В снегах

— Ага.

— Ох, папа, — тонким голосом сказала тетя дедушке, — такой день, а ты зверей убиваешь. Мама ведь умерла.

Дедушка ничего ей не ответил.

— Как ты можешь! — сказала тетя. — Сердца у тебя нет.

— Тадао, пойдем.

Мама взяла Тадао за руку.

— Пора ужинать.

Тадао, глядя на дедушку, стал надевать сапоги.

— Папа, ты будешь кушать? — спросила тетя.

— Да ладно, — ответил дедушка.

— «Да ладно» — это значит не будешь?

— Угу.

Мама потянула Тадао за руку, и они вместе с тетей вышли наружу. Дул ветер.

— Бедная мама! — сказала тетя.

— Хорошо тебе, сестренка, что ты замуж не вышла, — сказала мама. — Ох уж эти мужики!

— Твоя правда. А как маму жалко! Тетя и мама заплакали.

Тадао поужинал в одиночку. Он заглянул в большую комнату. Там возле незаколоченного гроба сидели гости, ели, пили вино и разговаривали между собой.

— А почему, — спросил Тадао у тети, — они не уходят домой?

— Сегодня они останутся здесь до утра, — ответила тетя, опуская в кастрюлю с кипящей водой бутылочку сакэ.

— А почему?

— Чтобы бабушке не было одиноко, они побудут с ней.

— И останутся здесь навсегда?

— Нет, только на эту ночь.

— А потом что?

— А потом бабушку закопают в могилу.

Тетя, обернув руку краем передника, вытащила бутылочку из кастрюли.

— Хочешь спать? — спросила она.

— Ага.

— Ну ложись тут.

— Я буду спать у дедушки.

— Туда не ходи.

— Там лучше.

— Странный ты какой-то.

— Почему странный?

— Да ладно, это я так.

Тетя поставила бутылочку на алюминиевый поднос и понесла гостям.

— Скажи ему, чтоб он тебе побольше футонов постелил.

— Угу.

Тадао побежал по ночному саду к флигелю. Дедушка сидел у очага все в той же позе.

— У тебя буду спать, — объявил Тадао.

— Ну-ну — ответил дедушка.

— Ты что, есть не будешь?

— Неохота.

— А-а.

— Ну, будем ложиться?

— Не хочу еще.

— Я тебе постелю пока.

Дедушка достал из тумбы толстый футон. Тадао помог ему положить подушки. Дедушкина подушка, набитая сухой травой, была тяжелой и похрустывала. Тадао разделся и залез под одеяло. Дедушка сверху накрыл его еще одним тюфяком, снял жилет и штаны и лег рядом.

Тадао повернулся на бок, лицом к дедушке, и сжался в комок. Ноги мерзли. Дедушка закрыл глаза, веки у него были все в морщинах.

Тадао вспомнил про ушанку, встал и сходил за ней. Лег и завернулся в одеяло.

— Что, хорошая? — спросил дедушка.

— Ага. Ты мне сделай еще одну такого же размера.

— Ладно.

— Когда сделаешь?

— Как-нибудь.

— А завтра нельзя?

— Так быстро не получится.

— Жалко.

— Надо снять шкурку, высушить.

— Ну ладно, в следующий раз.

— Ты теперь когда приедешь? — спросил дедушка.

— Не знаю. Но я обязательно приеду, обещаю. Из дома доносился непрерывный шум голосов.

— А бабушка умерла, — сказал Тадао.

— Угу.

Дедушка быстро встал и, дернув за шнурок, погасил свет.

— Пусть бы горел.

— Не уснешь так, — сказал дедушка.

Комнату теперь освещал только красноватый свет догорающего очага.

— Бабушка умерла, — снова сказал Тадао.

— Угу.

— Завтра хоронить будут.

— Сначала сожгут.

— А зачем?

— Чтобы остались одни кости.

— А потом уже закопают, да?

— Да.

Угли догорели, и лица дедушки стало не видать.

— А зайцев всех убивают?

— Некоторые дохнут сами.

— Их тоже закапывают?

— Не знаю.

В ящике зашуршали зайцы. Тадао прислушался и услышал, как они жуют траву. Гости в доме шумели все громче.

— А жалко, что ты того зайца окровенил, — сказал Тадао.

— Говорят, когда человек умирает, ему одиноко.

— Бабушке, говорят, одиноко, потому что она умерла.

— Это кто тебе сказал?

— Тетя.

— Ничего не одиноко, — сказал дедушка. — Когда умираешь, все на этом кончается.

Тадао понемногу согрелся и вытянулся на фугоне. Он понял, что дедушка повернулся к нему спиной.

— Давай-ка спать, — сказал дедушка.

— Давай.

Тадао сжал в руках свою ушанку.

Зайцы зашуршали в ящике травой, но, когда в комнате наступила тишина, они тоже притихли. Дедушка несколько раз перевернулся с боку на бок.

— Не можешь уснуть? — спросил Тадао.

— Сплю, сплю, — ответил дедушка.

— Завтра опять будет идти снег?

— Будет.

— А бабушка...

— Все, спи.

— Ага.

Тадао хотел еще поговорить о зайцах, но скоро уснул.

Поздно ночью он проснулся от стонов. Тадао повернул голову и посмотрел в окно. Небо было ясным, светил месяц. Стонал дедушка. Он лежал к нему спиной, и Тадао при свете луны видел, как широкие дедушкины плечи мелко дрожали. Стоны не прекращались долго, и, прислушиваясь к ним, Тадао снова заснул.

Утро. Когда Тадао проснулся, за окном густо валил снег. Снег лежал даже на оконных переплетах. Дедушка на улице гремел лопатой.

А потом за Тадао под зонтиком пришла мама.