Синдром Клинтона. Моральный ущерб

аться мышью, только клавиатурой. В него будут стрелять из автоматического оружия длинными очередями в упор, но, как и почти во всех фильмах, демонстрируемых по НТВ, разбиваться будет все, но только не голова Пескова. Бандитов для фильма примут по совместительству и в той же ролевой подчиненности из другого фильма Пятько, за 24 серии все они погибнут от руки Пескова. Машину Пескова заминируют, но за 2 секунды до взрыва ему удастся из нее выпрыгнуть. Снайпер будет в него стрелять с крыши шесть раз, и только по счастливой случайности Пескову удастся избежать смерти. В конце фильма Песков с симпатично наложенным гримом — рассечение брови, щеки, скулы, но без уродующих лицо припухлостей — вырвет из рук злодеев компакт-диск с формулой соединения «Педигри» с «Растишкой» и уничтожит. В финале Песков будет уходить за горизонт под музыку Николаева и голос Зверева. Фильм будет называться «Обитель Зла — 4: Педирастишка».

— Где находится офис Олега Иосифовича? — спросил Куртеев у спешащей по коридору с папкой бумаг под мышкой (ха!) девицы, и та показала ему на дверь перед ним.

Таблички не было — вероятно, Пятько презирал штампы. Для свободного творца не существует бирок. Стукнув для приличия три раза и не дождавшись ответа, Куртеев вошел в кабинет. Вошел и понял, что не вовремя. На столе, напоминающем размерами теннисный, расставив ноги в стороны и устремив их в потолок, лежала какая-то женщина. То, что это женщина, Тихон догадался благодаря ажурным чулкам и туфлям с тонкими, как шило, каблуками. Лица женщины видно не было — весь вид загораживала спина мужчины, обтянутая пиджаком со стремительно движущимися под ним лопатками. Из пиджака в направлении, противоположном обтянутым ажуром ногам, торчали две волосатых, невероятно худых ноги. Что делал женщине Пятько — то ли аборт, то ли языком соринку из глаза вынимал, Куртеев понять не успел. Перед тем как шагнуть назад, он услышал томный всхлип, вырвавшийся из женской груди. Так почти во всех фильмах, демонстрируемых на НТВ, свистит пуля, пролетающая мимо головы главного героя.

Вот что значит и работа в радость, и отдых как у людей, подумал он, оставляя щель между косяком и ища в карманах трубку. К нему приблизился какой-то фрик с висящими на цепи очками и показал Тихону на кабинет Пятько своим мобильным телефоном:

— У себя?

— Занят малость, — предупредил Куртеев, держа руку за дверью. — Сейчас кончит.

— Хорошо, я буду после вас.

— Я не буду, я к Пятько, так что, если хотите, зайдите передо со мной.

Фрик подумал, сказал, что зайдет попозже, не объяснил, зачем он это Куртееву сказал, и куда-то ушел. Через три минуты дверь распахнулась и из кабинета вышла высокая, ростом почти с Тихона, женщина. Цокая по мраморному полу каблуками, она прошла мимо консультанта, словно ничего из того, чему тот только что был свидетелем, не было. В этой кинокомпании работали люди со стальными нервами, это было очевидно.

— Запираться надо, Олег Иосифович, — процедил он, входя к продюсеру и запирая дверь на замок.

— Вы