Мертвое ущелье (Логово)

И сегодня на этом мосту Игнату нужна, очень нужна была помощь случая, поддержка родной природы, удача.

Едва он подобрался к насыпи, как тучи еще более сгустились, вокруг загудел ветер, небо из пасмурно-сумрачного стало темным, загрохотала гроза и хлынул проливной дождь.

В этой грозовой круговерти ползущего по ложбинке разведчика заметить было невозможно.

Но это была уже не ложбинка, а бурный ручей. Разведчик быстро передвигался по-пластунски, купаясь в теплой дождевой воде. Мгновенные ослепительные вспышки сверкали одна за другой, и гром грохотал так, будто вся артиллерия переднего края перенесла огонь в район моста.

Молнии освещали, но плотная стена дождя полностью лишила видимости. Игнат нашел траншею по памяти. Подобрался сзади от насыпи и, держа в руке финку, заглянул в щель к немцам.

Траншея была вырыта зигзагом. Такие зигзагообразные изгибы делают для того, чтобы прямое попадание в траншею снаряда или мины не уничтожило всех, кто там есть. В концевом изгибе разведчик увидел двух немцев. Один стоял, прислонившись к стенке траншеи, и едва был виден из-под плащ-палатки. Другой, накинув плащ на каску и на спину, стоял за пулеметом, ведя наблюдение в своем секторе перед бруствером, хотя из-за плотного ливня и грозовой темноты почти ничего не было видно.

Игнат убил обоих солдат в считанные секунды. Немца у пулемета надо было обезвредить первым, чтоб ненароком не нажал на спуск и стрельбой не взбудоражил охрану.

Разведчик ударил его ножом одновременно с касанием своими ногами земляного пола траншеи, куда впрыгнул. По привычке на миг зажал рукой рот врага, хотя сейчас это было, пожалуй, бессмысленно. В таком грозовом грохоте и реве дождя немцы в той же траншее могли услышать только выстрел. Крик исчез бы в общем шуме.

Второй солдат лишь успел обернуться к разведчику, как мгновенно получил удар ножом в грудь и осел на залитую водой землю.

Игнат выглянул за поворот траншеи и увидел еще двух немцев. Один возился возле укрытой от дождя стереотрубы, проверял и поправлял колпак, чтобы вода не залила оптику, второй с ручным пулеметом на бруствере продолжал наблюдать за подступами к мосту.

Немца за пулеметом Игнат ударил ножом под лопатку, и тот уронил голову на приклад. Второй в общем шуме грозы так ничего и не заметил и, стоя к Игнату спиной, все поправлял чехол на стереотрубе, которая ему уже не пригодится никогда...

Оставался последний зигзаг траншеи, за которым предположительно должно быть два солдата. Но их оказалось трое. Когда разведчик увидел их, он вошел в изгиб траншеи. Здесь уже не имело большого значения, двое их или трое. Гроза с ливнем продолжала бушевать, удары грохотали почти непрерывно, и охрана с другой стороны насыпи наверняка не услышит выстрелов, а в этой траншее оставшиеся солдаты были последними. Тем более что другого выхода просто не было.

Он. нажал на спуск, автомат щелкнул, но выстрела не последовало. Разведчик мгновенно сорвал с плеча второй «шмайссер», взятый у убитого немца. Игнат видел, как высокий солдат в каске, широко раскрыв рот и выкатив глаза, что-то кричит, но ничего не слышно из-за грозы. Вот немец поднимает автомат...

Игнат стрелял, пока не кончились патроны в магазине. Три охранника уже лежали на дне траншеи.

Стенки траншеи были укреплены досками, и в одном месте разведчик обнаружил глубокую нишу, в которой лежали ящики. Значит, не ошибся. Хотя это, пожалуй, резервная взрывчатка. Мост наверняка уже заминирован, но никак не найти подрывной «адской» (* Так разведчики на фронте называли машинку-индуктор.) машинки. Игнат ножом вскрыл все шесть ящиков. В каждом светлели толовые шашки. Отдельно нашел детонаторы. В одном из ящиков — аккуратно сложенный детонационный дистанционный шнур. Игнат внимательно осмотрел желтовато-матовый плоский прямоугольный брикет. Почти как наши. Снова положил в ящик, обернул промасленной бумагой, чтобы вода не попала.

Здесь в нише было сухо, и Игнат работал стоя в траншее, согнувшись, по пояс углубившись в нишу. Он вставил детонатор в шашку в одном ящике (остальные сдетонируют от взрыва), аккуратно закрыл тротил промасленной бумагой, вывел из ящика соединенную со взрывчаткой бухту шнура. Фугас был готов.

Гроза грохотала, и дождь хлестал еще злее. Ирина, конечно, ничего не видит из своего окопа, переживает, но и надеется на него. Он это понимал.

Теперь наступал второй этап: снять часового на своей половине моста и незаметно для второго часового и для остальной охраны заминировать один из пролетов.

Из траншеи и с насыпи невозможно было разглядеть часового на мосту. Игнат ползком, прикрываемый густыми струями дождя, взобрался на мост и прижался к одной из стоек, высокой и широкой стальной балке, спрятавшись за ней. Часового вблизи не было. С начала операции времени прошло примерно полчаса, и в запасе оставалось немногим более часа до смены часового на мосту.

Надо было искать часового, передвигаясь от стойки к стойке по своей стороне моста, ее не было видно из траншеи по другую сторону насыпи. Эта сторона моста просматривалась только из траншеи, где Игнат уже побывал.

Он прошел по мосту метров пятьдесят, а часового не было. Разведчик огляделся, прислушался. Шум дождя и вой ветра в фермах моста не стихали, и гроза, как прежде, грохотала. Часового не было.

Он проскользнул еще десяток метров, встал за очередную стойку и буквально наткнулся на часового...

Увидев перед собой рослого разведчика с финкой в руке, немец дико закричал и с неожиданной ловкостью акробата отпрыгнул назад, вмиг перемахнул через низкие перила и, отбросив в сторону автомат, полетел в воду.

Игнат дал ему отпрыгнуть, потому что кроме, как в реку, деваться немцу было некуда. Пусть искупается, если хочет жить.

За полчаса он перетаскал, уложил на мост ящики со взрывчаткой, протянул дистанционный шнур. Отмерил минут на пять горения, остальное отрезал. Главное, отбежать подальше от моста, тогда легче будет уйти.

Он сел, огляделся: вблизи никого, только плотная сумрачность и хлесткая мокрота дождя. Только бы зажечь, только бы зажечь! За спички не беспокоился: всегда хранил два коробка в разных местах, каждый — в прорезиненном мешочке, затянутом шнурком.

Накинул мокрую куртку на голову, чтобы прикрыть шнур от дождя, сделал ножом свежий сухой срез. Извлек коробок. Первая спичка сломалась. На вторую с его лица прямо на серу упала капля. «Только — спокойно, только — спокойно»,— повторял он про себя. Шнур зажег третьей спичкой. Убедившись, что он зашипел, Игнат встал и что есть сил напрямую бросился к окопу, где его ждала Ирина.

Громыхнуло не так громко, как он ожидал. А может, просто в шуме ливня после грозовых раскатов грома так показалось. Он даже обернулся, чтобы увидеть, что это именно взрыв моста, а не очередной грозовой удар. Обернулся и увидел, как один из пролетов моста опадает в воду. Мост взорван.

Может быть, даже немцы сперва приняли этот взрыв за близкий удар грозы или из-за плохой видимости они не заметили разведчиков. Так или иначе без единого выстрела добежали Игнат и радистка до леса и через несколько минут, вымокшие до нитки под ливнем, скакали на своих конях по лесной дороге.

Направление было — к фронту. Но Ирина обратила внимание, что Игнат немного отклоняется в сторону: на развилках выбирает не ту дорогу, которая ведет прямо к переднему краю.

24. ФУРГОН С АНТЕННОЙ

В густом молодом сосновом бору спешились. Порознь стали отжиматься, скрываясь от дождя под густыми кронами сосен.

День стоял теплый, но насквозь промокших разведчиков бил озноб. Зажигать костер нельзя. Оделись в отжатую сырую одежду и около двадцати минут согревались, приседая, прыгая, бегая. Способ проверенный, только надо не лениться.

Гроза прошла, но дождь еще моросил. И теперь снова отчетливо слышались раскаты битвы на переднем крае. Игнат пытался угадать на слух, как там — на передовой, куда продвинулся огонь. Но это пока не удавалось.

Развязал промокший вещмешок. Сели, перекусили консервами.