Почетный караул

— Ясно, — сказал полковник Росс. — Рад вас видеть, лейтенант, — обратился он к Турк. — А я думал, вы работаете в библиотеке.

— В соответствии с инструкцией главного штаба мы время от времени переводим младших офицеров на новую должность — так они быстрее наберутся опыта и в случае необходимости смогут исполнять любую работу. А должность начальника столовой у нас исполняют без отрыва от основной работы.

— Разумно, очень разумно, — пробормотал полковник Росс. — Значит, так, кроме этих двух офицеров со мной пойдут еще старший наряда по кухне и главный повар. Остальные могут вернуться к работе или, если они сейчас не заняты, разойтись.

— Слушаюсь, сэр, — сказала лейтенант Миллер. — Это сержант Дэлука, старшая наряда, и сержант Лавмен, главный повар.

— Хорошо, начнем. Сначала осмотрим кухню. Ага, доска объявлений. Посмотрим… Так… Результаты ежедневных осмотров, расписание вывоза мусора, меню на день, карточки рабочих кухни-столовой… Все документы сегодняшние, сержант?

— Так точно, сэр.

— Хорошо… Фамилии поваров проставлены… Фамилия старшего наряда и начальника столовой… Все в порядке, пометьте этот пункт в списке, Стив. Ладно, посмотрим дальше. Полы выскоблены, вымыты и вытерты насухо; плинтуса чистые, в углах тоже чисто. Прекрасно, сержант. Теперь плиты — откройте, пожалуйста, все духовки. Замечательно. Рабочие столы — в порядке, раздаточное окно — в порядке. Колода для разделки мяса… В колоде трещина, сержант.

— Так точно, сэр. Мы послали заявку, чтобы прислали новую, но никак не можем ее получить.

— Дело в том, что мы снабжаемся со склада войск обслуживания, сэр. Нам сказали, что колода до сих пор не поступала.

— Если ответят то же самое в понедельник, придется их как следует потеребить — это уже вам, лейтенант Турк. Отметьте, что колода признана негодной, — обратился он к сержанту Бруксу.

— Но сегодня мы еще можем ею пользоваться, сэр? — спросила сержант Дэлука.

— Во всяком случае, не в моем присутствии. Но я сейчас УЙДУ. А теперь, пожалуйста, холодильники…

VI

Когда Натаниел Хикс вышел из здания отдела истребительной авиации, он увидел впереди знакомую прямую фигуру: по гаревой дорожке широко шагала лейтенант Турк.

В отличие от штаба в отделе истребительной авиации не было центрального кондиционера, но полковник Фоулсом — по праву начальника — установил небольшой кондиционер в окне своего кабинета. После прохладной комнаты жара на улице ощущалась особенно сильно, воздух был плотным, как вода. Впереди, уже на расстоянии ста футов, поверхность мощеной дороги начинала покачиваться, троиться и подрагивать, точно мираж, зависнув над землей на целый фут. Вдалеке так же подрагивало и покачивалось здание библиотеки, окруженное редкими соснами. Безоблачное небо было линялого голубого цвета, словно присыпанное слоем пыли. Горячий воздух обжигал легкие.

Натаниел Хикс прибавил шаг и догнал Турк. Она вздрогнула и обернулась — лицо у нее было озабоченное, покрытое мелкими капельками пота. Узнав Хикса, она облегченно вздохнула.

— Ливийский воздух, иссушенный зноем… Вы любите Мильтона? Много раз начинала его читать, но так и не осилила… А я думала, капитан, что вы сейчас где-нибудь в синем поднебесье… Ну как, удалось повидать генерала? — Она отстала, пропустила Хикса вперед и пошла с левой стороны. — Извините, сэр, — сказала она. — У нас только что была инспекция в столовой, мы чуть не погорели, и я теперь стараюсь соблюдать все уставы, инструкции и правила воинской вежливости и субординации.

— Вы же говорили, что заступаете только с понедельника.

— Так оно, слава Богу, и есть. Но наша капитан Бертон считает, что мне полезно заранее ознакомиться с кухонным хозяйством. К нам приходил полковник Росс. Он, конечно, просто прелесть, но те, кто полагает, будто его рыцарское отношение к слабому полу их спасет, если он обнаружит таракана в кладовке, глубоко заблуждаются, в чем пришлось сегодня убедиться лейтенанту Миллер. А тут еще какая-то неувязка с закупкой продуктов из главного фонда столовых. Мне придется достать и, что самое печальное, прочесть наставления десять дробь двести пять, десять дробь двести пятьдесят, десять дробь триста десять и десять дробь четыреста пять; либо дать все на откуп сержанту кухонного наряда, что, конечно, легче и, может быть, разумнее. Но дело в том, что сержант очень толстая девица и зовут ее Билли, причем это не прозвище — она так подписывается в ведомостях. Эти два обстоятельства вызывают у меня определенные подозрения. Боюсь, что она недостаточно тверда с любительницами транжирить продукты и мелкими воришками — из тех, кто служит под ее началом. Ну а как прошел разговор с генералом?

— Да как вам сказать… — ответил Хикс. — Я должен был отправиться в турне по отдаленным гарнизонам; но тут произошли новые важные события, и про меня как-то забыли; мне так и не удалось добраться до полковника Моубри и подписать у него письмо, где подтверждается, что теперь я важная шишка и все обязаны исполнять любые мои желания. Так что в конце концов я позвонил на командный пункт базы и сказал личному генеральскому пилоту, — как вам это нравится? — которого генерал отдал в мое распоряжение, что сегодня мы никуда не полетим. По-моему, не очень удобно получилось. Он меня довольно долго прождал. Скорее всего, до понедельника я никуда не поеду. И естественно, как только я отпустил пилота, позвонили от генеральского адъютанта, чтобы я забрал бумаги — они, оказывается, уже готовы. И тут же принесли телеграмму из Орландо: мой капитан Уайли только что пролетел через их аэродром и должен быть здесь в четыре тридцать. Я его сегодня не ждал. Вам не скучно меня слушать?

— Вовсе нет. Во всей этой суете чувствуется живое дыхание жизни. Продолжайте, я слушаю, Нат.

— Ну, за мной дело не станет, — ответил Хикс, отметив про себя, что она в первый раз назвала его по имени. — Пока я изучал это послание, пришел лейтенант Эдселл, и я вручил ему записку от лейтенанта Липпы. По-моему, он обрадовался, впрочем, он заметил, что, скорее всего, проведет выходные на гауптвахте; в связи с этим он стал подробно рассказывать, как расчихвостил полковника Моубри и погонял по стенкам старших офицеров во время разбора одной заварушки, в которую оказался замешан и наш отдел. Когда он меня до смерти утомил, я вспомнил, что мне нужно повидать полковника Фоулсома. Но сперва я зашел за моим письмом — и, как оказалось, правильно сделал. Как только полковник — а мы с ним уже неделю не разговариваем — на него взглянул, наши отношения чудесным образом наладились. Собственно, я пришел к нему по просьбе одного человека — тот просил узнать, возьмет ли Фоулсом его к себе в отдел. Полковник сказал, что подумает, потом добавил, что, скорее всего, сможет это устроить. Так что видите, со мной теперь выгодно водить дружбу.

— Приму к сведению, — сказала лейтенант Турк. Они подошли к зданию библиотеки. — Может быть, для начала есть смысл пригласить вас к нам в отдел на кока-колу? Как ни странно, наш холодильник работает исправно, так что кока-кола у нас всегда холодная.

— С удовольствием, но только в другой раз, спасибо, Аманда, — ответил Хикс. — Мне нужно сообщить тому парню о разговоре с Фоулсомом, а потом прилетает Уайли. Придется подскочить на аэродром — это его словечко, он сам из Алабамы, но его испортила служба в Британских ВВС; нужно его встретить, где-то поселить, потом сводить в офицерский клуб и пропустить с ним стаканчик-другой; так что видите, дел по горло. Сегодня на меня большой спрос.

— Ну, я-то о многом не прошу, — сказала лейтенант Турк. — Все, что мне нужно, — чтобы меня произвели в первые лейтенанты, а нам с Липпой разрешили бы жить вне территории базы в уютной квартирке или комнате — у меня как раз есть кое-что на примете. Будете снова беседовать с генералом — замолвите за меня словечко. А пока — до свиданья. — Она вытянулась, отдала по всем правилам честь и вошла в здание библиотеки.