Помеченная звездами

Наталия оплатила билеты, как всегда обещала. Разумеется, Эльв и Мими были слишком возбуждены, чтобы спать в самолете. Эльв шепотом рассказывала, как каждый год сестры Стори замечали в Париже новый оттенок света. Сестры были без ума от французского хлеба и молока, они пытались завязывать шарфы как настоящие француженки, но неизменно безуспешно. Каждую весну во дворе зацветал каштан. Река была зеленой днем и черной с наступлением темноты. Однажды ночью Эльв вытащила из воды котенка. Ама назвала его Сейди. Кошка до сих пор жива, только стала очень старой и вредной.

Мими нашла Сейди ни капельки не вредной. Кошка сидела у нее на коленях, мурлыкала и выпрашивала кусочки ужина. Мими понравился дом прабабушки в Париже. Они поселились в гостевой спальне, в которой жила Клэр, пока не съехалась с Филиппом. Гостиная по-прежнему была красной и лаковой и сверкала при электрическом свете. Солнце все так же переливалось тысячей цветов, меняло оттенок в зависимости от погоды и времени дня.

— Оно лимонного цвета! — заявила Мими, проснувшись в свое первое утро в Париже. — А теперь персикового! — воскликнула она чуть позже, когда готовила с Амой чай на кухне.

Мими видела на каминной полке фотографии своей Gigi, но за два дня Клэр так и не появилась.

— Она не хочет меня видеть, — пожаловалась Эльв, пока Мими пыталась смотреть французские мультики.

— Тогда зачем она тебя позвала? — возразила Наталия.

Эльв так переживала в ночь перед свадьбой, что проснулась в жару. Поутру она оделась и пошла умываться. Она вся горела. Эльв сообщила Наталии, что вряд ли сможет присутствовать, но увидела Мими в розовом воздушном платье. Как жаль, что Лорри не видит, насколько прекрасна его дочь! «Ах, детка! — воскликнул бы он. — Когда ты успела так вырасти?»

Мими уговорила мать пойти с ними в парк.

— А вдруг тебе там полегчает? — рассудила она. — Дальше можешь не идти, если не хочешь.

Мими была практичной, как Мег. К тому же она унаследовала дар Лорри и могла уговорить кого угодно и на что угодно.

— Конечно. — Эльв поймала ладошку дочери. — Идем.

Пит ждал внизу в такси. Водитель с ветерком домчал до Булонского леса. Париж еще немного вырос в глазах Пита.

Когда такси остановилось, они увидели озеро и остров. Мими была очарована в тот же миг.

— Это же твоя волшебная страна! — сказала она матери.

— Иди, — Эльв отпустила дочку с Амой. — Я посмотрю отсюда. Все в порядке.

Мими была слишком умна. Она подошла к матери, жестом попросила наклониться и прошептала:

— Ты не хочешь идти, потому что они ненавидели папочку?

— Ну что ты! Его все любили. Он рассказывал истории, и люди слушали его и не хотели уходить. Поверь мне, я знаю.

— Твоя мама не любит толпу, — пояснил Пит. Он подошел из-за спины. Эльв бросила на него благодарный взгляд. — Как на школьных праздниках. Ей и отсюда хорошо видно.

Эльв помахала Мими, севшей в лодочку, и Мими помахала в ответ. Эльв испытала чувство утраты, глядя, как дочь плывет к острову. Лодочка раздвигала кувшинки, словно кораблик фей. На причале дорогих гостей встречали Коэны. Через водную гладь долетали обрывки музыки. Время от времени Эльв видела Мими. Дочь исследовала остров, а затем куда-то пропала. Мими увидела рядом с камышами невесту и высокого красивого мужчину. Она побежала к своей Gigi. Клэр немедленно узнала Мими. Разве можно было не узнать ее длинные черные волосы и улыбку! На девочке был браслет с подвесками. Она протянула Клэр руку и потрясла запястьем. Раздался звон. Мими на днях исполнилось восемь лет. Клэр было столько же, когда она совершила ужасный проступок, за который ей не будет прощения.

Она выскочила из машины.

Клэр обернулась, увидела на другом берегу озера женщину и попросила Мими подержать букет — сотню идеальных белых розочек. Мими кивнула. Она очень серьезно относилась к своим обязанностям.

Клэр слышала щебет птиц на липах, они всегда перекликались в сумерках. Природа любви ускользала от нее до сих пор. Она думала, что утраченную любовь не вернуть, как камень, брошенный в колодец. Но любовь — как вода на дне колодца, она плещется в темноте, даже если ее не видишь. Клэр помнила все. Фиалки и кровь. День, когда Эльв не стала стричься и спряталась в огороде. Защитный амулет из белых косточек малиновки. Как они сидели в огороде и смотрели сквозь листву — тогда весь мир становился зеленым.

Эльв померещилось, что сестра идет к причалу в белом платье. Она ждала ее долгие годы разлуки, и вот она идет к ней в сумерках, и ясно, что она всегда была рядом.

Мадам Коэн сидела в кресле, которое официанты поставили для нее под липой. Зной еще не спал.

Последний солнечный луч пронзил тень — лимонный, как и говорила Мими. Мадам Коэн принесли персиковый «кир». Коктейль напомнил ей о персиках, которые они с сестрами ели на пикнике. Подошла Наталия. Она видела, как ее правнучка кружится с букетом белых роз в зале, который позже заполнят танцующие пары. Подруги работали бок о бок в мире скорби. Сегодня их внуки обрели счастье. И слава богу.

Они слышали, как лягушки плещутся на мелководье. Повсюду горели белые огни, словно звезды упали с небес. Опустились сумерки. Свет скоро станет чернильно-синим, и Мими запишет это в дневнике. Филипп закричал и замахал руками, подзывая бабушек.

— Мы нужны им, — заметила Наталия.

— Не станем их разубеждать, — согласилась подруга.

Они шли по траве, и мадам Коэн заметила маленькую черную тень, похожую на мотылька. Тень зависла над ее бокалом «кира», привлеченная сахаром и фруктами, подобно пчелам, и упорхнула прочь. Мадам Коэн было все равно. Стоял жаркий летний вечер, и все только начиналось.

БЛАГОДАРНОСТИ

Огромное спасибо моим первым читателям: Мэгги Стерн Террис, Памеле Пейнтер, Тому Мартину, Гэри Джонсону, Элейн Марксон и Джону Гласману. Спасибо Камилле Макдаффи и Шэй Арехат. Я очень признательна Сандре Хоффман-Никелс и Максу Хоффману за знакомство с Парижем.