Участок
Участок читать книгу онлайн
Алексей Слаповский – известный прозаик и сценарист («Остановка по требованию», «Пятый угол»). Сюжет романа «Участок» лег в основу всенародно любимого одноименного сериала.
В Анисовку откомандирован участковым молодой милиционер Павел Кравцов. Разнообразно и прихотливо складывается его жизнь в этой глуши, но ни дня не проходит без событий. В «Участке» есть все – это и детектив, и триллер, и любовная история, и социальная драма. Получается что-то вроде маленькой энциклопедии реалий и ярких характеров современной глубинки.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– Я вообще, Павел Сергеевич, решил больше не пить, – признался Вадик. – Потому что спивается же нация!
– Ты прав. Один человек не пьет – нации уже легче. Я серьезно, между прочим.
И была свадьба.
И народ пел, пил, ел, плясал, кричал «Горько!».
Ольга и Андрей целовались.
Было это в саду, за длинным столом, под навесом, обвитым цветочными гирляндами и проводами с лампочками, и вот стало темнеть, лампочки включили. Всё сразу показалось еще ярче и праздничнее.
И стало можно то, чего в обычное время нельзя. Старуха Акупация, например, завела частушки с картинками, да такие, что даже мужики, хохоча, слегка смущались, Акупация же при этом даже ни разу не улыбнулась.
Наталья глядела, глядела на Андрея, а потом вдруг налила себе полный стакан водки, выпила – и запела что-то сама себе, обняв сидевшую рядом мать. Мать гладила ее по голове, все понимая.
Кравцов, посидев за столом, вышел как бы размяться, да так и остался в саду, среди деревьев. Улыбался, глядя на веселящихся, но постоянно посматривал по сторонам.
И вдруг увидел Людмилу Ступину. Совсем рядом.
– Наблюдаете? Изучаете клиентуру? – спросила она.
– Радуюсь за людей.
– Вы умеете радоваться? – спросила Людмила так, будто спрашивала не здесь, а там, в городе, в том обществе, к которому она привыкла, которое знала и где подобный ответ не мог вызвать ничего, кроме иронии. Но тут же вспомнила, где она на самом деле, и сказала – почему-то с печалью: – Умеете, я вижу. Вообще очень какой-то вы светлый.
– Это плохо?
– Хорошо, да мне-то зачем? Одна морока, – вдруг призналась Людмила. – Но имейте в виду, я люблю своего мужа.
– Я рад за вас.
– И правильно. Что это вообще за привычки? Понравился человек – и сразу надо что-то... Да ничего не надо! А почему вас жена бросила?
– Она не бросила.
– Вы ее бросили?
– Нет.
– А что случилось? Ладно, это не мое дело. Нет, вы странный. Городской человек, да еще милиционер. Все видел, все знает. И какой-то совершенно ясный. Так не бывает. Чем больше знаний, тем больше печаль. Где ваша печаль? Извините. Просто я немного выпила. Бывает. На самом деле это очень хорошо, что вы такой. Это очень кстати.
Но Кравцов уже не смотрел на нее. Он неподвижно смотрел через ее плечо. Только сейчас Людмила поняла, что стало странно тихо. Обернулась.
На грани света и темноты стоял Иван с ружьем.
Подняв ружье, он выстрелил вверх. Эхо отдалось, кто-то тихо вскрикнул. Иван сказал:
– Горько!
– Ванька! – закричала Липкина. – Ты что делаешь, паразит? Брось ружье!
Иван не обратил на учительницу внимания. Выстрелил еще раз и повторил: «Горько!»
Андрей, не сводя с него глаз, обнял Ольгу.
– Дурак! – сказала Ольга Ивану. Обняла Андрея и стала целовать так, будто сто лет его не видела или, наоборот, прощалась.
Тогда Иван выстрелил в третий раз и сказал доморощенному аккордеонисту Малаеву:
– Чего же музыки нету? Играйте, пожалуйста. «Цыганочку»!
Малаев заиграл «цыганочку». Иван взял ружье за ствол и ошарашил им по ближайшей яблоне так, что яблоки посыпались. Иван поднял одно и впился в него зубами жадно и яростно – словно не яблоко кусал, а плоть самой жизни, хватаясь за нее в последнем отчаянии. Потом кинул яблоко, ударил рукой себя по ноге и начал один танцевать у стола.
Танцевал он плохо и страшно. Руки и ноги дергались не в такт, как у пьяного, но лицо было трезвым и неподвижным.
И тут Ольга вышла из-за стола и пошла к Ивану. И положила ему руки на плечи. Он тут же застыл. Ольга кивнула Малаеву. Тот сразу понял, оборвал «цыганочку» и растянул аккордеон, вытягивая медленные ноты для медленного танца. Но Иван и Ольга танцевать не стали. Она взяла его за руку и повела прочь. Прежде чем скрыться в темени, повернулась и сказала:
– Ты прости, Андрюш. И вы все тоже.
Только тут Кравцов почувствовал, что руку его сводит судорогой. Он посмотрел на нее. В ней был пистолет. Дуло направлено точно туда, где стоял Иван с ружьем. Он успел бы, если бы понадобилось.
Кравцов сунул пистолет в кобуру, вытянул руку с расставленными пальцами. Они не дрожали, но привычной гордости от этого у Кравцова не появилось...
На другой день Ольга и Иван уехали в Сарайск. Какой был вокруг этого шум, какие были разговоры – об этом рассказывать не стоит, и так ясно. Кравцов же, подобрав сломанное ружье, составил по долгу службы акт и повез в Полынск, чтобы сдать, как положено, в районный отдел.
Терепаев, похвалив его за скрупулезность действий, сказал:
– Вот ты бы еще пистолет Кублакова нашел – цены бы тебе не было!
– А он что, потерял его?
– В этом и фокус. Он же это самое... одежду оставил. С пистолетом, само собой, потому что он всегда его с собой носил.
– Зачем? Боялся чего-то?
– Темная история. С этим самым они цапнулись... Ну, как его...
– Со Стасовым Володькой?
– Ну. Потом опять же это самое. Шаров, между нами говоря, Андрей Ильич, наоборот, на Кублакову посматривал. Из-за этого у них могли быть с Кублаковым эти самые, сам понимаешь. Разногласия. Короче, был пистолет. Кублаков-то купаться полез голый, правильно? Не с пистолетом же. А когда утонул, одежду его взяли – а пистолета нет. И будто бы где-то кто-то в это время выстрел слышал. Понимаешь?
Кравцов понял пока только одно: перед ним ОЧЕРЕДНОЕ ЗВЕНО В РАССЛЕДОВАНИИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ГИБЕЛИ КУБЛАКОВА.
Глава 8
Забор
В Анисовке заборов между огородами никогда не было.
Что такое вообще анисовское обычное подворье? Во-первых, дом. Он деревянный или кирпичный, крыт шифером или жестью, у кого как. Обязательно сбоку есть что-то вроде веранды. (Раньше это называлось – сени.) Комнат может быть всего одна, иногда две, часто три: две спаленки и зал. Спереди и по бокам дома сад, он обнесен забором. Задняя стена дома глухая, к ней часто пристраивают гараж или сарай. А двор, где стоят разные хлева и птичники, как правило, открыт со всех сторон. За двором же и его постройками простирается огород.
Вот и получается, что огороды почти сливаются, между ними бывают только неглубокие канавки, или невысокие плетни, или просто жерди на нескольких столбах, которые легко убираются. Почему? Потому, что огороды надо вспахивать под картошку и другие овощи, и это делали в Анисовке когда-то плугами на конной тяге, а потом тракторами. Для этого нужен разворот, простор, зато в два-три дня один трактор, не зная преград, мог опахать всю Анисовку.
Потом произошла смена экономической и политической системы, начались единоличные дела, частная собственность и все такое прочее, в чем анисовцы до сих пор не разобрались. Кому-то сельская власть выделяет трактор бесплатно, кто-то должен кланяться денежкой Шаровым или владельцу мини-трактора Микишину; этой весной он брал двести рублей за огород, а дальше неизвестно, как будет: Микишин, объявляя цену, поднимает палец и дает короткое обоснование:
– Конъюнктура! – и уже не поспоришь.
Но заборов по-прежнему не было.
Конечно, ту же картошку время от времени подкапывали, дергали лук и морковь, помидоры обрывали, но понемногу. Это или свои же пацаны озоруют, или строители из «Поля чудес», или тот же Дикий Монах. Из-за ведра картошки и пучка лука огород городить себе до– роже.
Есть угодья и поменьше – из-за условий местности и из-за того, что хозяевам много не надо. Там иногда заборы все-таки стоят. Когда-то стоял, например, между огородами Липкиной и Сущевой. Но сгнил. Собирались поставить новый, штакетник даже приготовили, но все как-то никак.
И вот что случилось однажды утром.
Однажды утром плохое настроение Марии Антоновны Липкиной, вызванное возрастом и одиночеством, стало еще хуже из-за того, что она увидела, как в ее огород забрели козы Нюры Сущевой и объедают растительность.