Лжец

ой уже сидели шесть мальчиков, беседуя с супругой Биффена, леди Элен. Биффен женился на ней, еще учась в Кембридже, а после, когда получил в своей старой школе место младшего преподавателя, привез ее сюда. С той поры они здесь и жили, вызывая у всей школы немалую жалость: дочь графа, связавшая свою жизнь с не подающим особых надежд и не сделавшим особой карьеры педагогом.

– А я вас знаю! – пророкотала с софы леди Элен. – Вы Хили из пансиона Тикфорда. Вы еще играли в школьном театре Моску{[54]}.

– Хили учится у меня в младшем шестом французском, – сказал Биффен.

– И всячески тебе досаждает, Хэмфри, дорогой. Не сомневаюсь.

– Э-э, я тут принес немного лимонной помадки.

– Как мило. Ну, с кем из присутствующих вы знакомы?

Адриан оглядел гостиную.

– Хьюго вы наверняка знаете. Он из вашего пансиона. Идите сядьте с ним рядом и не позволяйте ему портить мою собаку.

До этой минуты Адриан не замечал Картрайта, который сидел у окна, скармливая кусочки кекса спаниелю.

– Привет, – сказал Адриан, усаживаясь рядом с ним.

– Привет, – ответил Картрайт.

– Ну как, экзамен сдал?

– Извини?

– Пианино, за третий класс. Помнишь? В прошлом триместре.

– А, этот. Да, спасибо.

– Отлично.

Еще один бессмертный диалог, вышедший из-под пера Ноэля Кауарда{[55]} семидесятых.

– Так, – сказал Адриан, – а ты бываешь здесь… э-э… ты тут часто бываешь?

– Почти каждую пятницу, – ответил Картрайт. – А вот тебя здесь ни разу не видел.

– Нет, я… меня раньше не приглашали.

– Понятно.

– Так что… э-э… что тут вообще-то происходит?

– Да, знаешь, мы просто приходим в гости, пьем чай.

Так оно и оказалось. Биффен затеял игру в названия книг – от каждого участника требовалось признаваться, что ту или иную книгу он никогда не читал. Биффен и леди Элен произносили названия классических романов и пьес, и если ты их не читал, то должен был поднять руку. «Гордость и предубеждение», «Дэвид Копперфильд», «Скотный двор», «Мадам Бовари», «1984», «Счастливчик Джим», «Сыновья и любовники», «Отелло», «Оливер Твист», «Упадок и разрушение», «Говардс-Энд», «Гамлет», «Анна Каренина», «Тесс из рода д'Эрбервиллей» – список непрочитанных книг, который им удалось составить, вызвал всеобщие смешки. Все сошлись на том, что под конец триместра список должен будет состоять из книг менее известных. Единственными двумя книгами, которые прочли все присутствующие, оказались «Повелитель мух» и «Поправка-22», что, как заметил Биффен, способно сказать многое о качестве преподавания литературы в приготовительной школе. Конечно, все это было очевидной и, на взгляд Адриана, довольно глупой попыткой заставить всех побольше читать, тем не менее результаты она давала. Несмотря на претенциозность происходившего, Адриан, пожалуй, получил удовольствие, особенно воодушевило его то обстоятельство, что в русской литературе, всегда казавшейся ему самой внушительной и труднопостижимой, он оказался начитанным более всех прочих.

– Знаешь, – сказал он Картрайту, когда они возвращались