Трапеция (ЛП)

обрадовался бы и слон.

Томми было четыре, когда Ма Лейти нарядила его в миниатюрный костюм Дяди

Сэма и усадила на спину самого спокойного пони. Сам он этого не помнил, только

слышал рассказы. С тех пор Томми носил самые разные наряды – на парадах или

зрелищных выходах в начале шоу. В таких парадах-алле участвовали

большинство жен и детей артистов и даже рабочие. Все они наряжались и

маршировали или ехали – на пони, лошадях, в фургонах. Так маленькое шоу

казалось больше. Когда Томми исполнилось десять, он начал помогать Ма Лейти

сортировать костюмы и ухаживать за ними.

Будучи в этом году своего рода ветераном, Томми обычно наслаждался

главенством над младшими детьми. Но сегодня мысли его снова и снова

возвращались к родительскому трейлеру, и терпение Ма Лейти лопнуло.

- Томми, что на тебя нашло? Сосредоточься! Ты положил китайские шляпы к

деревянным башмакам!

- Простите, Ма, – пробормотал он.

В трейлер сунулась Марго Клейн – она собирала розовые газовые юбки для

воздушного балета. Это была высокая загорелая женщина с рыжеватыми

завитыми волосами, одетая в залатанный комбинезон и потрепанную мужскую

рубашку.

- Видела тебя утром, неплохо смотрелся. Слушай, Том, я с утра тебя искала, но ты

был с Сантелли, а потом пришел Ламбет, и я забыла. Бетси Джентри вчера

поскользнулась на лестнице и повредила ногу. Сегодня поехала делать рентген.

Днем я ее заменю, но от этого страшно трудно успеть переодеться на эквилибр.

Если Бетси сломала лодыжку, приходи завтра к нам репетировать. И тебе

придется повыступать с нами несколько дней, хорошо?

Ответа она ждать не стала – перекинула юбки через плечо и ушла. Томми с

досадой поморщился. Черт, черт, его даже не спросили! Просто поставили в

известность. Собирался на этой неделе выходить с Сантелли, а придется

выступать в проклятом балете.

В отдалении послышался звук рожка. Посторонний подумал бы, будто

разминается кто-то из оркестрантов, но на самом деле гудок означал, что уже

открылась билетная касса и пора одеваться к представлению. Подхватив ворох

костюмов, Томми помчался к пустому вагончику, служившему мужской

раздевалкой.

Следующие полчаса он застегивал пуговицы на младших мальчиках, сверял

реквизит по прикрепленному к стене списку, мягко заставлял некоторых детей

выплюнуть жвачку… В другой половине вагончика Маленькая Энн Клейн, дочь

Марго, и Элен Бреди, чей отец был концертмейстером, проделывали то же самое

с младшими девочками. Думая о совершенно посторонних вещах, Томми подсадил

самых маленьких на пони и платформы. Потом занял свое место на платформе, изображающей джунгли, одернул леопардовую шкуру и взял цепочку с

обезьянкой.

В следующем году я буду летать.

Результаты визита Папаши Тони оставались загадкой и на дневном

представлении, и на вечернем, и после, но Томми понимал, что спрашивать не

стоит. Вечером в цирке бурлили сборы, однако мальчик уснул в трейлере раньше, чем они тронулись с места. Он понятия не имел, где проснется – как всегда.

К позднему утру следующего дня безымянная площадка в очередном новом

городе превратилась в точную копию предыдущей. Каждый трейлер встал на

привычное место, каждый аппарат появился там же, где и вчера, на положенном

месте расстилался манеж. В этом городе вместо хлопкозавода был

нефтеперерабатывающий, и пахло до небес. И все равно город казался

приложением к пустырю, частью декорации. Как и все цирковые дети, Томми был

воспитан на историях об артисте, который потерял часы, а на следующий день

заставил весь цирк их разыскивать, хотя место пропажи осталось за тридцать

миль позади.

Томми ждал Сантелли возле аппарата, когда к нему подошла Марго. Сердце

мальчика упало.

- Как Бетси?

- Неважно. Вся нога перебинтована и болит. Пойдем репетировать… ты с нами

месяц не выступал.

Тут появился Анжело, и Томми побежал объясняться.

- Я скажу Мэтту, – кивнул тот. – Отработаем двойную трапецию позже, невелика

потеря.

Скучный и огорченный, Томми встал в ряд с девятью девушками из воздушного

балета. Разумеется, он знал их всех по именам. Цирк Ламбета был семейным шоу, исполнители выступали здесь годами. Время от времени хорошие артисты

уходили в более крупные цирки – к Соренсону, Вудсу, Вэйленду или даже

Старру. Иногда увольняли запивших или неумелых – именно из-за такого

инцидента появилась вакансия для Сантелли. В целом же, состав практически не

менялся.

Воздушный балет! Томми начал им заниматься в десять лет! Большие трапеции, вроде стальных лестниц, крепились в усыпанных блестками металлических

кольцах; десять девушек, одетые в пышные костюмы, залезали по канату на эти

лестницы и делали простые гимнастические упражнения – одновременно и под

музыку. На лестницах были даже веревочные петли, чтобы держаться одной

ногой, так что упасть никто не мог, а канат придерживали снизу.

Томми скользнул в кольцо позади Маленькой Энн Клейн. В оркестре включили

запись, под которую обычно выступал воздушный балет. Томми начал считать: на

каждый четвертый счет надо было останавливаться, выбрасывать ногу и

переворачиваться. Номер он знал отлично.

- Нет-нет! Левая нога! – крикнула Марго.

Томми сосредоточенно нахмурился, затем сообразил, что ошибся не он, а

девушка рядом. Репетицию вполне можно было отработать, глядя на Маленькую

Энн. Та была низенькой и курносой, с блестящими волосами, собранными сейчас

в два хвостика. Работала Маленькая Энн с сонной уверенностью, будто не до

конца проснулась. Она была старше Томми на год и выступала с матерью с шести

лет.

- Мари, не выпячивай локти! Маленькая Энн, держи руки, не махай абы куда!

Томми, что ты делаешь? Пять счетов и не глазей по сторонам! Зелда, следи за

ступней!

И так всю жизнь – крики и счет.

Томми воровато глянул на спускающихся девушек. Все они были блондинками –

некоторые от природы, некоторые красились. Волосы у всех были завиты, заколоты или завязаны в хвостики. Все одеты в разномастные шорты и блузки.

Томми вдруг подумал, что выглядит среди них жутко смешно.

Когда все разошлись, Марго окликнула его.

- Я подходила к твоей маме, она разрешила.

- Вам не кажется, что я смешно выгляжу? Девять девушек и я один – мальчик?

Томми выступал с балетом три года, но подобная мысль настигла его впервые.

- С париком никто не разберет девочка ты, мальчик или шимпанзе в юбках, –

заверила Марго и, как насторожившаяся птица, склонила голову набок. – Моя б

воля, вывела бы тебя на манеж лет шесть-восемь назад, как Маленькую Энн. Но

Бесс и слышать об этом не хотела. Знать бы, что наговорил ей Тонио. Ну все, после дневного представления придешь в трейлер девочек, дам тебе юбку и

парик.

- Хорошо, мэм, – вежливо сказал Томми и побежал к аппарату.

Но Сантелли там уже не было.

Публика сегодня днем была обычная, в основном, состоящая из детей, но

казалась почему-то чужой и враждебной. Оставив сортировку костюмов Элен

Бреди, Томми поспешил к длинному красно-белому трейлеру Марго, служившему

также раздевалкой для воздушного балета. Марго вышла на стук с охапкой

розовой кисеи. Где-то шли по радио военные новости.

- Ты уже слишком большой, чтобы переодеваться в трейлере, полном девчонок.

Иди к себе, надень все это, потом возвращайся, и Энн приведет тебя в порядок.

Чувствуя, как накрахмаленная кисея царапает руки, Томми пошел к

родительскому трейлеру.

В прошлом году я выступал себе в балете и радовался. Почему же сейчас так

злюсь?