Клуб желаний

Мару окликнули, и помощник ветеринара провел ее в кабинет, однако доктора Эффингема там не было. И Типпи тоже.

«О господи! — У Мары перехватило дыхание. — Неужели Типпи нет в живых? Умер в выходные, а они побоялись сообщить мне по телефону! А я с ним даже не попрощалась!» Она живо вообразила Типпи, как он сиротливо сидит в своей клетке, напуганный, тоскующий по любимой хозяйке, а кругом холодные железные прутья, и некому приласкать, некому утешить. Боже, что она натворила!

«Мя-я-у-у!»

Сердце у Мары в груди так и подскочило. Типпи! Знакомый негодующий вопль приближался со стороны холла. Помощник внес клетку с котом в комнату и поставил на стол из нержавейки.

— А вот и мы, — сказал он. — Доктор Эффингем сейчас придет.

— Спасибо.

На помощника Мара и не взглянула, бросилась к столу. Торопливо, трясущимися руками открыла замок клетки, подхватила Типпи на руки. Как он отощал! Мара села, прижимая кота к груди, а тот терся головой о хозяйскую щеку и громко урчал.

— Так, так, так… — В кабинет вошел доктор Эффингем, вытащил из ящичка на двери больничную карту Типпи. — Даже и не знаю, что такое с вашим котом.

— Он похудел.

— М-м-м… хм-м. — Ветеринар заглянул в карту. — Верно, верно. — Он помолчал, подсчитывая в уме. — Почти на триста граммов. Но удивительно другое. Нам пришлось отменить ему инсулин, иначе он отказывался от еды и вообще впадал в полусонное состояние. Сейчас содержание сахара в крови у него вернулось к норме и в особой диете он не нуждается.

Мара без слов уставилась на ветеринара.

— Мне приходилось слышать о подобных казусах, когда диабет внезапно, без всяких видимых причин, прекращается. Однако в моей практике такие случаи пока не встречались.

Мара точно воды в рот набрала. Смотрела невидящим взглядом прямо перед собой и все поглаживала пушистую шкурку Типпи.

Не встретив отклика, доктор Эффингем посерьезнел и перешел на сугубо официальный язык:

— Итак, мой диагноз: кот совершенно здоров.

Январь должен был открыть новую главу, начать все с чистого листа. Но минуло всего полторы недели нового года, а все благие намерения и обеты Джил были заброшены. Поклялась ведь держать себя в руках и не увлекаться спиртным, но в первые же выходные после Нового года была приглашена сразу на две шикарные вечеринки, и план полетел к черту. Вознамерилась стать сердечнее и отзывчивее, но попыталась было улыбнуться девчушке, стоявшей перед ней в очереди в магазине, — и аж скулы свело. Да и девочка ее усилий не оценила, даже не проводила Джил взглядом. Обычно на нее, с ее-то внешностью, все так и таращатся. Стало быть, забудем. А бросить курить она даже не пыталась. В этом удовольствии она себе отказать не могла.

Джил расхаживала по квартире, подбирая туфли, журналы, письма и чулки. Все-таки расписание Клуба составлено хуже некуда. Они встречаются по понедельникам, а ее уборщица приходит во вторник, из чего следует, что к заседанию квартира неизменно в наикошмарнейшем состоянии. Джил вытряхнула пепельницы в мусорное ведро на кухне, сунула в корзину для грязного белья объемистую охапку разных шмоток, собранных по всей квартире (на крышку, чтоб закрылась, пришлось как следует надавить).

Заглянула в спальню. Покрывало и одеяло сползли почти до пола и пребывают в таком положении с прошлой, кажется, среды. Повсюду ворохи одежды. На тумбочке у кровати еще одна переполненная пепельница, а также широкий ассортимент емкостей для питья, наглядная иллюстрация разнообразных ежевечерних умонастроений прошедшей недели: мартини в бокале для мартини, мартини в стакане для сока, сок в стакане для сока, почти пустая бутылка из-под воды «Эвиан». Фу! Может, просто-напросто захлопнуть дверь спальни? А если кто и увидит — в конце концов, это ее подруги. За маленький беспорядок не взыщут. Хотя Линдси аккуратистка дай боже! На последнем курсе Художественного института они вместе снимали квартиру на Принтер-роу, и это едва не стоило им дружбы.

Джил хорошо помнит, как они познакомились. Учебный год только-только начался, она шла по коридору, и вдруг Линдси ее останавливает и с ходу заявляет: они, мол, в одной мастерской и в одной группе, а раз так, то наверняка подружатся. Мгновенной реакцией Джил было — наверняка нет. Уж очень Линдси напористая. Но было в ней что-то притягательное — искренность, даже простодушие. А взгляд какой — в самую душу заглядывает. Словом, несмотря на первоначальную антипатию Джил, права оказалась Линдси. Они подружились.

Джил со вздохом принялась застилать постель. На Линдси, конечно, не угодить, так хоть попробовать остальных ублажить. А ей хотелось (это ж надо!) их ублажить. Уму непостижимо, до чего она сроднилась со всеми любительницами книги. Как? Почему? Над этой загадкой Джил ломала голову все пять лет членства в Клубе. Они так непохожи на нее саму. Мара и Клаудия — без пяти минут зануды. Неудивительно, что Клаудия привела в Клуб жену своего приятеля, тоже учителя. Лично Джил всегда считала, что Мара в Клубе — пресловутое пятое колесо. Поначалу она объясняла это тем, что Мара вступила в Клуб последней, когда они встречались уже целый год. Потом решила, что нет, не в этом дело, а в том, что Мара старше их всего на пару лет, а выглядит гораздо старше. И точно упивается своей старомодностью.

Или взять Гейл с ее скрытыми талантами. Вот уж про кого не скажешь «старомодная», однако за внешним блеском Джил чуяла в Гейл родственную душу. Ее — как, к слову, и Клаудию — Джил приняла сразу. И всем сердцем. Мол, друг Линдси — наш друг. И это совсем уж удивительно.

Джил управилась с кроватью, расчистила тумбочку, убрала с пола тряпичные горы. Комната начала приобретать приемлемый вид.

А ванной достаточно выглядеть чистой. Сделать ее чистой — задача Ломы. Надо будет сказать, чтоб та завтра не приходила. А то что же это: сегодня Джил сама вывезет всю грязь, а завтра Лома помашет тряпкой в чистой квартире и потребует платы? С какой стати! И если на то пошло, где гарантия, что Лома вообще делает уборку как полагается? Кто знает, может, она не использует чистящие средства вроде «Аякса» по назначению, а сливает их понемногу в раковину, сама же пробежится по дому со спреем и бумажным полотенцем — и все в ажуре. Вот как сейчас сделала сама Джил, чтоб создать видимость чистоты.

Джил заглянула в туалет. Нет, надо укрепить свою веру в Лому. Снаружи унитаз еще худо-бедно можно протереть, но внутрь Джил не полезет ни за какие коврижки.

Закончив с уборкой, Джил умылась, переоделась и подкрасилась. Через полчаса все будут в сборе, а надо еще накрыть на стол. Джил взялась за дверцу холодильника, помедлила, передумала и открыла морозильник. Вытащила бутылку водки «Грей Гус», поставила на стол, на замерзшем стекле бутылки протаяли отметины от пальцев. Махнула рукой на шейкер и смешала мартини прямо в стакане, а лед наковыряла вилкой.

Посасывая оливку, Джил расставила блюда с овощами и с крошечными, на один укус, бутербродиками. Слава богу, практически всю еду привезли в готовом виде; пленку с тарелок снять — и вся недолга. Только и осталось противень с горячими закусками в тарталетках закинуть в духовку. Надо, кстати, включить ее, чтоб грелась.

Джил еще раз придирчиво оглядела квартиру. А мило, черт возьми. Кто бы что ни говорил. Стол накрыт в столовой, а минибар она устроила на высокой застекленной горке, отделяющей кухню от гостиной и столовой. Там и тут горят ароматические свечи; будем надеяться, слегка отобьют запах сигаретного дыма. Кусай локти, Марта Стюарт! [2]

Джил подхватила бокал, сигареты и вышла на балкон перекурить. Далеко внизу искрились на морозе огни, а может, это от холода слезились глаза. Балкон и вид с него — из-за них-то Джил и купила эту квартиру. В городе не часто встретишь такие балконы. Закрытый с трех сторон, а не прилепленный к стене кое-как, вроде о нем в последний момент вспомнили. И принадлежит только ей. А каким красивым выглядит отсюда город. С высоты не разглядеть ни грязи, ни преступности, ни бездомных, только огоньки разбегаются в разные стороны. Завораживает.