Брат, Брат-2 и другие фильмы

— Не могу.

ОН встал и принялся прохаживаться перед ней.

— Вы ради меня пришли? — спросил ОН.

— Да, — сказала она и опустила глаза.

— Ну вот, я тут, — сказал ОН просто, смутился и сел рядом.

Они помолчали.

— Я принесла вам ежика.

— Спасибо, — сказал ОН, взял ежика и неожиданно для себя попросил: — Спойте песенку.

Она запела. ОН встал и пошел, не оглядываясь. Она продолжала петь, и ОН еще долго слышал ее голос.

— Если бы ты мог видеть, я показал бы тебе темя, — сказал ОН. На коленях у НЕГО лежал ежик, свернувшись от страха. ОН ласково трогал его колючки.

— Уснуть бы, — сказал слепой, — я бы занимался любовью… Бежал бы… За мной бы гнались… Не догнали бы… Петр!

— Что?

— Ты помнишь?..

— Нет, — сказал ОН, трогая ежика.

— Это было, когда тебя еще на свете не было…

— Славное было времечко.

— Им всем я мог бы помочь. Помочь? Спасти. Спасти? Сколько их тут было. Пораскиньте мозгами, пораскиньте мозгами, вы же на земле, и тут ничего не попишешь. Подите прочь и любите друг друга. Лижите друг друга! Когда нет хлеба, сойдут и пряники! — прокричал слепой и позвал: — Петр!

— Что?

— Как там ослик?

— Ослика больше нет, — сказал ОН.

Слепой сник и тихо сказал:

— В самом начале конец, и все равно продолжаешь.

ОН осторожно сунул ежика под пальто и тихонько пошел к двери.

— Петр! — позвал слепой.

— Что?

— Мне говорили: это и есть любовь, ну да, уж поверь мне, ты же видишь, как все просто. Мне говорили: это дружба, ну да, я тебя уверяю, к чему еще что-то искать. Мне говорили: вот оно, стой, выше голову, полюбуйся на эту красоту. На этот порядок! Мне говорили: ну вот, ты же не грязное животное, пораскинь-ка мозгами, и сам убедишься, как все станет ясно и просто.

ОН вышел и поднялся по лесенке во двор. Из подвала доносился голос слепого.

ОН посмотрел на лодку возле сарая и спустился вниз.

— …А потом в один прекрасный день все кончается, или это я сам… не пойму. Я их спрашиваю, я выговариваю слова, какие еще остались… — замолчал и прислушался. — Петр! — позвал слепой.

ОН стоял в дверях и смотрел.

— Петр! — позвал слепой, напряженно вслушиваясь, затем встал и пошел к противоположной стене.

Зазвенел будильник. Слепой застыл посередине комнаты и слушал длинный звонок. ОН тихо вышел.

Снег еще не выпал, но лужи замерзли. ОН ехал на ослике по безлюдной набережной мимо красивых домов с черными пустыми окнами. Впереди подростки кого-то били. Человек остался лежать. Один из подростков вернулся и ударил еще несколько раз. ОН свернул под арку с колоннами и попал в грязный двор.

ОН привязал ослика к своей скамейке и сел. Она появилась неожиданно и молча села рядом.

— Может быть, вы хотите, чтобы я спела? — застенчиво спросила она.

— Нет, лучше скажите что-нибудь.

— У меня есть комната, — вдруг сказала она.

— Комната? — заволновался ОН.

— У меня две комнаты, — смутилась она.

— Так сколько же у вас комнат? — раздраженно спросил ОН.

— Две комнаты и кухня.

— Смежные?

— Изолированные.

— Что же вы сразу не сказали? — ОН взволнованно встал и заходил взад-вперед, повторяя: «Две комнаты и кухня…»

— Пойдемте, — просто сказала она и взяла его за руку.

ОН высвободил руку и пошел рядом, потом повернулся, подбежал к привязанному ослику, достал из сумки ежика и догнал ее.

Действительно, комнат оказалось две, а в конце громадного коридора кухня. Она зажгла керосиновую лампу, и они вошли в уютную комнату.

— У вас нет электричества? — спросил ОН.

— Да, я не плачу за свет. Зато есть вода и газ.

— Ах, так у вас есть газ… — глупо сказал ОН.

— Да, — улыбнулась она и начала раздеваться.

ОН стоял и смотрел, пока она не осталась в одних чулках. Она смущенно подняла глаза и улыбнулась.

— Я хотел бы посмотреть другую комнату, — сказал ОН.

— А вы не разденетесь? — спросила она.

— Мм… видите ли, я редко когда раздеваюсь…

Она накинула какой-то платок и пошла с лампой впереди. Комната была очень большая. Такая большая, что лампа не освещала дальней ее части. Мебель была старинная, изысканная, но сильно потрепанная.

— Что же это такое? — возмутился ОН.

— Гостиная, — сказала она.

ОН достал из кармана пальто ежика и выпустил его на пол. Ежик шмыгнул в темноту. ОН взял ближайший стул и вынес в коридор.

— Меня зовут Анна, — сказала она. ОН кивнул, взял еще два стула и вынес. — А вас как зовут?

— Я не знаю, — сказал ОН.

— Я буду звать вас Боря, — сказала она.

ОН кивнул и потащил стол. Она держала лампу и смотрела.

Анна курила на кухне, кутаясь в платок. Из коридора время от времени доносился грохот. Когда он стих, Анна встала и пошла в гостиную. ОН вынес всю мебель и теперь разворачивал тяжелый диван так, чтобы поставить его спинкой не к стене, а наоборот.

— Боря! — позвала Анна.

— А? — ОН удивленно оглянулся.

— Вы бы шляпу сняли.

— А… — ОН отвернулся и продолжил перестановку. Закончив, ОН сразу же забрался внутрь, как в ящик, и затих.

— Я вам простыни принесу и одеяло, — сказала Анна.

— Лучше шторы задерните, — раздраженно сказал ОН и глубже натянул шляпу.

— Я вам лампу оставлю.

— Нет-нет! — испугался ОН.

Анна повернулась и пошла к двери. Дойдя до середины комнаты, она спросила:

— Вы хоть знаете, где уборная?

— Дайте мне ночной горшок, — пробурчал ОН из темноты.

— А горшка у меня нет, — грустно сказала Анна, — зато есть стульчак с дыркой.

— Ну хоть какой-нибудь старый сосуд у вас есть? — закричал ОН.

Анна поставила лампу на камин и принесла старинный золоченый стульчак. В другой руке она держала великолепную фарфоровую супницу с крышкой.

— Не нужна мне крышка, — сказал ОН.

— Вам не нужна крышка? — спросила она.

ОН молча отложил крышку, взял супницу и положил рядом с собой, крепко держа за обе ручки. Анна наклонилась над НИМ и накрыла одеялом.

— Это все фамильные вещи, — сказала она.

— Попробуйте теперь меня вытолкать, — сказал ОН.

Анна улыбнулась.

В комнате было много окон, но лишь на ближайшем к дивану штора оказалась задернутой. Через остальные проникал серый свет пасмурного дня. Он падал на громадную хрустальную люстру с амурами и на золоченый стульчак возле дивана. По паркету пробежал ежик. ОН проснулся и удивленно огляделся. Голова ЕГО в немножко съехавшей шляпе лежала на подушке. Простыня, которой вечером не было, сбилась. Рядом под одеялом лежала Анна. В руках ОН по-прежнему крепко сжимал пустую супницу. ОН заглянул в супницу, затем под одеяло, поправил шляпу и спросил:

— Я тебя трахнул, да?

Анна смущенно ткнулась лицом в подушку, сдерживая счастливый смех.

— Гы-гы, гы-гы, — смеялся ОН.

Шел снег. ОН сидел на полу и кормил ежика молоком. Это занятие увлекало ЕГО. На лице застыла радость. Где-то за стеной заиграла музыка. ОН забеспокоился, но ежика кормить не перестал. Музыка прекратилась, и послышалось женское хихиканье, прерываемое мужскими стонами и охами. ОН прислушался, подошел к двери и выглянул в коридор. Затем подошел к камину и приставил ухо к стенке. Стоны и оханье продолжались.

Снег таял. По карнизу часто барабанили капли. Когда вошла Анна, ОН сидел в центре залы на золоченом стульчаке. Супница без крышки стояла рядом. Ежик спал, свернувшись клубком.

— Вы знаете, Боря, у нас будет сын, — тихо сказала Анна, улыбаясь в себя.

ОН помолчал и спросил:

— Зачем?

— Вот уже и живот заметен, — сказала она и расстегнула кофту, чтобы ЕМУ было виднее.

— Видимо, простое вздутие, — с видом знатока сказал ОН.