Место летнего отдыха

Давай попробуем взглянуть на вещи рационально. На первый взгляд, женитьба может показаться практичным решением. Полагаю, Кен Джоргенсон без труда сможет оказать вам материальную поддержку; относясь к типу недалеких в своей жизнерадостности людей, он, вероятно, сделает это охотно. Когда ты поступишь в университет, у тебя будут некоторые средства, оставленные бабушкой, о которых мы говорили. Следует признать, материальных препятствий пока нет, но ты не должен ни на минуту заблуждаться, что от этого будет легче.

Статистика говорит не в пользу слишком ранних браков, но это– вопрос арифметических подсчетов. В вашем возрасте вы еще многого не понимаете и не можете знать, в кого превратитесь ты и твоя девушка, став взрослыми. Финансовая поддержка со стороны портит людей. Кроме того, на мой взгляд, взвалив на себя ответственность так рано, ты очень много потеряешь. Время юности должно быть беззаботным. Оно не было таковым для тебя, но это еще один аргумент в пользу того, чтобы в ближайшие три-четыре года ты мог отдыхать и наслаждаться жизнью. В будущем году ты должен ходить на танцы и футбол, а не стирать пеленки. Возможно, эти слова покажутся тебе легкомысленными, но самые лучшие периоды жизни именно легкомысленны.

Если ты будешь упорствовать в своем намерении жениться, тебе придется плыть против сильных течений. Традиция отсрочки браков до момента, когда люди, в них вступающие, способны сами содержать семью, пользуется наибольшим уважением в самых богатых странах, особенно среди семей, которых денежный вопрос совершенно не волнует. Это парадоксально, но факт: лишь бедные люди женятся молодыми. В вашем круге на вас будут смотреть с недоумением, более того, вы вызовете к себе презрение.

Пока еще я даже не касался проблемы нравственности; тебе может показаться странным, что такое слово вышло из-под моего дрожащего пера. Пусть так, но я заметил, что в нашем мире действует один суровый нравственный закон: совершившие грех обычно платят тем или иным образом. Сейчас я пишу, когда меня мучает жуткая боль в животе, поэтому о проблеме наказания могу судить достаточно авторитетно. Так или иначе, Джонни, дело в том, что, по нормам любой этики, ты совершил грех приличных размеров. Молодым людям не должно ложиться в постель с юными девушками, еще не закончившими среднюю школу, и я подозреваю – независимо оттого, насколько мы все терпимы и утонченны, – что где-то впереди наказание ожидает тебя. Даже если в мире и не существует жестких законов морали, всем нам на протяжении многих поколений настолько прожужжали уши о нравственности, что возникли психологические законы, которые действуют со всей неумолимостью Господа из Ветхого завета. Ты согрешил, по крайней мере, в глубине души ты считаешь, что согрешил, и если тебя не накажет Бог, ты сам себя накажешь. Здесь, думаю, кроется большая опасность: боюсь, твое страстное желание жениться и, возможно, желание твоей девушки выйти замуж есть не что иное, как стремление наказать самих себя, „поступить как положено", заслужить отпущение грехов; все это не зрелые мотивы для вступления в брак.

Ты можешь считать, что выход, который я предложил тебе, когда мы последний раз виделись на острове, является венцом безнравственности, но скажу тебе совершенно честно: я так не считаю. Мы живем в довольно крутом мире, Джонни, и о добре и зле какого-либо поступка можно судить лишь по отдельным результатам для каждого из тех, кого этот поступок коснулся. Если ты и твоя девушка поженитесь в основном из эмоциональных побуждений, родите ребенка и через пару лет разведетесь, вы внесете лепту в общее несчастье на земле, и благодаря вам колесо наших страданий будет крутиться еще целое поколение. Я говорю тебе: остановись; в конце концов сделать это сейчас пока не сложно. Признай свою ошибку, сотри ее. Если ты и твоя девушка действительно привязаны друг к другу, вы сможете пожениться в надлежащее время, когда станете достаточно взрослыми и будете отдавать отчет в своих поступках.

Перед тем, как принимать окончательное решение, надеюсь, у тебя хватит разума показать это письмо матери и выслушать ее мнение. Невзирая на разногласия, которые всегда существовали между нами, я никак не могу упрекнуть ее в отсутствии практичности.

А теперь я должен сменить тему и закончить не как советчик, а как проситель. Я болен, и мне нужна твоя помощь, Джонни. Я не имею понятия, сколько придется пробыть в больнице, а остров нельзя оставлять без присмотра. Я вынужден был предложить расчет бедняге Хасперу, он уже не в состоянии выполнять какую-либо серьезную работу, и я действительно считаю, что с возрастом он помешался. С момента предупреждения об увольнении прошло уже какое-то время, но никаких признаков его подготовки к отъезду я не заметил. В моем состоянии я просто не могу решить эту проблему, поэтому был бы весьма признателен, если бы ты за это взялся.

А в общем-то, Джонни, я прошу тебя приехать на остров. В один прекрасный день гостиница станет твоей, может, даже в недалеком будущем. Ты получил в наследство много плохого; остров – это одна из хороших вещей. Надеюсь, ты найдешь способ сохранить его.

Я должен идти: Херб Эндрюс ждет. Мне не очень-то хочется в больницу, но, видит Бог, живот болит ужасно, и со времени твоего отъезда мне ни разу не удалось удержать в желудке пищу. Вот видишь? К моим прочим грехам добавилась жалость к себе – я этого не хотел. Навести меня, если сможешь, и позаботься об острове по крайней мере до июля, когда приедут другие. Жизнь – это борьба с неравными шансами. Я очень надеюсь, что ты не женишься, но, если ты сделаешь это, желаю тебе счастья. Может, жизнь в конечном итоге это игра в „орла или решку". Если так, то в нашей семье наступил черед выигрыша.

Спешу, обнимаю, Папа».

Сидя на диване в гостиной рядом с Молли, Джон медленно перечитал письмо. Желваки играли на его лице. Он закончил чтение и передал письмо Молли.

– Думаю, нам лучше выехать на остров, как только мы поженимся, – сказал он.

Молли читала без признаков эмоций, если не считать того, что непрерывно сжимала и разжимала ладонь. Возвращая несколько исписанных страниц Джону, она сказала:

– Плохо, что он болен. Конечно, мы поедем.

Джон передал письмо Сильвии. Когда она его читала, ее губы были плотно сжаты. В голове вертелся ответ Барту: «Я узнала благодаря Кену, что вопрос не только в том, что хорошо, а что плохо, – хотела бы она сказать. – Вопрос в том, чтобы, столкнувшись с проблемой, решить ее с любовью, и у всех нас по крайней мере есть шанс попробовать сделать это!» Протягивая письмо Джону, она сказала: – Не расстраивайся из-за этого. Она хотела было выложить всю аргументацию, заготовленную для Барта, но поняла, что слова не помогут. Молли и Джон смотрели друг на друга с молчаливым напряжением. Сильвии стало ясно, что письмо шокировало Молли, и дети не станут его обсуждать в ее присутствии. Джон напустил на себя безразличие и спокойствие, но взглядом пытался подбодрить Молли. «Им надо побыть одним», – подумала Сильвия и, взглянув на часы, заметила: «Мне пора встречать Кена»; эта фраза прозвучала бессмысленно, поскольку Кен уехал по делам в Нью-Йорк и ранее, чем через три часа, не ожидался. Она быстро вышла из комнаты.

«Проклятый Барт, – размышляла Сильвия, садясь в машину и с шумом захлопывая дверцу. – Какой прекрасный свадебный подарок он приготовил: пророчество рокового конца, благовидная поддержка поражения, очаровательное изъявление уверенности в вероятности катастрофы. Будь он проклят, – думала она, – он не должен был писать такое письмо сейчас – это совсем не то, что нужно детям».

Ведя машину без какой-то определенной цели, Сильвия почувствовала, как у нее в голове один за другим складываются ответы Барту. «Как странно, – сказала бы она. – Отец может покупать дочери шубы и автомобили, позволять ей тратить сколько угодно на вечеринки, но помочь ей выйти замуж почему-то считается безнравственным. Родители могут выделять достаточно большие средства, чтобы их сын мог позволить себе любые безрассудства; оплачивать его счета из винных магазинов, прямо или косвенно субсидировать развлечения каждой шлюхи в городе, но помочь ему жениться в молодом возрасте они не могут; нет, во всем этом есть что-то особенно порочное. Разница между тем, что происходит на самом деле, и той грязной маленькой историей, в которую ты все это хотел обратить, – мысленно продолжала Сильвия свою пылкую речь, – эта разница в том, чему научил меня Кен. Она заключена в одном коротком слове: любовь. Это то самое слово, которое ты, Барт, не упомянул в своем длинном письме ни разу; незримые свойства этого слова, о котором ты так мало знаешь, могут сделать из поражения триумф».