"Умирать страшно лишь однажды"

– Блин, опять живые, ни хрена себе, уже сколько раз могли убить, а всё живой.

– Так, на счёт три выскакиваем из канавы и бежим до гаража, считаю – Раз, Два, Три – Пошли!

Капитан с солдатом разом вымахнули из канавы и убежали, а я лишь смог подняться наполовину по склону и съехал обратно на дно, вскочил, предпринял еще одну попытку – опять съехал. Ну, ё-моё! – Я зарычал от злобы, закинул за спину автомат, с силой вонзил пальцы правой руки в землю, рывок, выскочил из канавы и побежал к пролому гаража, где маячили фигуры ВВэшников. Вроде бы, когда шли вперед, место было чистое, а теперь на пути к гаражу масса препятствий, которые под огнём нужно было преодолевать – впереди поваленное дерево. Обогнул его, под звуки, летевших с разных сторон пуль. Обломок стены – перепрыгиваю через него, и тут же фонтанчики пуль заплясали под ногами, но наконец-то и пролом, почти падаю в него, а там сорок человек – Всё! У своих.

Стоя почти на четвереньках, обвёл их всех глазами:

– Там ещё трое ваших, ротный и два солдата. Один из них ранен в голову, – на одном дыхании выпалил я.

– Лейтенант, что будем делать? Генерал убит и мой солдат тоже, – я вопросительно уставился на взводного, но в это время громко закричали ВВэшники, увидев выпрыгнувшего из окна цеха командир роты.

– Огонь! – Заорал взводник и солдаты открыли дружный огонь, чтобы прикрыть ротного. Старший лейтенант ввалился, запалено дыша: – Дайте пить. – Выхватил протянутую фляжку и шумно стал пить воду.

– Завалил я того духа, который в тебя, подполковник, стрелял из дверей, он и не ожидал, что я на него выскочу, менял "душара" магазин, я так в него очередь влупил, что его метра на три откинуло. – Ротный опять стал жадно пить воду.

Опять послышались возбуждённые крики наблюдателей. Из окна вывалились два солдата, и под прикрытием огня быстро добрались до нас. У раненого из под каски продолжала сочится кровь, и вся грудь его была красной от крови, но держался парень хорошо.

– Всё, в живых там никого не осталось, только тела генерала и моего солдата. Что будем делать? – Я оглядел собравшихся ВВэшников. Они молчали. Потом один из них выматерился.

– Надо врываться обратно в цех и закрепляться, – выкрикнул он. Остальные продолжали молчать, упорно уводя от меня и кричавшего взгляды в сторону. Я начал обдумывать это предложение, хотя чуть было не спросил: – А почему вы сразу нас не поддержали, когда мы там зажатые сидели? Хотя бы человек десять за нами ворвались, и можно было бы организовать в здании нормальную оборону. А так теперь всё по новой надо начинать.

Лезть, конечно, обратно не хотелось, что тут говорить, но с другой стороны я артиллерист и опыта штурма здания у меня не было, одновременно понимая, что изначально мы штурмовали здание неправильно, командующий совершил какую-то ошибку (позднее, через пару дней я понял в чём была ошибка. Нужно было растянуться вдоль всего здания цеха. Нанести огневой налёт из гранатомётов и огнемётов "Шмель", которых было достаточное количество. И атаковать по всему фронту здания. Одновременно ворваться вовнутрь и закрепится), а пока что-то мешало мне принять окончательное решение. Да и командир роты станет ли подчинятся мне, хоть и подполковнику, да ещё с совершенно другого министерства. Мой взгляд упал на "Мотороллу" в руке ротного.

– С кем у тебя связь?

– С "Пихтой"

– Кто такой "Пихта"?

– "Пихта" – это командир полка, нашего ВВэшного. А что? – Ротный вопросительно посмотрел на меня.

– Давай сюда, – я выхватил "Мотороллу", – Карту сюда, я свою оставил со своим солдатом, в цеху.

Командир роты молча протянул мне карту: – "Пихта, Пихта! Я, Лесник-53" от старшего брата. Вызываю огонь по координатам: Х=00000, У=54300. Высота=154. Огневой налет. Осколочной. Взрыватель осколочный и фугасный. Пять секунд выстрел. Одним хозяйством, Огонь!

– От гаража до цеха пятьдесят метров. От трёх миномётных батарей ВВ, которые стоят за русским кладбищем до цели – четыре километра, да если учесть, что наверняка миномётчики полную подготовку не считали – то это практически огонь на себя, – мысли вихрем пролетели у меня в голове.

Но мною уже овладела мысль – необходимо не подпустить к убитым боевиков и попытаться, пока у меня нет связи с дивизионами, разрушить потолок, и плитами завалить Малофеева и Шароборина. Всплыло воспоминание о фильме "Чистилище", эпизод где танкист танком размазывает по земле наших убитых. Какая была полемика, что это Невзоров придумал. Что это чудовищно. Что так делать нельзя…. Вот и я сейчас стал перед таким выбором. Можно это делать и нужно (месяц назад у погибшего начальника разведки духи отрезали ухо и пытались вырезать сердце) и пусть меня осудят, но тела своих товарищей, если мы не смогли их вытащить, не должны достаться боевикам, чтобы они издевались над ними.

– "Лесник-53"! Пихта, координаты "Х" не понял, – я как баран смотрел на карту. Да, действительно, сколько лет в артиллерии служу, но такие координаты попались впервые. Как их произнести?

– "Пихта"! "Х" два нуля, потом ещё три нуля.

– "Лесник-53"! "Пихта" координаты "Х" не понял.

Я заорал в радиостанцию – "Пихта", ты сволочь, я виноват, что такие координаты попались, смотри в карту. Огонь, сволочи по моим координатам.

Через двадцать секунд из "Мотороллы" донеслось: – "Пихта" координаты "Х" понял, отходите, сейчас начнём.

Командир роты дал команду на отход и мы тем же путём каким входили, начали отходить. Непонятно как, но я оказался впереди всех и нам здорово досталось, когда во время отхода нас начали обстреливать со стороны гаражей, где был опорный пункт боевиков, потом обстреляли и слева. Выскочили из-под обстрела и тут на меня начала наваливаться усталость, особенно подводили ноги, как будто они были сделаны из ваты. Сказывался малоподвижный образ жизни. Организм "просил" – Остановись, передохни, ты ведь не дойдёшь. Но я шёл как паровоз и когда первым выскочил в "Пентагон" на площадь между весовой и хранилищами, то сразу же увидел стул, который одиноко стоял по середине площади и никто на нём не сидит.

СТУЛ – я больше ничего не вижу. СТУЛ – я на него сейчас упаду, а СТУЛ – это отдых. Бегу к стулу, не обращая внимания, что по краям площади все лежат и делают мне какие-то знаки, что-то кричат, но я не хочу слушать. СТУЛ – он впереди, я сейчас сяду, а потом разберусь, что все хотят от меня. Дайте мне сесть, потом я буду решать ваши вопросы.

Вот он СТУЛ – я плюхнулся на него и с наслаждением протянул ноги. Накатился покой, расслабленность. Какое это блаженство. Наконец-то мои ноги отдохнут. Война отхлынула куда-то запредельно, а я наслаждался отдыхом. Ярко светило солнце, где-то громко чирикал воробей. Но странно, мимо меня, используя укрытия, пробегали ВВэшники и знаками и криками пытались что-то мне сообщить или привлечь внимание. И Язев и Кравченко тоже что-то кричали канавы, а мне всё было до лампочки.

Прямо около ног появилось красивое облачко пыли, потом справа от меня, тут же взвизгнуло над ухом и тут же через каждые несколько секунд заплясали около меня в опасной близости фонтанчики, на которые я тупо уставился.

– Красиво, а что это такое? – И тут до меня дошло, что по площади работает снайпер, может даже не один, и я самая отличная мишень.

– Ни хрена себе, – вскочив со стула, откуда только силы взялись, пригибаясь метнулся через площадь.

– Добежать, только добежать. Обидно выжить в цеху и получить пулю от снайпера уже практически у своих. – Ещё раз взвизгнуло в районе головы, и я со всего размаху плюхнулся в канаву рядом со своими корректировщиками.

– Ахмерова убило, вынести его не смог, – переведя дух, выговорил я на их безмолвный вопрос. Глаза у Кравченко и Язева от изумления расширились.

– Как, Ахмерова? – тупо спросил Петренко.

– Как, как? Вот так – очередью в грудь. Там, в цеху, затащил к себе в угол, а через минуту он умер. – Кравченко, Язев и разведчик Попов продолжали изумлённо таращить на меня глаза, а справа кто-то, шумно сопя, подполз ко мне. Обернувшись, я увидел, что это был сержант Ахмеров и теперь уже я изумлённо таращил глаза.