Люпофь. Email-роман.
Люпофь. Email-роман. читать книгу онлайн
Роман состоит из двух частей.
Первая — настоящая страстная невероятно красивая и, казалось бы, неповторимая любовь 50-летнего профессора вуза и его 20-летней студентки. Поэма любви!
Вторая — продолжение этой же самой любви, но уже на уровне фарса, пародии, мучительного взаимного истязания героев. Агония, предательство любви!
Почти весь текст оформлен-подан в виде емэйл-переписки Алексея Алексеевича Домашнева и Алины, и эти электронные письма воссоздают-рисуют историю любви, максимально достоверно и искренне передают чувства, мысли персонажей, в них, в этих мэйлах, исповедальная откровенность повествования доходит порой до шокирующего предела…
Но при этом, при полной, казалось бы, откровенности и открытости данной (электронно-эпистолярной) формы в ней присутствует естественная недоговорённость, отрывочность, пунктирность, что даёт волю фантазии читателя, будит-подстёгивает его способность к домысливанию, сотворчеству, догадыванию…
Именно то, что в основу романа «Люпофь» положена подлинная email-переписка — придаёт ему такую достоверность и жизненность.
И главное, что это роман — О ЛЮБВИ.
Может ли между людьми разных поколений с разницей в возрасте в три десятка лет вспыхнуть настоящая любовь? Может ли она быть счастливой? Во что превращается, перерождается любовь-страсть — в любовь-нежность или любовь-ненависть? Может ли любовь быть «комфортной»? Кто из двоих виноват и виноват ли, если чувство умирает? Можно ли убить любовь? Можно ли пережить крушение любви и продолжать жить-существовать? Что есть предательство в любви? Можно ли одновременно и одинаково жарко любить двоих? Кто объект, а кто субъект измены в любовном треугольнике? Остаются ли какие-либо обязательства у разлюбившего человека перед тем, кого он разлюбил? «Я буду любить тебя до самой смерти!» — это клятва или просто традиционные дежурные слова? Что, любовь — это водопроводная вода: кран крутанул-открыл — потекла, кран закрыл — кончилась?..
Как это и положено в литературе, вопросы ставит автор. Ответы предстоит искать читателю. И не только в книге, но и заглянув после прочтения романа «Люпофь» в собственную душу, в собственную жизнь.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Приятно! Сладко! Лестно!
Впереди сон, если он будет общим, то бишь нашим, — давай устроим там сексодром!
А насчёт реальной встречи — я же сказала: вероятно, в пятницу. Потерпи!
Алинка.
Алёше, 23 сентября, 22–39 (Что? Где? Когда?)
Звонила тебе два раза где-то около шести, вроде никто не брал трубку (хотя я долго и не ждала). Как настроение? Да и вообще — как сам? Прости, что так настырно вопрошаю. Просто хочу знать, как ты жил сегодня БЕЗ МЕНЯ.
Дымка.
Алине, 23 сентября, 23–01 (Что-то. Где-то. Когда-то.)
Алина, здравствуй, во-первых.
Во-вторых, в психологии отсутствие обращения в письме или разговоре очень о многом говорит (к слову, у Фаулза только что прочёл сцену, где это обыгрывается).
В-третьих, я как раз надеялся увидеть тебя в областной библиотеке (а там праздник ПОЭЗИИ длился аккурат с 16–30 до 18–30), но ты, вероятно, решила совсем уйти от литжизни.
В-четвёртых, наконец, БЕЗ ТЕБЯ я живу всегда плохо. И ты это знаешь. И даже над этим смеёшься. Жестоко, но по отношению ко мне справедливо.
Впрочем (это — в-пятых), настроение не очень и самоубийственное: посмотрел серию «Участка», завтра в 10–00 придёт меня ТВ «Полис» снимать… Жизнь идёт-продолжается.
Секса только маловато — вот незадача!
А у тебя как дела? Как прожила день БЕЗ МЕНЯ? Настроение отличное?
Алексей.
Алёше, 23 сентября, 23–14 (Поле чудес)
Лёш, ЛЁША, ЛёШа!!! Про обращение действительно — забыла (но без злого умысла). Не поняла — какая библиотека и куда придёт «Полис» тебя, как ты выразился — «снимать» (домой или на факультет)? Настроение вроде в порядке. Секс у нас с тобой — до завтра подождёт!
Только что из Москвы от Замзуева получила письмо: когда я буду там на слёте молодых поэтов — он хочет встретиться. По-моему, хорошая идея — хоть посмотрю на этого Замзуева.
Что делала сегодня после учёбы? Играла на компе, тебе два раза звонила (кажется, я уже повторяюсь), наблюдала, как в обед у нас на площади перед окнами построили оцепление и целый час обезвреживали боевую гранату, приехала и «Скорая», и милиция, и пожарка, и МЧС. А гранатку-то (в натуре боевую, не игрушечную!) кто-то положил аккурат под лавочку рядом с дубом, где мы с тобой однажды обнимались-целовались… Ещё я сегодня ела, пила (исключительно чай), пИсала (раз, наверное, 7-10), Ленка ко мне приходила: рассказывала, что хочет соблазнить какого-то 18-летнего девственника. Вот такие писюльки (пардон!).
Алинка-хулиганка.
Алёше, 24 сентября, 22–48 (Вечерний мэйл)
Влюблённый (?!!!) ты мой, Алексей Домашнев!
1. Телезапись на «Полисе» — прикольная. Особенно там, где про твою супругу, которая, мол, ругает за интимные сцены в твоих произведениях: так и хотелось мне журналистке (девочка она специфическая!) съязвить по поводу псевдожены (или не псевдо?)
2. Перескакиваю — посмотри на фотопортрет Замзуева: по-моему — ничего так, симпатичен.
3. Ссылка на его страничку стихирную — www.stihi.ru/author.html?zamzuev
4. Опять скачок. Ты сегодня был такой милый и родной! Мой Лёшка и всё! Спасибо, что терпишь меня — такую дуру невозможную. Тешу себя надеждой, что НАСЫТИЛА тебя на всю неделю, пока я буду в Москве. Не вздумай мне изменить!!!
Твоя Алинка.
Алине, 24 сентября, 23–10 (Сыт?..)
Алина, родная — спасибо за пункт 4-й от всей уставшей души!!! Насчёт «сытости» проблематично, но в верности клянусь!
Что касаемо поэта Замзуева, то он, по-моему, ужаснее своей фамилии — лицо извращенца!
Лена-журналистка с «Полиса» начала позавчера наш разговор-переговор по телефону с фразы, что узнала мои координаты ОТ МОЕЙ ЖЕНЫ. Так что пришлось подыгрывать, когда она задала вопрос, как относится жена к моим «еротическим» сценам-эпизодам в книгах.
Да ну их!!!
Главное, я сегодня почувствовал (особенно после твоего звонка вечером), что я всё ещё «твой Лёшка», и это меня так греет…
Признаюсь ещё тебе (это я опять о «сытости»), что Василий никак не угомоняется и с тоской как бы вопрошает меня, весь дрожа от напряжения: Что происходит? Почему мне не дают «пищи» вдоволь? До каких пор, хозяин, а???!!!
Что ему отвечать — и не знаю. Терпи, друг-товарищ, говорю, оттает когда-нибудь наша Алиночка, перестанет уходить от нас с тобой на ночь со свой Матрёной — как там её? — Ивановной…
Ладно, Алин, если по делу: я очень опасаюсь, что этот маленький горячий огонёк, который затеплился сегодня, погаснет за неделю новой разлуки… Меня напрягает, что едешь ты в Москву с сусликом: как будто надо обязательно жить у его родственников, а не в общаге Литинститута, как все участники слёта…
Впрочем, сам понимаю, что несу глупости. Люблю тебя! Что делать?
Алексей.
Алёше, 24 сентября, 23–28 (Раскуксилась)
Эх, Алексей, Алексеюшка!!! Что делать? Если бы знала, хренью всякой (пардон!) по жизни не маялась! Вот Чернышевский, задал, блин, риторический вопросище! Не знаю, Лёш, не знаю! Прости меня, Василий, прости!!!
Лёш, признаюсь тебе, что я ведь хотела тебя попросить поехать со мной в Москву, но не решилась… А одна я не могу поехать, да и мама с папиком не отпустили бы одну — они всё ещё считают меня маленькой девочкой.
Спокойной ночи! Ты только приходи ко мне, в мой мир снов! Там мы НАСЫТИМСЯ друг другом!
Твоя Дымочка.
Алине, 25 сентября, 13–24 (Удачной поездки!)
Алинка, перестань меня подталкивать к извращениям!!! Никогда никакая «сонная» близость не заменит мне тебя ЖИВУЮ. Я тебя люблю, я тебя хочу, я думаю только о тебе — ВСЕЙ: и душе, и теле…
Не будь жестокой, не будь рационалисткой, не будь СПОКОЙНОЙ и, пожалуйста, не обманывай саму себя… Это — для раздумий в Москве, когда будешь со своим сусликом обжиматься.
И вот тебе ещё моё напутствие: лови там в столице удачу, будь скромной, веди себя хорошо, думай и скучай обо мне, обязательно как-нибудь дай весточку, нетерпеливо жди встречи, настраивай себя на ДОБРОТУ и ВЗАИМОПОНИМАНИЕ. Между прочим (это я к слову) с 1 по 3 октября я буду дома ОДИН (не считая Фурса Иваныча), ибо Д. Н. тоже едет в столицу. Есть о чём подумать…
Целую в сладкие твои губы и пока виртуально в самую-самую СЕРДЦЕВИНУ тебя!!!
Твой Лёша.
Алёше, 25 сентября, 13–27 (Принято к сведению)
Спасибо, Лёш, за напутствие! Обещаю выполнять все твои пожелания-волнения за меня! Хорошо, что ты есть!!!
Насчёт «обжиманий» в Москве — не грузись: у меня завтра крантик открывается…
Целую жарко!
Твоя Алинка.
Алине, 25 сентября, 22–55 (Вдогонку!)
Алина Наумовна Латункина!
Я понял одну ужасно грустную истину: без тебя Баранов — ПУСТ.
Девочка моя! Лежишь ты сейчас на вагонной полке (надеюсь — в купейном и на нижней?), не можешь заснуть и думаешь-тоскуешь обо мне…
Мне так думается-мечтается.
У меня — тоска не тоска, но грусть вселенская. Вообще, всё почему-то так нелепо, глупо, фантастично и даже ужасно. Не знаю, что делать…
