Кролик на последней станции(СИ)

Двигатели заработали, но кролик понял это лишь по синим огням на приборной панели. Шаттл легко оторвался от платформы и мигом взял курс на восток. Кира лишь раз бросила на него быстрый взгляд и тут же отвернулась, когда кролик прямо взглянул на неё. Она так часто делала, то смотрела прямо, чуть ли не с вызовом, то делала вид, что и не глядит вовсе. Кролик вздохнул и тут всё его внимание привлекли распростёршиеся под ними и впереди фьорды. Ох, до чего они были велики! И покрывавшая их трава казалась лишь тонким слоем краски, соскреби её, и оголишь вековечный камень.

- Здесь никого уже не было более четырёхсот лет, - пояснила на ходу Кира и скорректировала курс. Она предпочла не переключать шаттл на автопилот. Вот впереди выросла каменная громада и выступила вперёд резко обрывающимся выступом. Другие скалы, торчащие из глубины, утопали в её чёрных водах.

- Я не слышу ветер, - сказал кролик.

Шаттл ещё не сбавил скорость, и он только сейчас понял, что тот должен гудеть у него в ушах.

- Хочешь? - спросила Кира и потянулась вперёд, коснулась панели, а та послушно поддалась, и скоро уровень звукоизоляции снизился на двадцать пять процентов. Подумав ещё, Кира снизила его до тридцати и свист ветра, громовые завывание пенных волн и прочие звуки воли наполнили пространство кругом них своей особой песней. Она была древней и чистой, её не нарушали веками и впредь не нарушат, до самого конца мира.

Вот впереди раскинулась тесная гряда голых островов. Кролику подумалось, что в былые времена здесь жили морские птицы, вили себе гнёзда прямо в скалах, а их птенцов пожирали более страшные твари.

- Мы приземляемся? - спросил он.

Ответом ему послужил быстрый кивок.

Второй вопрос прозвучал уже на земле, когда он, вначале чуть пошевелив носом, спрыгнул на землю.

- Ты что, хочешь их съесть прямо здесь?

- А ты куда-то торопишься? - спросила у него Кира, хотя сама вечно возмущалась, что кролик повадился отвечать ей вопросом на вопрос.

Она протянула ему коробку с кексами, и он выбрал самый большой, да принялся его жевать, не забывая поглядывать по сторонам.

Кругом было пусто и безлюдно. Наверно, они первые... существа, ступившие на эти земли. Или же она, Кира, бывает здесь часто? С другой стороны, почему бы и нет, вон какое густое грозное море видится от обрыва и дальше. Закончив с первым кексом, кролик без приглашения деловито взял второй и откусил половину, оставив вторую гордо стоять на траве.

- Могло быть и вкуснее, - сказал он.

Кира фыркнула, иного она от него и не ожидала и тогда кролик, на которого подобно старому грубому другу налетел ветер, смягчился:

- В следующий раз я сам настрою синтезатор.

Ветер пробирался ему под самую шерсть и ерошил каждую волосинку, прямо как по коже гладил.

- Я раньше готовил,- сказал кролик и умолк.

Они оба смотрели вдаль и тогда, когда тишина уже стала лучше всего, раздалось:

- А что ты готовил?

- Еду! - прозвучало отстранённое. А потом кролик заговорил быстро-быстро:

- Всякое, на самом деле. Внизу ещё осталось достаточно синтезаторов вечных моделей и запаса вещества в домах хватало. Иногда, конечно, я забредал в места, где всего уже не было давно и тогда приходилось ориентироваться на месте. Скажем, находить тут кое-что, кое-что там и соединять, раз у меня вышел зелёный омлет со вкусом арбуза, а раз пупырчатые колбаски.

- А вкус у них какой был? - спросила Кира

- Асфальта и немного крови.

Кролик обернулся к ней и поглядел так с прищуром.

- Ты тут, наверняка, ни разу ни в чём себе не отказывала.

- Ты бы тоже себе ни в чём не отказывал, если бы не прятался по пустошам, - прозвучало уверенное. - На очищенных территориях уже давно никого нет, последние люди в Центрах, ожидают своего часа Перехода. Либо же час Перехода ожидает их.

- Узнаю формулировки Друзей.

Смотрительница промолчала. Да и кролик не приложил никаких дальнейших усилий, чтобы её подразнить. Отчего-то всё стало другим, небо было слишком большим, а море - глубоким и этот дружелюбный холод, что ерошил его от лап до ушей.

- Руки, - не спросил, не то приказал он.

Кира опустила взгляд вниз.

- А что?- вопросил тот с эдаким невинным выражением лица. - Это у тебя защитный костюм, вон курточка какая с нашивками центра и на молнии, старинная, я, к слову, всегда любил винтаж. Штанишки коричневые, ботиночки серые, а носочки под ними...

Тут уж Кира сдалась, вроде бы нехотя присела и протянула к нему руки. Приглашать дважды кролика не понадобилось.

- Может хоть куртку расстегнёшь, человеческое тепло, знаешь ли.

Однако тут уж она прищурилась и пришлось довольствоваться чем есть.

- У меня тоже были ботиночки и носочки, знаешь ли, - снова проворчал кролик, хотя сам уже успел пригреться и угнездиться у неё в руках, так что и уши опустил. Её торчащие из перчаток пальцы удобно обхватили его, не давая свалиться вниз. - И курточка, только потяжелее твоей, совсем старинная. И вместо вот таких вот значков всяких прихлебателей и прочей информации, там был рисунок на спине.

Она молчала, но побеждённая его назойливым молчанием, вынуждена была спросить:

- И что же там было нарисовано?

- Рога и дорога, и роза. Они всё забрали перед трансформацией, даже ещё раньше. Обрядили в свою серую робу.

- Это восстанавливающая "кожа", она устраняет физические недостатки и справляется с лёгкими внутренними повреждениями. Тело перед трансформацией должно пребывать в лучшей форме.

- Ага, даже мой след от битого стекла со спины свели и бровь, так их мать, зарастили. Я уже не говорю про зубы.

- И что же тебе сделали такого с зубами.

- Мой сколотый зуб, он был мой и им было восхитительно кусаться.

Но тогда Кира сказала:

- Кого же ты им кусал?

Кролик примолк.

- Да уже давно никого. А вот тебе бы он понравился, кстати, ты любишь, когда тебя кусают?

При этих словах Кира разжала руки, и кролик полетел на землю. Однако ловко приземлился на все четыре лапы и выглядел при этом не сильно огорчённым. Дальние скальные вершины осветились розовато-золотым светом и пригнулась к земле невысокая трава, уже теряющая раннюю серость. Мир облекался в пёстрые краски. Однако от этого остров не стал ни более радостным, не показался он им и строже обычного. Здесь властвовала пустота и величие нетронутой природы, а кроме этого, лишь шум далёких волн да вышние завихрения нарушали царящий кругом покой.

- Некому будет восторгаться всем этим, - промолвил кролик другим голосом и пошёл обратно к кексам, он вспомнил о припасенном смотрительницей термосе с чёрным чаем. - Некому будет считать, что небо золотое, а вот это всё - великое. И оно перестанет существовать.

- Материя просуществует ещё шесть миллионов лет, - начала Кира и параллельно помогла ему с термосом.

- Я не о том, - сказал кролик. - Золотого неба не будет и великих вод. Я не буду вредным, а ты - сухарём. Будет... наверно ничего не будет.

- Будет другое.

- Я так и знал, что ты это скажешь! Все вы говорите одно и то же. Что рано или поздно не уйти не получится, что в этой форме и с этой энергетической массой мы уже переросли себя. Своего последнего человека я укусил, когда он начал распаляться о бабочках и коконах. Хотя и не в моих правилах пускать в пространственные объяснения - но подумай вот о чём. Почему всё это пошло именно таким образом, что все мы стали лучше? Ведь у нас было столько возможностей.

- У нас могло и не быть выбора, - предположила Кира и никто бы не смог сказать, думала ли она над этим бессонными ночами или повторяла слова Центра.

- Так ты веришь в эту единую теорию развития всего? - устало переспросил кролик, будто разговаривал с умственно отсталой. - Эх, постарайся ты хотя бы быть красивее, ведь есть же для этого Оболочки...

- Знаешь, почему ты кролик, а я человек? - вдруг сказала Кира. - Я не бью тебя в ответ.

Кролик умолк и закатил глаза.