представители трех этапов революционно-освободитедьного движения, выделенных для укрепления своего господства большевиками-клановиками, а и мыслители, ими затушевывавшиеся: Н. Карамзин, Ф. Тютчев, А. Суворин, М. Погодин, С. Шевырев, В. Розанов, К. Победоносцев, П. Мельников-Печерский, гр. А. Толстой, Екатерина 2, Николай 1… Сколько предшественниками отмечено отрицательного в нас, своим изобилием позволяющего говорить о характеристически-национальном! Это – недоброжелательство друг к другу, холодность и насмешливость, равнодушие, злоупотребления, плутовство, анархизм, нерасторопность, бессистемность, зависть, лукавство, холопское унижение, чужебесие. Стоит лишь вспомнить кое-кого, например, К. Победоносцева: «Войдите в заседание одной из многочисленных комиссий для рассмотрения того или другого проекта… какое недоверие, какая подозрительность! какая аффектация в приемах речи! какое пустозвонство фраз». Князь П. Вяземский не менее колоритен: «Бог пришельцев-иноземцев, / Преступивших наш порог, / Бог в особенности немцев - / Вот он, вот он русский бог!» М. Лермонтов же как будто заглянул в наше сегодняшнее и блестяще запечатлел кимов фросиных: «В чернилах ваших, господа, / И желчи едкой даже нет, - А только грязная вода».

 ГЛАВА 31. МАСТЕРСКИ НАПИСАННЫЙ РОМАН

 Рукопись романа «Кондо-Сосьвинские сокровища» Павел Котов отослал в российское издательство новинок художественной литературы «Современник». Прошло не так уж много времени, и он получил из Москвы положительный ответ. Роман ставили в план редакционной подготовки с последующим переводом рукописи в план выпуска семьдесят седьмого года. Заведующий редакцией прозы и редактор будущей книги также сообщали, что по их просьбе роман прочитал и написал на него внутреннюю рецензию хорошо известный российскому читателю писатель старшего поколения Виктор Прокофьевич Боровиков. Просили внимательно ее прочитать, учесть советы мастера при доработке текста и к такому-то числу представить в издательство окончательный вариант.

 Павел Афанасьевич с детства любил произведения Боровикова. Он знает их не только по школьной хрестоматии, но имеет книги Виктора Прокофьевича в личной библиотеке и частенько с удовольствием перечитывает. С большим волнением он познакомился с отзывом о своем художественном полотне знаменитого прозаика.

 Павел КОТОВ. КОНДО- СОСЬВИНСКИЕ

 СОКРОВИЩА. Роман. 20 а. л.

 РЕЦЕНЗИЯ

 Молодой писатель Павел Котов – человек из народа, философ, гражданин, публицист. Жанр его романа «Кондо-Сосьвинские сокровища» – это фактически исповедь современника, хотя сюжетно выстроен по-другому. Большой жизненный опыт автора несомненно в значительной степени сказывается на его вещи – рецензируемом художественном полотне. Чувствуется, что повествование родилось из живых фактов, с которыми пришлось соприкоснуться писателю, из длительного наблюдения за судьбами конкретных людей, из укрупненных временем собственных чувств и размышлений. Налицо и устоявшаяся творческая манера писателя, позволяющее твердо держать курс к намеченной цели литературное мастерство.

 Прочитав заглавие романа, можно подумать, что его основное содержание – поиск каких-то сокровищ в Северном Приуралье. Однако знакомясь с ним от страницы к странице, видишь другое: многоплановое изображение нашей действительности с грозных военных лет, с экскурсами в года и более давние, до наших дней, огромный душевный подъем наших лучших современников по преобразованию жизни, следуя лучшим идеалам новейшего времени, по формированию гармонично развитой личности. Круг интересов П. Котова очень широк: его волнуют проблемы семьи, отцов и детей, дружбы и любви, становления специалистов, партийных и государственных кадров, положение в обществе человека-гражданина и человека-индивидуалиста, влияние алкогализма на людские судьбы, на судьбы семьи.

 Фабула романа построена на художественной публикации личного архива скоропостижно умершего начальника уголовного розыска в поселке Советском Куропатова, архива, состоящего из пухлой папки под названием «Дело Трофима Чурилова и других». Трофим Сергеевич Чурилов, дело которого хранится в уголовном розыске райотдела, возглавлявшегося ранее Куропатовым, является родным дядей работника этого отдела, заинтересовавшегося документами как опытом старших, из которых «одни умерли, другие живут в иных краях». Чурилов-младший, от имени которого написано вступление к роману «Вместо пролога», с наибольшей полнотой выражает главную цель создания романистом этого произведения: «Я все более убеждаюсь, что люди сами себе делают несчастье. Они повторяют то, что уже было когда-то и с кем-то. Почему же совершается повторение горестных судеб?

 Как хотелось бы, чтобы они не повторялись. Может быть, дело из архивного розыска поможет кому-то не повторить ошибок героев этого повествования.

 И тогда публикация архивного дела оправдана». 

 Помимо названных персонажей, значительное место прозаик отвел также родителям Трофима Чурилова, ветеранам войны, отцу – главному инженеру предприятия и матери-врачу, которые справляли свадьбу на фронте, горячо любили друг друга, а под старость, вырастив детей, разошлись. Подробно рассказано в романе о Тосе - первой любви Трофима, о рождении у нее от него дочери и смерти ребенка; о его родном брате Геннадии, загубившем свою личность стремлением к красивой жизни и женитьбой на связях, а не на любимой женщине; о жене Трофима Марине; о его друзьях и знакомых.