Кролик на последней станции(СИ)

Программа Возвращения

Это была очередная поездка на фьорды, но когда они вернулись, их ждали Друзья. К тому времени те уже успели войти внутрь и подготовить всё к процессу трансформации.

- Поздравляем, вам разрешено принять прежнюю форму, - только и сказали Друзья.

Нельзя сказать, чтобы кролик сразу сообразил, что к чему. Его повели прочь как сквозь сон, и только Кира стояла на месте с корзиной да с кексами. Вид у неё был мало того, что ошарашенный, так она ещё чуть не поставила корзину мимо столика с кручёными ножками.

Это был тёплый солнечный день, такой же, как и сотни дней до него. Когда Друзья скрылись в проходе, ведущем в другое помещение, она и не пошевелилась. Она не пошла вслед за ними и вернулась к центральному пульту управления. Так и есть, входящих сигналов не поступало.

Затем принялась выполнять ненужное сегодня тестирование.

Не было ничего, в Маяке царила привычная тишина. Один из Друзей подошёл к ней и сказал:

- Мы переходим во вторую фазу программы, для этого есть все предпосылки. Отчёты будут отправляться в той же форме и последовательности, мы заинтересованы в освещении тех же поведенческих особенностей.

Кира кивнула.

Маяк молчал, молчала и она. И когда вышел кролик, она лишь краем глаза посмотрела на него и продолжила свои дела. Так и быть, они сделали из него человека. Человечьи руки, человечьи долговязые ноги. Одежду ему выдали стандартную для служителя Маяка, но он уже успел поправить её по своему вкусу, так же, как прежде пытался носить лоскутный халат.

Он словно бы чего-то ждал, потом решил резко уйти, а после всё же передумал и возмутился:

- Может, посмотришь на меня, наконец?!

Кира без какого либо выражения обернулась и посмотрела на него прямо, да только от того лучше не стало. Кролик стоял перед ней не то с вызовом, не то всё время чего-то ждал, в конце концов она сказала ему:

- Время ожидания завершающего сигнала надо бы сократить.

Кролик молчал, а потом его перекосило. Перекривило бы и Киру, она не привыкла к такой выразительности. Словно на чём-то родном лице вырезали кучу ненужных линий и пресытили лишними закорлючками.

Кролик наблюдал, как она отстранилась и вернулась к своему занятию.

- Что, и всё?! - он фыркнул и вместо того, чтобы уйти заняться делом, оказался тут как тут. Да навис сразу же, являя собой над ней возмущённую дугу. - Я тут, понимаешь ли, во всей красе, каким и должен был быть, а она даже не восхитится?! Ты только погляди на линию бедра, а лоб, ты видела у кого-нибудь хоть когда-то столь высокий лоб?! Ты знаешь, что от его высоты зависит уровень интеллекта, как говорили в старину.

Однако сказанное не возымело никакого действия, покрутившись ещё рядом и посоздавая лишнего шуму, кролик удалился прочь. Ещё некоторое время в отдалении что-то грохотало, свалилось и покатилось куда-то, а потом разом всё стихло.

Кира обернулась, воцарившаяся тишина обличала чьё-то присутствие, но оно не было как прежде. Нечто чужеродное распростёрлось по Маяку, как огромная густая тень и с каждой минутой она пробивалась в каждую щель, заволакивала окна и звенела в тиши.

Это был он, Чужой.

И с тех пор повелось, как и было прежде. Ничего не изменилось в размеренной жизни Маяка. Лишь несколько раз случился конфуз по утрам с очередью в ванну, да с пропорциями кофе, ведь теперь его полагалось синтезировать больше. Однако же, на том всё и кончилось.

Начиная новый день, каждый из смотрителей Маяка принимался за свои обязанности. Когда дело доходило до синхронной работы за голографическими панелями, и там не возникало затруднений. Только пару раз Кира сунула руку вниз, ища там инстинктивно кого-то, и тут же убрала её, замахнувшись на воздух. Кролик в это время стоял рядом, и ей приходилось поднимать взгляд, а тот всё не кончался.

В этот момент он не хмыкнул привычно, но и не сделал одолжение - не отвернулся. И всё время чего-то ждал. Это ожидание разливалось вокруг резким гулом.

Его пищевые привычки тоже изменились, но и синтезатор он настроил сам, при этом поначалу приговаривая:

- До чего удобно орудовать пальцами!

Следом ещё что-то пробормотал, а потом притих. И эти возгласы прекратились совсем. Один только Маяк продолжал делать своё дело, не уступив ни на миг да, ни в чём. И какие бы незначительные происшествия не смущали ход событий внутри, снаружи он оставался всё таким же невозмутимым. Волны налетали на скалы, а в ясную погоду - что случалось куда как чаще - солнце подбиралось к нему с востока и наскакивало подобно шкодливому щенку. Всё набухало, забираясь в каждую щель, да норовило вскарабкаться в окна. Но старый Маяк и там знал порядок, его окна делали этот свет своим. Его механизмы крутились исправно, ровно поклацывали шестерёнки и солнечные панели обращали внешнюю силу во внутреннюю. Голографические панели в нужный час отображали нужную информацию. В воздух поднимались антенны и гладкими круглыми головками направляли сигнал то в космос, обращая свой взор в безмолвные материи, то сканировали ветер, и снова забирались под крышу. По ровной зелёной траве прохаживались боты и занимались только им доверенной работой.

Один из них привычно вернулся весь в водорослях, к тому же выключенными отталкивающими панелями. Он выставил "руку" и нажал на нужный участок двери. Проник внутрь образовавшегося прохода и подлетел к столику, красующемуся голой столешницей. Да водрузил туда самую большую раковину, какая только поместилась в его грузовом отсеке. Бот ещё покрутился на месте и полетел себе прочь, его дела здесь закончились.

К вечеру раковину заметила Кира. Она уже было собралась подойти ближе, но тут ощутила всё тот же взгляд, так похожий на хищный и отошла в сторону.

- Что, даже не посмотришь? - кролик не выглядел раздосадованным. Собственно говоря, весь его вид был на удивление спокоен. Сколько уже времени прошло с момента его трансформации? Полторы недели? Две? Эти дни падали как тяжёлые кирпичи и каждый из них вспыхивал в голове. Отмеривались, как отмеривается нечто недозволенное.

- Она хороша, - голос Киры звучал ровно, даже более того - профессионально вежливо. - Когда-то очень давно мне удалось найти похожую, но в ней было ещё стекло.

Кролик слушал, больше сам её голос - чем слова, всё такой же выверенный.

- Морское стекло, удивительно, как оно сохранилось до сих пор. Очень гладкое, трёх цветов: оранжевое, синее и зелёное. Я так с ним ничего и не сделала, оно лежит где-то.

Кролик молчал. Теперь он сам походил на Друга с этим отстранённым истинным взглядом.

- Что, не нравится? - вдруг спросил он. - Обычно так на меня глядишь ты.

- Это не так.

- Ой ли?

Эта его старомодная манера говорить, она стала ещё заметнее. Была некая архаичность и в его жестах, несколько вырожденных. Кира знала, что такое предупредительность и элегантность, здесь же они приняли другие формы. И за каждым жестом стояло что-то ещё, что грозило вывернуться наизнанку с каждой секундой.

Люди, не признавшие Переход. Каждую секунду от них можно было ожидать чего угодно, обращения к древним архетипам, полного слияния с фетишистскими практиками и разные желания, давным-давно отмершие в современном мире. И если прочие упорствующие были просто как рудиментарные органы в общей системе Перехода, то этот всё время норовил извернуться и учудить нечто эдакое.

А ещё они напоминали рану, не желающую заживать. Кичащиеся своей...

- Почему ты даже если и смотришь на меня, то как... смотритель! - и резок был его обвинительный тон. Кролик так и стоял, со сложенными руками, весь изображая крайнюю степень выразительности.

- Я и есть смотритель, как и ты, - важно заметила Кира, однако и сама в этот момент не удержала голос, и кролик в восторге ткнул в неё пальцем.