Пролог (часть 2)

Многие драматурги и прозаики пришли в литературу из журналистики. Этот путь естествен. Любознательному, одаренному человеку профессия журналиста дает действительно уникальную возможность познания жизни во всей ее противоречивости и многообразии, сводит с людьми, судьбы которых так и просятся на страницы романов и повестей, забрасывает в самые отдаленные уголки земли. Но, пройдя эту увлекательную, хотя и нелегкую школу, накопив материал, большинство писателей практически порывают с журналистикой. Осмысление действительности происходит уже на ином уровне, да и пишется уже совсем по другим законам.

Но есть редкие исключения, когда пишущий умудряется хранить верность обеим музам. Таков Генрих Боровик. Известный драматург, пьесы которого идут в нашей стране и за рубежом, — «Интервью в Буэнос-Айресе» поставили почти 100 театров. Около девяти месяцев эта пьеса шла в Нью-Йорке. Талантливый прозаик, роман которого «Пролог» получил Государственную премию СССР. Но журналистика никогда не была для Г. Боровика занятием временным, и не только потому, что пять лет он был главным редактором журнала «Театр»…

В одном интервью, отвечая на вопрос, какому жанру он отдает предпочтение) Г. Боровик сказал: «Свою творческую жизнь я начал с публицистики. Публицистика мне чрезвычайно дорога. Она пронизывает мою работу. В том числе драматургию, прозу. Я считаю „Пролог“ публицистическим романом».

То, что делает в литературе Г. Боровик, рождено его даром, знаниями, биографией и, наконец, позицией, накрепко цементирующей все остальное. Активной позицией нашего современника, прекрасно представляющего себе все сложности и драмы нашего времени, чётко определившего для себя, что есть Добро и что есть Зло, посвятившего свою жизнь и творчество борьбе за свободу и справедливость, против фашизма и любой другой реакции. Можно сказать, что постоянное противоборство сил прогресса и консерватизма во всех его проявлениях — сквозная тема творчества Г. Боровика.

Особенность даже самых ранних книг писателя в том, что он — рассказчик-собеседник, в силу сложившихся обстоятельств знающий побольше нас о том, о чем идет речь, и готовый с нами щедро этим знанием поделиться. Собеседник умный, тонкий, способный внимательно выслушать чужое мнение, даже принципиально для него неприемлемое. Г. Боровик никогда не навязывает свою точку зрения ни тем, с кем он, автор, встречается на страницах своих книг, ни нам, читателям. Вступая в диалог даже с противником без предвзятости и предрассудков, он аргументированно отстаивает свою позицию. Хороший пример тому диалог с президентом компании (повесть «Май в Лиссабоне»).

Внутренний драматизм, присущий публицистике как жанру, состоит в том, что статья или книга, острые и злободневные, становятся достоянием истории в тот же миг, как разрешается социальная или политическая проблема, вызвавшая их к жизни. И тогда, несмотря на остроумие, стилистический блеск, это произведение вряд ли будет представлять интерес для широкого читателя. Иными словами, беря в руки публицистическое произведение, опубликованное более двух десятков лет тому назад, опасаешься… А будет ли оно сегодня читаться?

«Повесть о зеленой ящерице» — это написанная по горячим следам хроника кубинской революции, увиденная автором в ее разных проекциях. Уже в этой вещи просматривается метод Г. Боровика-прозаика. Он органично синтезирует авторское повествование — рассказ о том, свидетелем чего он был сам, побывав на Кубе в 1960 году, с документальными материалами, а также историями разных людей, изложенными так, как должно быть в романе или повести.

Г. Боровик обладает не частым для журналиста или даже для писателя даром открывать в конкретном факте его социальное и историческое значение. Многочисленные и многообразные попытки США задушить кубинскую революцию освещаются не просто как козни империализма, а как выношенная и отлаженная модель американского вмешательства во внутренние дела суверенных государств. Надо ли говорить сегодня о том, что эта модель, сохраняя свою суть, становится все более изощренной и откровенной. Афганистан, Никарагуа, Гренада, Блцжний Восток… А печальной памяти афера «Иран-контрас», серьезно пошатнувшая престиж Рейгана…

«Человеческое сердце сильнее фашизма» — напишет Г. Боровик через несколько лет, повествуя о конце фашистского режима в Португалии («Май в Лиссабоне»). И он имеет полное право сказать так еще и потому, что годом раньше вышла книга о трагедии Чили «Репортаж с фашистских границ». Эти две небольшие повести свидетельствуют о том, как умелое владение техникой репортажа и монтажа позволяет Г. Боровику передать атмосферу происходящего.

Быть может, наиболее последователен и удачен опыт, достигнутый автором в романе-эссе «Пролог».

Даже самому искушенному литературоведу будет трудно определить жанровую принадлежность этой книги. Что это? Роман-хроника, укорененный в мощном документальном фундаменте? Роман политический, ибо текст книги буквально пронизан политикой, да и как писать об Америке вне политики? Без труда обнаруживаются в произведении и черты романа детективного, особенно во второй его части, которая так и называется — «Расследование».

В самом деле, в «Прологе» сосуществуют принципы и приемы разных жанров. Это определенный тип романа, синтезирующий опыт литературы факта и репортажа с эпическим по своей природе интересом к истории. Огромный пласт жизненного материала, противоречивого и многослойного, досконально изучен, тщательно отобран и осмыслен. Силой писательского мастерства он воссоздан в единое целое — динамичное, увлекательное повествование о том, какой была Америка в том памятном, «неспокойном» 1968 году.

То спокойный, то эмоциональный, то иронический голос рассказчика передаёт пульс времени, рисует часто парадоксальные, противоречащие друг другу лики Америки. Трезвые дельцы и политики, готовые к любому компромиссу ради сверхприбыли; безумцы ультраконсерваторы, искренне убежденные в том, что «делами Белого дома правит русский посол»; и наконец, совесть Америки: журналист и писатель Джозеф Норт с его славным прошлым бойца-интербригадовца в республиканской Испании, неутомимый борец за гражданские права Мартин Лютер Кинг, благородный доктор Спок, неоднократно привлекавшийся к судебной ответственности за участие в демонстрациях протеста против агрессии США во Вьетнаме, и многие, многие другие знаменитые и безвестные участники демонстраций и маршей протеста против политики администрации.

Главный лейтмотив романа — художественно-публицистическое и, надо сказать, в высшей степени доказательное развенчание мифа о свободе и демократии в США. Несчетное количество раз участники мирных демонстраций оказывались жестоко избитыми полицией за… сопротивление властям. Долгая и откровенная травля Мартина Лютера Кинга, завершившаяся его убийством, была не чем иным, как попранием самых элементарных прав человека и продуманной расправой с инакомыслящим, который, впрочем, вовсе не ставил своей целью свержение существующего в США политического строя.

Особо следует обратить внимание на то, как Г. Боровик показывает действие механизма «свободных и демократических» выборов в США. Своеобразный эффект присутствия достигается Монтажом фактов и, цифр с точной передачей атмосферы грандиозного рекламного шоу, в которое превращается и предвыборная кампания, когда создается образ кандидата — «очень сложное сооружение», и сами президентские выборы. Любое «сооружение», как известно, требует денег. Писатель сообщает, какие астрономические суммы затрачивают на предвыборную кампанию рискнувшие стать кандидатами в сенаторы, не говоря уже о претендентах в Белый дом. А если помнить о том, что большинство делегатов на съездах как республиканцев, так и демократов вовсе не выбирается, а назначается партийными боссами, то станет очевидно, что для любого кандидата, не связанного с крупным монополистическим капиталом, шансы играть какую-либо реальную роль в политической жизни США практически равны нулю.

Писатель смело и, казалось бы, парадоксально сравнивает процедуру выдвижения кандидатов в президенты с выборами Мисс Америки и с… совещанием глав могущественных кланов мафии. Впрочем, формальное сходство налицо — во всех случаях «имидж», доступный публике, призван скрыть истинную суть человека, а окончательный результат предрешён и почти не зависит от усилий тех, кто принимает участие в этих грандиозных рекламных шоу; кстати, каждый «босс» мафии размещается в отдельном отеле — ну точь-в-точь как крупный партийный деятель.

Аналогия, проводимая Г. Боровиком, глубока а, бесспорна. И в конкурсе Мисс Америка, и в президентских выборах последнее слово всегда остается за представителями крупного капитала. Сходство же в манерах поведения «боссов» мафии и лидеров двух крупнейших политических партий в США отражает их давние и не слишком, увы, респектабельные связи. Писатель к месту напоминает, что два известных гангстера Лучиано. и Джевонезе, по существу, руководили нью-йоркской организацией демократической партии.

Ироничная, насыщенная фактами и деталями глава «Житие дона Витоне Великого» становится своеобразной кульминацией ещё одной лейтмотивной линии книги, вбирающей в себя разные лики насилия, столь распространенного в американском обществе. Не секрет, что насилие вовсе не исключительная прерогатива гангстеров и трогательно опекающих их полицейских.

Это и жестокая расправа со своими политическими противниками (Р. Кеннеди, М. Л. Кинг), а попытки экономического и военного давления с тем, чтобы навязать народу другой страны помимо его воли тот строй, который нравится американскому правительству. Теперь Г. Боровик рассматривает эту проблему, так сказать, изнутри американского общества.

Приверженность к насилию как к средству решения спорных вопросов, столь бурно заявившая о себе в том, уже ставшем историей 1968 году, и ныне продолжает приносить свои отравленные плоды. Именно в. шестидесятые годы зарождался и формулировался принцип, положенный в основу деятельности нынешней вашингтонской администрации, — «мир с позиции силы». Именно там, в тех шестидесятых, истоки разбойничьих акций США по отношению к Гренаде, Ливии, Никарагуа.

Для Г. Боровика политическая реальность США — неиссякаемый источник не только острозлободневного, но и требующего художественного осмысления материала. Образен и точен стиль, Кажется, никто еще не дал столь превосходного и яркого определения западным средствам массовой информации: «Гигантский, шумный, мощный, круглосуточно вибрирующий пылесос новостей».

События, о которых повествует «Пролог», описаны многократно. Тем сложнее было выявить в этом калейдоскопе фактов новый смысл, открыть неожиданные грани и аспекты. Г. Боровику это удалось.

В том, что так оно и есть, убеждает вовсе не мнение одного критика или критики вообще, высоко оценившей «Пролог», а признание самой широкой читательской аудитории. В анкете «Роман-газеты» «Пролог» назван в числе первых произведений. Это тем более любопытно и знаменательно, что сюжетное движение романа держится вовсе не на напряженной, занимательной интриге и не на беллетризованной биографии видного исторического лица. В «Прологе» два героя: всегда интересовавшая нас страна — Америка и живая, серьезная, острая, подкрепленная глубоким знанием мысль автора, требующая от нас, читателей, немедленной отдачи, интеллектуальной реакции.

Вот и судите сами, сколь оправданы рассуждения о том, что наш читатель сегодня предпочитает лишь развлекательную литературу.

Писатель сейчас в полном расцвете сил. Можно только по-доброму позавидовать его динамизму, трудоспособности и продуктивности. Нет никаких сомнений, что читателей ждут встречи с его новыми вдумчивыми и увлекательными книгами.