В канун Рождества

— Действительно злобная тварь.

Люси поймала себя на том, что улыбается.

— Большое спасибо за помощь, — сказала она.

— Ты живешь в Усадьбе, да? У Оскара Бланделла?

— А ты с ним знаком?

— Я нет, мой отец знаком. Отца зовут Питер Кеннеди, он священник. А я — Рори.

— Меня зовут Люси Уэсли.

— Красивое имя.

— А по-моему, ужасное. Какое-то надуманное.

Ей было уютно сидеть в кабине трактора, высоко над землей, вместе с этим отважным и добрым парнем, касаться плечом его сильной руки, чувствовать, как пахнет машинным маслом от его грубой куртки, ощущать тепло непривычной близости.

— Ну что ты, бывает и почище. Мою младшую сестру зовут Клодэг. Ей тоже не нравится се имя. Ей хочется, чтобы ее звали Трейси Шарлен.

На этот раз Люси даже засмеялась.

— Мог я вчера видеть тебя в церкви? — спросил он.

— Да. Но я тебя не видела, там было так много народу. Мне хотелось посмотреть фонари, которые зажигают под куполом. Очень красиво. Со мной была Элфрида. А Кэрри — это моя тетя — тоже должна была пойти, но простудилась и осталась дома. Сегодня утром приходил доктор, сказал, что она должна лежать. Ничего страшного, просто ей надо отдохнуть. Если бы со мной была Кэрри, этой драки не случилось бы.

— Нет ничего хуже собачьей драки. И ничем их не остановишь.

Люси немного успокоилась.

— Ты работаешь в гольф-клубе?

— Сейчас да. У меня свободный год. В июле я закончил школу, а в будущем году начну учебу в Даремском университете. Я работал все лето, подносил американцам клюшки и мячи. Очень прибыльное занятие, но теперь все разъехались, и я помогаю главному смотрителю.

— А потом чем собираешься заняться?

— Хочу поехать в Непал. Мог бы там работать, преподавать в школе.

Люси была поражена.

— Что ты будешь преподавать?

— Наверное, чтение и правописание. Маленьким детям. И арифметику. И футбол.

Она задумалась.

— А меня страшит свободный год.

— Сколько тебе лет?

— Четырнадцать.

— У тебя еще достаточно времени, можно что-нибудь придумать.

— Понимаешь, я не хочу ехать в незнакомое место. Быть совсем одной.

— Боишься?

— Ну знаешь, крокодилы, мятежники.

Рори усмехнулся.

— Насмотрелась телевизора.

— Наверное, просто останусь дома.

— Где ты живешь?

— В Лондоне.

— И там ходишь в школу?

— Да. Без пансиона.

— А сюда приехала на Рождество?

— Да. С Кэрри. А живу с мамой и бабушкой. Мама на Рождество едет в Америку. Сегодня улетает. А бабушка — в Борнмут. Поэтому мы с Кэрри здесь.

— А отец?

— Они с мамой в разводе. Я его редко вижу.

— Тяжело тебе.

Люси пожала плечами.

— Нормально.

— Мама сказала, чтобы я отнес вам мой старый телевизор.

— Да, это было бы здорово, но вообще-то я прекрасно обхожусь без телевизора.

— Я все-таки принесу.

Они немного помолчали. Трактор громыхал по ухабистой дороге.

— Надеюсь, вы все придете завтра вечером к нам на коктейль. А в семь часов у нас в школе будут танцы. Мы с Клодэг идем. Хочешь пойти с нами?

Люси охватило беспокойство. Она ненавидела танцы и всегда путала «право» и «лево». Ей случалось ходить на вечеринки, но на танцы — никогда. Да и на вечеринках она обычно робела.

— Не знаю, — сказала она.

— А почему бы не пойти? Мы будем танцевать рил. [16] Это очень весело.

— Рил? Я не умею его танцевать.

— Вот как раз и научишься.

Люси все еще сомневалась, но Рори улыбнулся ей дружелюбно и ободряюще. И она, к собственному удивлению, вдруг сказала:

— Хорошо. Да. Спасибо. Мне… я должна надеть вечернее платье?

— Ну что ты! Джинсы и свитер.

Между тем угрожающая темнота в небе все нарастала. И вот упали первые крупные хлопья. А потом со свинцово-черного неба повалил густой снег. Он ложился на капот трактора, покрывал ветровое стекло. Рори включил стеклоочистители.

— Ну вот, началось. С севера шли черные тучи. Сегодня утром я слышал прогноз погоды. Сказали, что надвигается сильный снегопад.

— Значит, будет снежное Рождество?

— А ты этого хочешь?

— Я еще никогда не видела такого.

— На санках кататься хорошо. Но дорожным рабочим и службе снегоочистки здорово достанется.

Поездка подходила к концу, трактор уже полз вверх по склону, ведущему к зданию гольф-клуба. Рори свернул к автомобильной стоянке, заглушил двигатель, открыл дверцу и вылез из кабины.

— Доберешься отсюда сама?

Снег падал ему на волосы, на плечи его теплой спортивной куртки. Люси тоже выбралась из кабины. Рори вытащил Горацио и поставил его на снег. Пес встряхнулся и даже завилял своим пушистым хвостом. Снежинки неслись и кружились в воздухе; подморозило, под ногами скрипел снег. Люси смахнула упавшую ей на нос снежинку, вынула из кармана поводок, и Рори прикрепил его к ошейнику.

— Ну вот, — улыбнулся он. — Пока.

— Огромное тебе спасибо.

— Увидимся завтра вечером.

— Да.

Люси стала спускаться с холма, а снег все падал и падал. Горацио бодро ковылял рядом с ней. Сначала ему надо сделать ванну с дезинфицирующим составом, как сказал Рори, а затем, вероятно, придется пойти к ветеринару. Люси надеялась, что Элфрида не рассердится на нее. Поймет, что Люси совсем не виновата. Она слышала, как позади нее трактор тронулся с места, и обернулась, чтобы помахать Рори, но валил такой густой снег, что ничего не было видно.

Люси едва передвигала ноги, она была совершенно разбита. Этот день она запомнит навсегда. Долгая-долгая прогулка, потом ужасная собачья драка, потом поездка на тракторе, снегопад, а еще приглашение на танцы. Скорее бы добраться до дома и рассказать обо всем Оскару и Элфриде.

15

ЭЛФРИДА

Элфрида испытала огромное облегчение, когда внизу хлопнула входная дверь и Люси окликнула ее. Время близилось к полудню, но темно было, как вечером, и мир за кухонным окном был точно закутан в белое одеяло — снег все шел и шел. Элфрида уже кляла себя, что поступила так безответственно, отпустив девочку одну. Какие только ужасы ей не мерещились. Оскар в гостиной, у камина, читал газету и, по-видимому, ничуть не беспокоился. Каждый раз, когда Элфрида бросалась к окну, он уверял ее, что Люси — вполне разумная девочка, и с ней Горацио, нельзя же опекать ее всю жизнь. Все это Элфрида и сама прекрасно знала.

Она возвратилась на кухню приготовить что-то к ланчу и начала чистить картофель, однако держала ушки на макушке. Услышав голос Люси в прихожей, побежала встречать девочку. Люси и Горацио, белые от снега с головы до ног, стояли на коврике перед дверью.

В теплой кухне Люси скинула куртку и стянула с ног башмаки, взахлеб рассказывая о своих приключениях.

— Этот жуткий пес, ротвейлер — он бежал без поводка, — набросился на Горацио и стал его терзать, и тут на тракторе подъехал Рори Кеннеди, он ужасно смелый. Он накричал на хозяйку ротвейлера и привез нас обратно к гольфклубу на своем тракторе, и тут пошел снег. Ах, Элфрида, мне так жаль, но я не смогла отогнать этого ротвейлера. Бедный Горацио, он весь в ранах и ссадинах. Рори сказал, надо сделать ему дезинфицирующую ванну и, может, даже отвезти к ветеринару. А есть у нас что-нибудь для этого? Если нет, я могу сбегать в аптеку и купить… Ох, как я испугалась! Я думала, он загрызет Горацио до смерти.

Люси была ужасно расстроена всем этим происшествием и в то же время странным образом радостно возбуждена — ведь она выдержала испытание, Горацио жив и она привела его домой. Щеки у нее раскраснелись, глаза блестели. Такой оживленной Элфрида ее еще не видела.

Горацио с жалобным видом сидел на коврике.

— Что случилось, Горацио? — Элфрида наклонилась к бедняге. — На тебя набросился свирепый зверь?

— Он лаял, — призналась Люси, — но не очень.

— Только глупые псы лают на ротвейлеров.