Невыносимые противоречия (СИ)

- Прости, не хотел тебя напугать, - смутился Франц.

- Все в порядке, - Генри испытал раздражение из-за того, что ему приходится постоянно повторять эту фразу. Если он боится людей, ему вообще не стоило заходить в тесный газетный киоск. - Эти фотографии...

- Да, здесь любят помещать на первые полосы отрубленные головы. В других странах тела прикрывают простыней, - Франц отвел взгляд.

У киоска остановилось такси. Генри устроился на заднем сидении, Франц сел рядом.

- Знаешь, сегодня утром, пока ты спал, я посмотрел расписание рейсов в Америку, - заговорил Франц.

Он не только просмотрел расписание, он запомнил его наизусть. Генри чувствовал себя как на лекции, по пути к гостинице на него высыпали больше информации, чем он способен был усвоить. Очнулся он, когда Франц настойчиво расспрашивал его о родственниках и где они живут.

- В Европе, - Генри вдруг почувствовал себя смертельно уставшим. - Мама рассорилась с родителями еще до моего рождения. Отца я никогда не знал.

Около главного входа в гостиницу было странно пусто. Ни швейцаров, ни машин, ни туристов. Через толстые стекла окон холл отеля выглядел вымершим. Когда Франц и Генри прошли двери-вертушки, к ним устремилось сразу несколько человек в костюмах.

- Господин Варгас, ваш отец хочет поговорить с вами, - мужчина с помигивающим блутузом наушником наклонил голову, изображая что-то похожее на поклон.

- Он ждет вас в ресторане, - сказал другой.

Двое вытянулись у лифта. У всех, как теперь заметил Генри, в ушах пульсировали головастики гаджетов. Вместе с Францем он оказался окружен. Люди в костюмах проводили их к лифту. Глядя мимо Генри, двое в костюмах протиснулись в лифт. Когда дверь закрылась, Франц вздохнул, засунул руки в карманы, привалился плечом к одному из зеркал. Его движения казались особенно шумными в нарочито официальной тишине лифта. На девятом этаже их ждал такой же как в холле караул-конвой. От лифта до ресторана выстроились мужчины в костюмах, заложив руки за спину, выпятив грудь. Генри насчитал двадцать человек, смотрящих поверх его головы, в пустоту.

Ресторан - зал в сто квадратов с бесчисленными столами, укрытыми белоснежными скатертями, был пуст как необитаемый остров. На столе в центре стояли башни из салфеток и блестели серебряные приборы. Президент Варгас поднялся навстречу гостям.

- Генри, рад тебя видеть, - двумя руками он сжал руку Генри. - Слышал о твоей матери. Огромная утрата для всего мира. Невероятный талант, обаяние и сила воли. Таких женщин больше нет.

Генри опешил, попытался освободить кисть. Но Варгас не отпускал, будто чего-то от него ожидал.

- Прими мои искренние соболезнования.

- Спасибо, президент Варгас, - промямлил Генри, сомневаясь что выбрал правильные слова.

- Для друзей моего сына я - Эдуардо, - Варгас отпустил руку Генри и посмотрел на Франца.

Только теперь Генри обратил внимание на то, что несмотря на одинаковый нос с горбинкой, черные волосы и глаза, они совсем не похожи. У Франца черты лица были крупее, чем у его отца. Будто последний был грубым наброском: этими щелками мы отметим глаза и губы, которые воплотим в следующем поколении.

Франц первым сел за стол.

Через минуту повара прикатили тележки с аквариумами. За синим стеклом извивалось скользкое черное тело, за зеленым - мелькали разноцветные плавники. Обитатели других аквариумов прятались за камнями или поднимали со дна песок. Впрочем, Генри больше интересовало его собственное отражение в ножах и ложках. Если он вздыхал или двигался, оно смазывалось как переливная картинка. Франц тоже не смотрел на рыб. Сложив руки на груди, откинулся на спинку стула и разглядывал отца. Президент же с удовольствие общался с персоналом. Выбрал рыбу, попробовал вино. Кивнул, и официанты наполнили бокалы Генри и Франца.

Принесли салаты из разноцветных овощей и закуски. Жаренные хлебцы с чесночным ароматом. Стоило начать есть, Генри сначала почувствовал насколько проголодался, потом как мало способен съесть. Пару глотков вина, хлебных горбушек и сырных шариков и у него болезненно подвело живот. Варгас заметил его напряженную неловкую позу.

- Ты отлично держишься, Генри, для человека, вернувшегося из плана, - сказал он.

Цепкий взгляд, фальшивая улыбка. Сейчас он был похож на Марко, смуглого любовника Шеннон, человека, который принес в их дом наркотики, из-за которого Генри на полгода заперли в клинке.

- Я встречался с людьми, пережившими похищение. У одних тряслись руки, другие мучились от нервного тика, третьи вздрагивали от каждого звука. Четвертые часто и обильно потели.

Генри сжал кулаки, он не понимал к чему этот разговор.

- Были, конечно, и те, кто внешне выглядели спокойно, - Варгас сделал паузу, буравя Генри взглядом. - Совсем как ты. Но обычно это спокойствие было видимым. Рано или поздно оно рушилось. Пострадавшим не давали спать кошмары, боли в желудке, сначала физиологические, со временем они превращались в соматические.

Теперь Варгас говорил, как доктор в клинике реабилитации: "То что твоя кровь чиста сейчас, не гарантирует того, что ты избежишь ломки. Отчасти ломка явление психологическое".

- Оставь его в покое, - остановил отца Франц.

На столе появились блюда с рыбой. Запахло лимоном и перцем. Работая ножом и вилкой, президент Варгас то поджимал губы, то растягивал их в улыбке.

- Попробуй желтый соус, Франц, - президент впервые обратился к сыну напрямую. До сих пор ограничивался кивками и взглядами. - Помнишь, в детстве ты терпеть не мог рыбу? Особенно обидно, потому что никто не готовил рыбу так, как твоя мама. Когда она была маленькой у Маркусов была служанка, то ли с Ямайки, то ли с Гаити. Она научила твою маму готовить. Ничего вкуснее я никогда не ел.

Варгас отложил нож и глотнул вина.

- Когда тебе было лет семь, мы даже пытались тебя обмануть. Подсунули тебе рыбные котлеты вместо куриных, - он улыбнулся.

Лицо Франца не выражало ничего. Генри и не знал, что мимика Франца может быть такой неподвижной.

- Ты сразу раскусил обман, - Варгас пригрозил сыну столовым ножом. - Ты всегда был проницательным.

Он отодвинул тарелку.

- Проницательным и любопытным, - Варгас поднял бокал, будто предлагал тост.

Инстинктивно Генри тоже заглянул в свой бокал. Он давно не пил вино. Градус алкоголя был слабым, будто он хлебал воду, живот заурчал, будто вода была грязной.

Передвигающиеся бесшумно официанты унесли тарелки и остатки рыбы, поставили на стол блюдца со сладостями.

- Скажи мне, Франц, что ты думаешь, ты сейчас делаешь? - спросил Варгас.

Франц молчал.