Мелочи жизни

— Глупость какая! С чего ты взяла?

— Имеющий глаза да увидит, Толечка...

— Ну знаешь! У тебя есть какие-нибудь доказательства?

— Мне доказательства не нужны, — вздохнула Анна Степановна. — Я мать. Я сердцем чувствую.

— Ну знаешь, милая, ты меня извини, но, по-моему, это огульное обвинение... Если бы ты действительно что-нибудь видела...

— Я слышала... Слышала, как она разговаривает с ним по телефону...

— С кем?

— С каким-то мужчиной.

— Это еще ничего не означает.

— Означает. Я ведь слышала, как она разговаривала. А стоило мне войти в комнату, клала трубку...

— Ну мало ли! Может быть, она по работе разговаривала! Или с подругой!

— А какие такие секреты могут быть от меня, если она разговаривает с подругой? Тем более я уверена, что это был мужчина...

— Мало ли какие секреты! Да какие угодно. В конце концов, ты ведь ей не мать — свекровь!

— Что-то раньше у нее таких секретов не было! Ой, ладно, Толечка, не будем спорить, хотя я уверена, что со временем ты, как всегда, убедишься в моей правоте... Но сейчас даже не это главное...

— Вот именно! Чаю хочешь?

— Нет, спасибо. Позже.

— Может быть, хочешь поспать?

— Какой тут сон...

— А снотворное? Ань, хочешь снотворное? То самое, импортное?

— Не надо ничего. Ты мне лучше скажи: ты Гоше не пробовал звонить? Может быть, он сможет хоть чем-нибудь помочь Сереже в этой ситуации?

— Пробовал. Нету его. Отъехал куда-то. Да ты не волнуйся, Аня. Я же при тебе разговаривал с Шахбазяном, ничего серьезного Сереже не грозит...

— Трепач твой Шахбазян.

— Анечка, он опытный адвокат! — Анатолий Федорович не позволял даже жене обижать своих друзей.

— Он уже шесть лет, если не больше, на пенсии, этот твой опытный адвокат.

— Ну и что? Он, если хочешь знать, до сих пор отлично практикует.

— Очень за него рада. Но Маша, как ты знаешь, тоже разговаривала с практикующим адвокатом. Его прогнозы не столь оптимистичны.

— От трех до десяти лет? Пустозвон! Для того чтобы посадить человека хотя бы на месяц, нужно что-то доказать. А какие у них доказательства?

— Эх, Толя, Толя, всю жизнь изучаешь историю партии, а так ничего и не понял...

— Что ты хочешь этим сказать? — искренне не понял Анатолий Федорович.

Дуб опаздывал. И очень нервничал по этому поводу. Если Биг-Мак узнает, если только Биг-Мак узнает...

На лестнице, перед дверью в квартиру Кузнецовых старших, никого не было. Значит, он прибежал первым. Теперь можно соврать и Биг-Мак никогда ничего не узнает.

Дуб вытер пот со лба. Удовлетворенно опустился на ступеньку, вынул из кармана сигареты, зажег спичку. Заработал лифт. «Наверное, Биг-Мак», — подумал Дуб. Лифт остановился, и из него вышла... Юля.

Дуб поспешно спрятался за угол. Он увидел, как Юля подошла к двери, открыла ее своим ключом и вошла в квартиру.

Дуб проводил ее удивленным взглядом. Догоревшая спичка обожгла ему пальцы. Дуб раздраженно отбросил спичку, подошел к окну, посмотрел вниз.

Биг-Мак гордился своим умением ходить бесшумно. И любил это умение демонстрировать. Вот и сейчас он совершенно незаметно подошел к Дубу и похлопал его по плечу.

— Ну и что там интересного?

Дуб даже испугался от неожиданности.

— Ну ты даешь! Бесшумно!

Биг-Мак заметил незажженную сигарету в руке Дуба и протянул зажигалку.

— Ну что там? Порядок?

— Все как заказывали. Я пришел час назад. Старики отвалили. Умора, оделись понаряднее, как на праздник. Но такое дело...

— Какое дело?

Биг-Мак почувствовал, что парень врет, но неправильно понял, в чем вранье. Дуб продолжал:

— Да вот только что к ним девка какая-то пришла. Молодая.

— Какая девка? Что ты гонишь?! Их же нет.

— Да она с ключами... Пришла, дверь открыла, сейчас там сидит. Может, дочка или внучка...

— Или жучка! Ладно, не боись, разберемся.

Биг-Мак окончательно утвердился в мысли, что парень испугался и пытается сбить его с толку, чтобы не лезть в квартиру. Он высокомерно усмехнулся, вынул из кармана отмычки, не спеша и, как всегда, бесшумно подошел к двери.

Неожиданно замок открылся изнутри.

Биг-Мак быстрым кошачьим движением отскочил за угол.

Вышла Юля с пластмассовым ведром для мусора. Бит-Мак мгновенно принял решение и шепнул Дубу:

— Задержи ее на лестнице, понял?

— Как?

— Как хочешь! — тихо, но внятно скомандовал Биг-Мак. Скомандовал и исчез в квартире.

Пытаясь за грубостью скрыть страх, Дуб с развязной улыбочкой пошел навстречу спускающейся по лестнице с уже пустым ведром Юле.

Не придумав ничего лучше, Дуб решил предложить Юле сигарету и достал пачку.

— Покурим?

— Чего? — не поняла Юля.

— Я говорю, покурим? Тебя как зовут? Я тут всех знаю, а тебя что-то не видел.

— Дай пройти. — Юля была не в настроении кокетничать с незнакомым да еще и несимпатичным подростком.

— Фу, как грубо. Я ей как человеку сигарету предлагаю. Она, между прочим, теперь чирик стоит, а ты грубишь.

Юля попробовала молча обойти Дуба. Но парень грубо схватил ее за руку.

— Стоять, кому говорю!

— Да пошел ты!

Юля с размаху ударила пустым пластмассовым ведром Дуба по голове. Удар был скорее звонкий, чем болезненный, но от неожиданности Дуб отшатнулся, и Юля проскочила мимо него. Подбежала к двери. Но на самом пороге столкнулась с выходящим из квартиры Биг-Маком.

От неожиданности Юля задала самый простой и естественный вопрос:

— Вы кто?!

— Конь в пальто! — бросил Биг-Мак на ходу и быстро убежал вниз по лестнице.

Юля ворвалась в квартиру, захлопнула за собой дверь, огляделась. Вроде бы в прихожей все на месте. Из комнаты едва слышен уютный разговор дедушки и бабушки.

— Как дела? — Юля решила удостовериться. Анатолий Федорович вышел к ней.

— Все нормально, ты что, думаешь, пока мусор выбрасываешь, нас тараканы загрызут?

— А вы никого не ждете?

Юля решила без нужды не пугать стариков.

— Да нет, Маша звонила, Сережа, — заставил себя улыбнуться Анатолий Федорович. — Сережа улетел, кого нам ждать?

— Ну ладно... — деланно улыбнулась Юля. — Ладно, пойду к бабуле.

На улице Биг-Мак догнал Дуба.

— Я же говорил, а ты не слушал...

Биг-Мак не дал Дубу договорить ощутимым подзатыльником.

— За что?

— Сам знаешь! Козел!!!

Никогда еще прежде не видели официанты Гошу в таком удрученном состоянии... Странно. Сидел. Шутил. Улыбался. Пришла к нему красивая женщина. Минут пять поговорили, и на парне уже лица нет. Не шутит. Не улыбается. Сидит бледный как смерть. И курит непрерывно.

— Да... Приятного мало.

— Гоша! И это все, что ты можешь сказать?

— А что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Как — что? Как — что, Гоша, милый? Его нужно выручать оттуда! И чем скорее, тем лучше! Как ты этого не понимаешь?

— Машенька, ты только успокойся, ладно? Не волнуйся так... — Гоша старался не смотреть Маше в глаза. — Кстати, я уж не знаю, чего там наговорил тебе твой адвокат, но, по-моему, ничего страшного не произошло. Какие у них доказательства? Вот увидишь, сегодня вечером твой Сережа будет дома...

— Тебе хорошо говорить! А ты знаешь, что такое хотя бы час провести в тюремной камере?

На всякий случай Гоша сплюнул через левое плечо и постучал по дереву.

— Слава Богу, нет...

— Гошенька, помоги ему! У тебя же куча связей! Но Гоша только обреченно покачал головой.

— Но у тебя же все схвачено! Ты сам говорил...

— Машуль, если б я мог... Я бы уже давно...

— Но ты же про Сашку договорился!.. Ну попробуй!

— Нет, Машуль... Это совершенно другой уровень. Я так высоко пока не летаю...

— Ну Гошенька!

— Видишь ли... Дело в том... — Гоша решил сказать сестре правду. — В общем... Это моя статуэтка.

— Как это... Как это — твоя? — не поняла Маша.

— Как-как... Очень просто. Моя, и все. Я ее за старые долги взял.