Брак по-эмигрантски

— Гарик твой, конечно, сволочь, — сделал вывод Боря, — но я тебе дам совет. Не бери адвоката. Не борись. Это всё пустое. Ты только потеряешь кучу нервов и денег, тебя обберут со всех сторон. Начинай нам выплачивать сколько можешь. Не трать деньги понапрасну. Ты проиграешь.

— Боря! Но ведь всё так очевидно! Он подлец, его надо наказать! Почему я одна должна отдавать деньги, которые он украл? Мы вместе должны его заставить расплатиться!

— Вместе с кем? С нами? Мы с Мариной не собираемся участвовать в этой игре. Ты пойми, это бесполезно. Марина беременна. Ей нельзя волноваться! Я не хочу устраивать пустую нервотрёпку с судами. Как ты не понимаешь? Тебе ни один адвокат не поможет! Они будут специально всё делать так, чтобы ты с Гариком никогда не договорилась! Чем больше вы будете злиться друг на друга, тем больше денег загребёт адвокат! Гарик — дантист. Несомненно, деньги у него есть. Он будет кормить своего адвокат до посинения. А ты будешь разорена окончательно. Тебе их не победить! Ну, как ещё объяснить? На что ты надеешься? На правосудие? Пока ты до него доберёшься, тебя до трусов разденут! Ты думаешь, адвокат, которого ты наймёшь, тебе друг, потому что ты ему платишь? Наивная! Он тебе первый враг, именно потому, что ты ему платишь! И будешь платить без конца! Ты надеешься, он тебе даст совет, как побыстрее закончить дело? Но ведь ему это не выгодно! Он тебе даст такой совет, чтобы ты ему платила и платила!

— Боря, ну не все же такие подлецы! Мой адвокат даже вернул мне деньги, когда Гарик отказался платить!

— Да он обосрался, твой адвокат! Он же всё испортил! Если бы он после того, как проиграл, ещё и деньги не отдал, ты бы стала всем рассказывать об этом, он бы клиентуру потерял, а значит и деньги, в сто раз большие, чем он тебе отдал! Нет! Ни я, ни Марина участвовать в этом бесполезном марафоне не будем! Нам наши нервы и здоровье дороже денег!

Трубку схватила Марина.

— Слушай! Дай мне телефон этого педераста, я ему сама позвоню и спрошу, как он собирается нам платить? Мы ему ничего плохого не сделали, за что он нас наказывает? Давай телефон, я тебе перезвоню после разговора с ним.

Я дала телефон. Через пять минут Марина позвонила снова. Голос у неё был уже не такой уверенный и бойкий.

— Он вообще нормальный, твой муж? — Маринка задыхалась от злости. — Я ему вежливо говорю: «Гарик, это Марина Лишанская. Я хочу с тобой обсудить долг». А он мне в ответ: «Пожалуйста, но имей в виду, я всё записываю на магнитофон!»

— Ну и что? — Я не видела в этом ничего страшного.

— Как это что? — заорала Маринка. — Как это что? Я не собираюсь никуда записываться! Я его послала на три буквы, и пусть он это запишет себе на память, педераст проклятый!

Теперь трубку выхватил Боря.

— Всё, надо кончать этот разговор! Марина волнуется, а ей нельзя! В другой раз поговорим!

Я положила трубку и сидела ни жива, ни мертва. Может, Боря прав? Зря я всё это затеваю? Но должна быть хоть какая-то справедливость! Добро всегда побеждает зло! Но как победить, если не бороться? Боже мой, что делать? Что делать?

Теперь по ночам я мысленно разговаривала не только с Гариком и его адвокатом, но ещё и с Борей, пытаясь ему доказать, что надо что-то предпринимать вместе, а не сдаваться без боя. Хотя в Бориных аргументах была логика, которую я не могла не признать.

Я была на распутье. Вечный вопрос «быть или не быть?» стучал у меня в мозгу днём и ночью. В основном, ночью.

ДОЧКА

Гарик оставил нам сообщение на автоответчике. Он просил найти паспорт от его нового замечательного телевизора, который он уволок с собой, а паспорт забыл.

Мама тут же начала метаться по квартире, собирая какие-то манатки Гарика, обнаруженные после его побега. В это время к нам зашла Тамарка, соседка сверху, одолжить сигарету.

— Что у вас происходит? — заинтересовалась она, увидев большой чёрный мешок для мусора, стоящий с открытой пастью посреди комнаты.

— Собираю Гарику его остатки! — зло бросила мама, роясь в шкафу.

— Ещё чего! — воскликнула Тамарка. — Шиш бы я ему собрала! Выкатился и пусть идёт ко всем чертям!

— Да пусть подавится! — огрызнулась мама, стоя в задумчивости перед мешком. — Что бы ещё ему отдать, чтобы он успокоился? Ага! Знаю!

Мама метнулась в спальню и вынесла маленькую сафьяновую коробочку, с силой сорвала с пальца обручальное кольцо, запихала его в коробочку и с ненавистью швырнула в мешок.

— Ты что, с ума сошла? Зачем кольцо отдаёшь? Ты же сама за него платила! — возмутилась Тамарка. Я тоже поддакнула.

— Не надо мне ничего! — закричала мама. — Я ненавижу его, и кольцо его тоже ненавижу! Пусть он подавится, сволочь!

— Совсем с ума сошла! — пробормотала Тамарка и попятилась к двери.

Мама сняла телефонную трубку.

— Гарик, я тебе всё собрала, можешь приехать. Но сделай мне одолжение. Я не хочу устраивать спектакль перед домом, где полно людей. Въезжай в гараж, я туда спущусь, отдам тебе вещи тихо, без свидетелей, и катись! Согласен?

В ответ Гарик завизжал так, что было слышно по всей комнате.

— Я не пойду в подвал! Ты меня туда не заманишь! Только на улице, и только где люди!

— Ты чего так испугался? — насмешливо спросила мама. — Я не собираюсь тебя в подвале караулить с дубиной, я только вещи хочу отдать!

— Не пойду в подвал! Не надейся! — визжал Гарик. — Только на улице!

Я сразу поняла, почему Гарик боится подвала. Он помнил мой телефонный разговор со Светкой, когда я обещала его убить в гараже, под видом ограбления! Идиот! Надо же поверить такой херне! Неужели он и вправду подумал, что ему устроили ловушку!

— Ну, ладно, псих, не визжи! — отрезала мама. — Встречаемся через полчаса около парадного.

Отдав мешок Гарику, мама вернулась домой бледная и дрожащая.

— Ну, что? — спросила я.

Не отвечая, мама подошла к буфету, достала бутылочку с валокордином, плеснула его в рюмку и залпом выпила.

— Я его спросила, — отдышавшись, с трудом выговорила мама, — что мне делать с общей кредитной картой «Американ-экспресс». Он рассмеялся и сказал, что давно её аннулировал. Как давно? Ещё в марте. А знаешь, оказывается, когда он нанял адвоката? Тоже в марте. Помнишь, как сказал Паприков на свадьбе? «Самый лучший экспромт должен быть хорошо подготовлен». Вот Гарик и подготовился. Они с Паприковым свой экспромт хорошо продумали заранее. Боже мой, какая подлость! С кем я жила? Слушай! Меня вдруг осенило! Ты помнишь спектакль за столом, когда приезжал Лёва, брат Гарика? Это было в середине апреля. Бася просила, нет, даже не просила, а нахально требовала, чтобы Гарик выписал Лёве чек на 500 долларов как бы от неё, а она якобы потом отдаст Гарику наличными. Я ещё тогда удивилась, почему Лёве нужен чек? Почему она не может дать ему наличные, не трогая Гарика? А Гарик тогда взорвался и орал, что он никому не должен? Помнишь?

Я кивнула. Конечно, помню эту сцену и орущего Гарика, и испуганных Басю с Лёвой.

— Так вот! — продолжала мама. — Это был фарс для меня. На самом деле Гарик им, видимо, объявил, что всё равно уйдёт. Пятьсот долларов он отдал Лёве за свадебный подарок, они тогда ровно пятьсот долларов нам преподнесли. Он же порядочный человек, наш Гарик! Своему брату деньги вернул! На остальных — ему плевать! Ты была права, в мой день рождения Бася билась в истерике, потому что думала, что Гарик уже сбежал! Подумать только! Столько времени прошло, ни Бася, ни Лёва с Леной ни разу не позвонили! Даже не посочувствовали мне! А что я им сделала? Кроме добра и подарков, они от меня ничего не видели! Свиньи! Боже мой! Какие же они свиньи!

В тот же вечер, немного придя в себя, мама устроила мне допрос с пристрастием, но я, конечно, умолчала о своих беседах по телефону. Мне было страшно подумать о том, как она среагирует, если узнает правду. Ведь это были пустые разговоры, трепотня. Неужели такое надо принимать всерьёз? Страх и чувство вины перед мамой сжимали сердце! Я первый раз в жизни почувствовала себя совершенно бессильной! От невозможности что-то поправить хотелось уйти из дома!