Фиксер

Если Кейс сказал правду, Адам не был моим отцом. Для него я была всего лишь дочерью Айви.

Я встала и резко обернулась к выходу.

— Предлагаю тебе сесть обратно.

Я замерла, но не села.

— Тэсс, правильно? — подойдя ко мне, спросил пожилой мужчина. — Сокращенно от Тэссы?

Я гадала о том, какую игру он затеял.

— Тереза, — наконец ответила я.

Кейс внимательно изучал меня.

— Мою покойную жену звали Тереза.

Игра изменилась — но я не знала, как именно.

— Я всё никак не мог понять, как Адам познакомился с Айви, — продолжил Уильям Кейс. — Она училась в Джорджтауне. Он ездил с ней повидаться. Все эти годы я гадал, были ли между ними романтические чувства, — он сделал паузу. — Но теперь я вижу, что их не было. И не могло быть.

Он подошел к полке на противоположной стороне комнаты и вернулся с фотографией. На ней были запечатлены два молодых парня. На лице старшего застыло серьезное выражение. Адам. У младшего парня были тёмные волосы, всего на оттенок светлее черных. Он смеялся.

Его глаза были карими — знакомая смесь коричневого и зеленого.

— Ты на него похожа, — произнес Уильям Кейс. Я понятия не имела о том, что он чувствовал. Я не могла оторвать взгляд от фотографии — от мальчика.

— Адам сказал, что у него был брат, — медленно произнесла я. Меня окатило воспоминание. — Во время нашей первой встречи Адам сказал, что у него был брат.

Он сказал, что его брата никогда не заботила школа, что он предпочитал проводить время на природе.

Совсем как я.

— Знаешь, что я думаю, Тэсс? — спросил Кейс, опуская фотографию. — Думаю, мой младший сын познакомился с Айви в учебном лагере. Думаю, они были молоды и глупы, а возможно, даже влюблены. Таким уж был Томми. Он отдавался чувствам.

Был, — глухо подумала я. — Таким уж был Томми. Прошедшее время ударило меня едва ли не с физической силой.

— Я говорил ему не идти на службу. Говорил поступить в колледж. Он мог бы стать офицером — но он не послушался, — Кейс провёл рукой по волосам. — Адам считает, что я оттолкнул Томми. Что своим запретом я подтолкнул его к армии. Томми погиб. Я потерял обоих сыновей, — предложение создателя королей становились всё короче. — А потом появилась Айви.

Отец Адама — отец Томми — принялся измерять комнату шагами. Я наблюдала за ним, чувствуя себя так, словно наблюдаю за самой собой. Я смотрела на Адама, гадая о том, было ли во мне что-то от него. Но теперь я знала.

Это был не Адам.

Это никогда не был Адам.

— Должно быть, Адам знал, что Томми с кем-то встречался, — чуть громче произнёс Кейс. — И каким-то образом он узнал о тебе.

Обо мне. В моём мозгу осколки сложились в единое целое. Всё это время Адам смотрел на меня так, словно я напоминаю ему о ком-то — я считала, что напоминаю ему об Айви.

Но что, если я ошибалась?

Что, если когда он кричал на меня, когда говорил, что семья не сбегает в сложные времена — что, если в эти моменты я напоминала ему его брата?

Его мёртвого брата. Я столько всего потеряла за несколько прошлых недель: дедушку, мой дом, мою личность, тех, кого я считала родителями, Айви. Однажды на уроке английского я читала стих о том, каково это — достичь высот в искусстве потерь.

Я была в этом мастером.

А теперь — теперь я никогда не смогу узнать своего отца. Я никогда его не встречу, никогда не узнаю, видел бы он во мне свои черты, хотел бы он меня.

Любил бы он меня.

Я не могла здесь оставаться. Я зашагала к двери, понятия не имея о том, что буду делать, когда выйду из этого дома. Я рискнула и проиграла, а теперь я действительно стану сиротой. Томми был мертв, а Айви…

Костас её убьет.

Я пыталась.

— Задержитесь, юная леди, — рявкнул Кейс, когда моя рука опустилась на дверную ручку.

— Почему? — спросила я, оборачиваясь. Мои эмоции застыли между скорбью и притаившейся злостью. — Если бы моим отцом был Адам, я могла бы что-то вам предложить. Но мой отец мёртв. Мертвецы не выигрывают выборы.

Всем плевать на то, что у мертвого мужчины есть внебрачный ребенок.

Мой отец мёртв. Эти слова причиняли мне боль. Я видела его всего раз, на фотографии, но мне было больно. Айви может умереть. Я не спасла её.

Всего раз в жизни я хотела кого-то спасти.

— Не важно, что тебе наговорили Айви и мой сын, — Кейс пересёк комнату и остановился рядом со мной, — я недостаточно бессердечный, чтобы отослать свою единственную внучку.

Его внучка. Его слова звучали почти безумно, словно я была невероятно важна.

Моё сердце сжалось.

— Вы это сделаете? — боясь надеяться на положительный ответ, спросила я. — Вы организуете помилование?

Вы спасёте Айви?

Уильям Кейс — мой дед по отцовской линии — коснулся моего подбородка. Он склонил моё лицо к своему.

— Зависит от того, — сказал он, — сделаешь ли ты то, о чём я попрошу.

ГЛАВА 63

По возвращению в номер Вивви я рассказала остальным заключенной мной сделке и принялась ждать. Наконец, Ашеру пришло сообщение от сестры. Не произнеся ни слова, он включил новости.

На телевидение симпатичная азиатская журналистка глядела прямо в камеру. Её волосы развивались на ветру.

— Повторяю, я нахожусь у Монумента Вашингтона, который окружает ударная группа. Насколько мы знаем, здесь удерживают заложника, — камеру перевели на оцепление, за которым собрались две дюжины вооруженных до зубов людей.

— Айви, — прошептала я. Она должна быть в порядке. Должна. Ты должна с этим справиться, — свирепо подумала я. — Ты должна, Айви. Я не прощу тебя, если ты не выживешь.

Я не могла оторвать глаз от вооруженных людей на экране.

Генри сел рядом со мной.

— Рискну предположить, что Костас решил сделать так, чтобы президенту было сложнее игнорировать его требования, — сказал он.

Айви обещала Костасу, что расскажет ему, как именно разобраться с этой ситуацией. Я гадала о том, было ли привлечение прессы её идеей.

Я буду вечно тебя ненавидеть, если ты меня покинешь, Айви, — подумала я, желая, чтобы она могла услышать меня. В моих глазах не было слёз. Моё горло пересохло. У меня не осталось ничего, кроме бесконечно повторяющихся в моей голове слов. Я всё сделала правильно. Я всё исправила. Помощь уже в пути.

Она не имеет права снова меня оставить.

Журналистка продолжила сообщать нам информацию. Монумент Вашингтона был закрыт для ремонтных работ. Никто не знал, сколько внутри людей, но там была бомба.

Бомба на груди Айви.

Я взглянула на часы на стене, словно они могли подсказать мне, когда состоится сделка, которую я заключила с Кейсом. Даже человеку, управлявшему событиями, нужно было время на то, чтобы помилование губернатора появилось из ниоткуда.

Время, которого могло не быть у Айви.

— Нам не обязательно это смотреть, — Вивви потянулась за пультом. Я отодвинула его.

— Нет, — просто сказала я, — обязательно.

Мы четверо сидели рядом, не сводя глаз с экрана. Вивви взяла меня за руку. К моему удивлению, то же самое сделал и Генри.

Я вцепилась в них — словно человек, висящий на краю небоскреба; словно утопающий, тянущийся к руке, которая может вытащить его на берег.

Журналисты не могли подойти слишком близко. Вдалеке виднелись очертания Капитолия. Ударная группа, ФБР… Я не знала, кто ещё был там. Кто ещё пытался уговорить похитителя Айви отпустить её и не взрывать бомбу.

Если бы это касалось только неё, если бы об этом не знала пресса, они позволили бы ей умереть? Они бы скрыли это? Мне было больно спрашивать себя об этом. А ещё больнее было осознавать, что ответом на мои вопросы, скорее всего, было «да».

— Джон! — женщина на экране возбужденно обратилась к ведущему новостей. — Что-то происходит. Что-то точно происходит.