Портрет дамы(СИ)

- А какова тогда роль базы в Антарктиде? Для чего сохранять научно-технический и военный потенциал Третьего рейха?

- Он может пригодиться нам. Бесструктурное управление, хотя и эффективнее прямого, структурного, но обладает низким быстродействием, а процессы в мире ускоряются. Может случиться так, что мы не успеем вовремя перехватить управление, потому нам могут потребоваться свои вооруженные силы быстрого реагирования. Транспортные подводные лодки типа UF можно будет использовать для размещения носителей ядерного оружия. База 211 будет выполнять ту же роль, что в средние века выполняли тамплиеры. Если эксперимент себя не оправдает, мы уничтожим базу.

"Так вот куда направились подводные лодки с контейнерами, что вывезены из лагеря у Старого монаха, - подумал Отто, - нужно узнать об этом подробнее, но где?". В проект базы 211 абвер посвящен не был, этим занималось только ведомство Гиммлера. Может ли штандартенфюрер Гофман знать подробности этого проекта? Похоже, что знает он достаточно много. Чем воздействовать на него? Информацию о дате проведения ядерных испытаний он выдал, естественно, он не знал, что в тот же день информация ушла в Россию, лично Вождю. То, что Отто услышал из записи разговора мастера с баронессой, подтвердило его убеждения в том, что штандартенфюрер не слишком озабочен будущим Рейха, и понимает не хуже его, что нацистский режим в Германии обречен. И Отто фон Краус решил попробовать шантаж.

Он позвонил Гофману прямо из своего кабинета:

- Здравствуйте, Генрих, это Ваш приятель, частный предприниматель, Отто фон Краус.

- Слушаю Вас, Отто.

- Хочу встретиться с Вами, есть кое-что интересное.

- Когда и где?

- У меня дома, ну.., скажем, в шесть вечера, Вас устроит?

- Вполне.

- Тогда до встречи. Жду Вас.

Отто положил трубку. Он не сомневался, что Генрих приедет, он ожидает, что Краус уточнит данные о нахождении второй картины. Но Гофман не так прост, он может что-то заподозрить, ведь понял же он, что Отто не из праздного любопытства интересовался датой, когда особый режим будет снят с острова Рюген.

Прежде чем направиться домой, Отто ездил по городу, наблюдая, нет ли за ним "хвоста", штандартенфюрер мог организовать слежку за ним. Он менял улицы, направление движения, останавливался возле магазинов, кафе, - слежки не было. То ли Гофман еще не успел, то ли не стал информировать свое ведомство об Отто фон Краусе, это еще раз убедило Отто в том, что действует штандартенфюрер не в интересах "Ананербе", а в своих собственных.

Штандартенфюрер приехал вовремя, приехал, по всей видимости, один. "Точность - вежливость королей, - подумал Отто, - хотя к этой фразе часто добавляют следующее: и негодяев, что больше подходит к Гофману". Разговор он начал сходу, без предисловий.

- Как Ваши дела, дорогой Генрих, удалось обнаружить вторую картину?

- Я Вас не понял. О какой картине идет речь?

- Не прикидывайтесь, Вы прекрасно поняли, о чем идет речь. Контрразведка перехватила радиограмму, адресованную МИ-6, в ней упоминается Ваше имя. Не подскажите, что с ней делать? Я могу просто передать ее Службе имперской безопасности.

- Кто Вы? - последовал вопрос. - Для частного предпринимателя Вы ...

- Я не частный предприниматель, Генрих. Точнее, это лишь прикрытие. Я полковник абвера, и мне поручено заниматься Вашим делом. Помогите мне, Генрих, помогите. Объясните, почему в радиограмме, отправленной британской разведке упоминается Ваше имя?

- Подозреваете, что я агент британской разведки? Но тогда бы мое имя не упоминалось, имена агентов не указывают, называют их прозвища или номера. Так что можете передавать радиограмму Кальтенбруннеру.

- Если бы я подозревал Вас, то разговаривал бы с Вами не здесь, а в своем кабинете, я прекрасно понимаю, что Вы лично с МИ-6 не связаны, но кто-то, из тех, кто связан с МИ-6, вами заинтересовался. Возможно, Вы вне подозрений, но мне, как впрочем и Вам, хорошо известны методы работы Вашей спецслужбы, и если они применят их к Вам, то Вы сознаетесь и в том, что подожгли рейхстаг. Так что? Передавать радиограмму Кальтенбруннеру?

- Что Вы хотите взамен?

- Вот это уже другой разговор. Я знал, что мы договоримся. Мне нужна вся информация о базе 211, о подводных лодках серии UF, о грузах, которые они перевозят в Антарктиду.

- Вы с ума сошли, Отто! Склоняете меня к измене интересам Рейха?!

- Ну, что Вы, Генрих, разве я похож на сумасшедшего? Я не шпион, я полковник абвера, и интересы Рейха мне дороги так же, как и Вам. Вы совершили ошибку, что не согласовали с абвером свой проект, действуя совместно, мы могли бы достичь большей эффективности.

- Для этого мне нужна санкция Гиммлера.

- Если бы нужна была санкция Гиммлера, то я обратился бы к Гиммлеру, а я обращаюсь к Вам. Не обязательно информировать руководство о нашем сотрудничестве, часто простые исполнители двух ведомств, которые работают в общих интересах, общаясь напрямую, могут добиться больших успехов, чем тогда, когда придется ждать согласования простых вопросов на высшем уровне. Вот, Вы, например, можете обеспечить безопасность перевозок? Можете гарантировать, что подводный флот союзников и их авиация не будет топить наши транспорты? А мы можем. У нас есть возможность направить их по ложному следу. Ведь Вы же сообщили мне дату испытаний оружия возмездия на острове Рюген, а мы позаботились, чтобы авиация союзников не нанесла бомбовый удар по платформе, где устанавливают ядерный боеприпас.

Лоб Генриха покрылся потом. Штандартенфюрер понял, что данных, которые он уже передал Краусу, достаточно для того, чтобы его просто уничтожили в подвалах гестапо, превратив в кричащий от боли, изуродованный кусок мяса. Он сам лично пытал тех, кто подозревался в измене Рейху, проявляя при этом жестокость, достойную своего великого предка, инквизитора, отца Филата.

- Но это невозможно, - упавшим голосом произнес он, - документы существуют в единственном экземпляре, их строго запрещено выносить из здания.

- Дорогой мой Генрих, в этом мире нет ничего невозможного. Меня устроят и копии, это может быть что угодно, как бумага, так и фотопленка.

- Фотопленка. Где и кода мы встретимся? Постараюсь сделать через три дня. Привезти сюда?

- Нет, Генрих, не через три дня, а завтра. Завтра, до обеда. Сюда приезжать не надо, принесете пленку в штаб-квартиру абвера, на Тирпиц-Уфер, 72, в мой кабинет. Вас пропустят.

- Но...

- Никаких но.., после обеда, если Вы не сделаете того, что я прошу, я передам радиограмму в Управление имперской безопасности.

Отто понимал, что при личной встрече, Гофман попытается ликвидировать его. Там, в штаб-квартире абвера, сделать ему это будет затруднительно, да и бессмысленно, если он застрелит Отто во время передачи документов, его тут же схватят, а потом, после того, как фотопленка окажется в руках Крауса, ликвидация полковника абвера только осложнит и без того незавидное положение штандартенфюрера. Ведь только живой и невредимый Отто фон Краус может гарантировать его безопасность.

Оставалось полчаса до полудня. Краус ждал Гофмана в своем кабинете. "Слишком мало я дал ему времени, - думал он, - может не успеть, но если дать больше, то он будет думать не о том, как скопировать документы, а о том, как выкрутиться и подставить под удар меня". Без четверти двенадцать дежурный офицер доложил Краусу, что к нему просится штандартенфюрер Гофман.

- Пропустите.

Гофман вошел, с опаской взглянул на Гюнтера, но, увидев приглашающий жест Крауса, протянул ему коробочку с пленкой.

- Вот. Все, что Вы просили.

- Прекрасно. А говорили, что не успеете. Садитесь. Кофе? Коньяк?

- Да, я, собственно.., - пытался отказаться Гофман.

- Нет-нет, не торопитесь. Времени у нас достаточно. Подождем, пока Гюнтер проявит пленку, посмотрим ее вместе, у меня могут возникнуть вопросы, - и, обращаясь к Гюнтеру, сказал: - Принесите нам, пожалуйста, кофе и коньяк, а заодно, проявите пленку.