Сломанный мир (СИ)

Встреча в университете

После беседы с заместителем министра Борух Никанорович направился на встречу с преподавателями одного из столичных университетов, созданных при его участии в годы перестройки. Профессор Свинчутка считал этот вуз перспективным учебным заведением.

— Наше динамичное время не оставляет места для какого‑либо общения, кроме делового, — начал он, обращаясь к переполненному залу. – Мы должны понимать, что эффективно, а что нет. Модернизационные и инновационные процессы должны будут коснуться самых разных сторон наших образования и науки, которые должны стать новыми образованием и наукой, хочу вам сказать, качественно новыми. Мы получим такие знания, с которыми сам человеческий мозг не сможет справиться, сделаем качественный рывок в развитии человечества, призванного, по словам Вернадского, стать особым мыслящим образованием на планете Земля. Наше понимание всечеловечества, как мыслящего геологического образования внесет качественно иное содержание в существовавшие ранее представления об этом. Доисторические и донаучные понятие о человеческом единстве, сохранившиеся до сих пор, например, в Церкви, согласно которым каждая личность, несмотря на то, что она включена в целое, имеет самостоятельную непреходящую ценность, отойдут, наконец, в прошлое. В том мире, который строим мы личностей скоро не будет, а будут «акторы», те, кто совершает те или иные эффективные или неэффективные действия, от которых зависит его успешность и вписанность в инновационное поле создаваемого нового мира, с новой моралью, своего рода «церкви наоборот». Может быть, есть уже первые вопросы?

— Борух Никанорович, — обратился к нему один солидного вида профессор из первого ряда, — не считаете ли вы, что при таком подходе люди превратятся в своего рода винтики огромной всечеловеческой машины, лишенные даже намека на возможность по–настоящему глобально взглянуть на происходящее? То есть каждый будет выполнять свою операцию, не понимая онтологического смысла своего бытия, воспринимающий окружающий мир сугубо поверхностно. Не придем ли мы к тому, что знание, объемы которого возрастают благодаря новым инновационным технологиям, не будет связано с пониманием, что понимание происходящего вообще будет необязательно для людей, ставших, как вы говорите «акторами», и получающих подтверждения своей эффективности в виде экономических, сексуальных и иных бонусов?

— Прекрасный вопрос, — улыбнулся Свинчутка. Он пристально посмотрел на того, кто его задал, увидел что‑то, и продолжил: — Ответ на него я перенесу в практическую плоскость по отношению к вам конкретно. Потому что, как показывает мне мой опыт, те, кто боятся инновационного общества, как правило, боятся за свое место в нем. Страх, что их опыт, накопленный десятилетиями, окажется в нем ненужным, в общем‑то обоснован. Но в вас я вижу огромный потенциал, сгустки информационной энергии, содержащие в себе огромные запасы новых идей витают вокруг вас, да я просто физически это вижу. Вот и ответьте на простой вопрос: что бы вы предпочли – быть личностью, в полной мере отвечающей за то, что она сделала в 1991 и 1998 годах… — увидев, как побледнел профессор, Свинчутка понял, что попал в цель и продолжил: — или же актором, который сделает рывок к новым знаниям, для получения которых вам и идти никуда не надо, они вокруг вас кружат, получить вполне ощутимую нобелевскую премию за… ну, например, открытие научных механизмов, посредством которых осуществляется магия вуду и использования этих новых знаний для более эффективного формирования всечеловечества… Я это условно говорю, — подчеркнул Борух Никанорович, не хотевший отпугнуть тех, кто не был готов услышать все его идеи.

— Но наука, не основанная на понимании, не превратится ли действительно в форму магии? – задали докладчику второй вопрос.

— У нас много слов приобрели ярко выраженную негативную окраску, — ответил Свинчутка. – Между тем, магия имеет схожие черты с научными достижениями. Результаты последних разве не являются формой магии для большинства из тех, кто ими пользуется? Колдун, который тыкает иголкой в фигурку своего врага, имеет намного больше представлений о том, что с врагом в результате этого случится и почему, чем обычный обыватель, нажимающий на выключатель о том, что такое электричество и каким образом оно попадает в его лампочку. Так вот, колдун понимает, что он делает, обыватель нет. Кто из них прибегает к магии? Думаю, что впереди, в ходе развития нанотехнологий, мы придем к пониманию и тех процессов, которые движут в том числе и магией, а то, что они не будут понятны кому‑то, нисколько не будет говорить против них, как не говорит против электричества то, что его скрытые механизмы непонятны для многих. Ведь они же им пользуются. Так и здесь: эффективность и результативность – вот главные критерии действенности нового научного знания, которое может оказаться просто возвращением к давно забытому старому, модернизированному с учетом запросов нашей современности. И, конечно же, экономическая обоснованность, как явное доказательство результативности.

— Борух Никанорович, — обратился к лектору сидевший рядом с ним проректор университета, — у наших сотрудников много вопросов практического характера, связанных с внедрением инновационных методов образования. Например, мы слышали о намечающейся тенденции, чтобы председателем государственной аттестационной комиссии был не профильный доктор наук, а представитель работодателя. В связи с этим вопрос: откуда известно, что все выпускники пойдут именно к этому работодателю? Что это: очередной шаг к тому, чтобы доказать, что докторская степень ничего не значит? Или же – это шаг к жесткой системе распределения?

— О, Виктор Львович, какие вопросы у вас! – удивленно посмотрел на ректора Свинчутка, но ответил: — это всего лишь эксперимент по внедрению большей связи теории и практики, а также естественная защитная реакция на то, что многие из докторов девальвировали свою ученую степень. Получение докторского диплома для них – лишь форма инициации, приобщенности к определенному кругу. А работодатель – это тот, кто и должен оценивать эффективность выпускника.

— А если он не к нему пойдет? – выкрикнул кто‑то из зала.

— Не пойдет, потому что будет признан неэффективным, — жестко ответил лектор. – Вообще, система образования, которая существует в России сейчас – это пережиток сталинского тоталитаризма. В свободном западном мире, ведь все по другому. Мы говорим о рынке образовательных услуг, и мы должны сделать реальные шаги по формированию этого рынка. Например: кафедра в вузе… Нужна ли она, как некая дополнительная надстройка между администрацией и студентом? Мне представляется, что нет, это пережиток прошлого. Вполне достаточно своего рода диспетчеров, составляющих образовательный маршрут каждого студента, в зависимости от его способностей и материальных возможностей на год, или на весь период обучения в вузе. Следуя по этому маршруту, он встретится с нужными ему преподавателями, получит у них необходимые ему формы аттестации, которые в итоге проверит аттестация работодателя. И в рамках этой схемы эффективность или неэффективность каждого из преподавателей будут самоочевидны: насколько те компетенции, которые получил от него студент, востребованы работодателем?

… Встреча продолжалась еще около часа. Борух Никанорович все более недовольно смотрел на сидевшего рядом с ним проректора, который замещал попавшего недавно в больницу ректора и сейчас все более активно участвовал в дискуссии.

— Эдик, — сказал Свинчутка в телефонную трубку, нажав на знакомую кнопку на мобильнике, сразу же после того, как вышел из университета, — Виктора Львовича нужно уволить. Какие аварии, ты глупый что ли, я же тебе звоню. Для аварий есть совсем другие акторы. Нужно как‑то скомпрометировать его в глазах научной общественности, а то больно уж умный. Но не очень сильно, чтобы у него был потом шанс приползти к нам за прощением, если захочет. А мы, хотя никогда никого не прощаем, так как это неэффективно и противоречит нашему инновационному миропониманию, можем все же использовать некоторые из отработанных механизмов всечеловеческой машины в новом качестве для осуществления новых операций, в случае, если они осознают свою от нас онтологическую зависимость.