Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

- Говорит адвокат Бретон, - представился Фелипе, услышав голос Марии, - позовите, пожалуйста, Даниэлу.

- Она только что вышла.

- С кем? - поинтересовался Фелипе.

- Одна, - ответила Мария. - Она не захотела, чтобы сеньора Джина пошла с ней.

Фелипе на секунду задумался и спросил:

- Сеньор Ханс уже вернулся?

- Да, - послышалось на другом конце провода, - но сейчас его нет дома.

Фелипе положил трубку. Он стоял и раздумывал, не зная, как ему поступить: дождаться возвращения Джины и спросить, где она была, или ехать домой к Даниэле и дожидаться ее там? А что, если она туда больше не вернется. Да и перспектива новой встречи с Хансом тоже не слишком улыбалась ему.

Прошло еще несколько минут, Фелипе по-прежнему мучительно соображал, что ему делать. Он понимал, что теряет время. Наконец Фелипе принял решение, правда, он не был уверен в том, не будут ли его усилия напрасной тратой времени.

Фелипе быстро спустился вниз, чтобы попросить привратницу присмотреть за детьми. Потом он вышел на улицу и сел в машину. Фелипе хорошо знал район, где жила Даниэла, поэтому он без труда нашел гостиницу, расположенную неподалеку от ее дома.

Фелипе подошел к портье и попросил разрешения подняться наверх, сказав, что он ищет одного человека, с которым должен был встретиться, но, к сожалению, опоздал. Портье утвердительно кивнул.

Джина и Ханс сидели за столиком в ресторане. Полчаса назад они зашли в гостиницу, решив провести вместе этот вечер.

- Я знаю, что поступаю глупо, но ничего не могу с собой поделать, - говорила Джина, прижавшись щекой к плечу Ханса, - мне очень хочется быть рядом с тобой.

- Через несколько дней я возвращаюсь в Германию, - Ханс нежно погладил руку Джины.

- Поэтому мне и хочется побыть с тобой как можно дольше. - Джина обняла Ханса, и их губы слились в поцелуе. - Конечно, я могла бы остаться у Даниэлы, чтобы вообще не расставаться с тобой, но она бы ни за что не согласилась.

Джина опять стала целовать Ханса. Они так увлеклись, что не заметили, как из дальнего угла за ними наблюдает Фелипе с фотоаппаратом в руках. Он сделал несколько снимков и осторожно вышел из зала.

- Если бы ваш муж видел нас, - со вздохом сказал Ханс, освободившись от объятий Джины.

- Фелипе ни о чем не подозревает, - поспешила успокоить его Джина, - он понимает, что сейчас я должна быть с Даниэлой, и не будет ни в чем сомневаться.

Посидев в ресторане еще немного, Джина с Хансом вышли в коридор. Ханс направился к выходу, но Джина задержала его со словами:

- Пусть эта ночь будет нашей, - и она показала Хансу ключ от номера.

- Это будет ночь нашего прощания? - грустно спросил он Джину.

- Может быть, - согласилась она.

- Мне будет очень тяжело без вас в Германии, - Ханс глубоко вздохнул. - Я никогда не смогу забыть вас, Джина.

Они вошли в лифт. Там Джина не могла удержаться и вновь обняла Ханса, осыпая жаркими поцелуями его лицо. Когда дверь лифта распахнулась и Джина выпустила Ханса из объятий, она с ужасом увидела направленный на них объектив фотоаппарата, который держал в руках Фелипе.

- Что ты скажешь мне на этот раз? - спросил он тихим голосом.

Некоторое время Фелипе стоял неподвижно, пронзая Джину презрительным взглядом, потом повернулся и быстро пошел по коридору по направлению к выходу.

Джина, словно очнувшись, бросилась следом и, догнав Фелипе, задержала его за рукав пиджака.

- Выслушай меня! - сказала она с мольбой в голосе.

- Мне незачем это делать! - ответил Фелипе, едва сдерживая душившее его бешенство.

- Мы просто хотели попрощаться, - пыталась оправдаться Джина. - Ханс скоро уедет в Германию.

- Хорошо же вы с ним прощались, нечего сказать! - на лице Фелипе появилась ироническая улыбка.

- Фелипе! - вмешался Ханс, который подошел к ним. - Джина решила остаться с вами. Она хочет сохранить семью.

- Какая к черту семья! - Фелипе бросил на соперника негодующий взгляд.

- Прости меня, Фелипе! - умоляла в отчаянии Джина.

- Вчера мы с тобой только впустую сотрясали воздух, - Фелипе так посмотрел на жену, что Джина невольно съежилась под его колким взглядом. - Я не напрасно подозревал, что ты насмехаешься надо мной. Но теперь этому пришел конец! Понятно?

Он бросил на Джину еще один уничтожающий взгляд и стремительным шагом направился по коридору к выходу.

Джина застыла на месте, словно пораженная ударом молнии. Потом, разрыдавшись, она бросилась к двери лифта и стала царапать ее ногтями.

Ее истерика длилась несколько минут, показавшихся Хансу вечностью. Затем рыдания прекратились, и Джина, ощутив внезапную слабость и странную тяжесть во всем теле, в изнеможении опустилась на пол.

Ханс осторожно приподнял ее, и взяв на руки, усадил Джину в стоявшее неподалеку кресло.

- Он ничего не понял, - Джина обхватила голову руками. - Я сама во всем виновата. Ради Бога, не надо так переживать, Ханс. Идем отсюда.

Джина поднялась с кресла и, опершись на руку Ханса, направилась к лифту.

Выйдя на улицу, они долго стояли у входа в гостиницу, не зная, как им поступить дальше. Джина долго думала о чем-то своем и наконец произнесла:

- Все-таки какой же Фелипе лицемер! Как он мог улыбаться мне, если знал, что я собираюсь встречаться с тобой?

- Он устроил нам ловушку, - задумчиво сказал Ханс.

- А я, как дурочка, попалась в нее, - продолжила его мысли Джина.

- Что он теперь намерен делать? - поинтересовался Ханс.

- Об этом я даже думать боюсь! Надо же додуматься прийти с фотоаппаратом! - Джина с негодованием передернула плечами. - Что теперь скажут дети? Надеюсь, Фелипе все-таки сообразит, что им не нужно ни о чем говорить.

Подъехав к дому, Фелипе долго не решался подняться к себе в квартиру. Он не знал, что говорить детям. Однако, решив, что, сидя в машине, он только напрасно теряет время, Фелипе вошел в подъезд.

Не успел он переступить порог квартиры, как к нему подбежала Джина Даниэла и стала спрашивать его, когда придет мама. Фелипе взял девочку на руки и отнес в детскую. Там он уложил ее в постель и долго сидел рядом. Сказав дочери, что мама останется на ночь у тети Даниэлы, Фелипе стал рассказывать ей сказку, чтобы она поскорее заснула. Наконец Джина Даниэла закрыла глаза, и Фелипе на цыпочках вышел из детской.

В эту ночь Фелипе так и не ложился спать. Он до утра просидел в гостиной.

На следующий день Херардо, взглянув на осунувшееся лицо друга, сразу понял, что произошла трагедия. Он не стал ни о чем спрашивать Фелипе, справедливо полагая, что тот все ему расскажет сам, если сочтет нужным.

Фелипе, действительно, скоро рассказал Херардо все подробности о событиях прошлой ночи. Несколько раз он прерывал свой рассказ, чтобы сдержать душившие его слезы. Он спрашивал у Херардо, что ему теперь говорить детям. Херардо, честно говоря, сам не знал, как поступать в таких случаях. Поэтому он почти все время молчал, лишь изредка прерывая печальный рассказ друга короткими замечаниями. Когда наконец Фелипе выговорился, Херардо сделал осторожную попытку удержать его от рокового решения:

- Что если вчера она действительно встречалась с Хансом в последний раз?

- Ей незачем с ним прощаться, - возразил Фелипе. - Если ей так хочется, пусть едет себе на здоровье в Германию. Я хочу развестись с ней, как принято в цивилизованном обществе. - Фелипе на минуту умолк, собираясь с мыслями. - Но дети в любом случае останутся со мной.

Херардо собрался что-то сказать в ответ, но не успел. В конторе появились Джина. На ее заплаканном, измученном лице тоже были видны следы бессонной ночи.

Она остановилась неподалеку от мужа, словно опасаясь подойти к нему, и тихо проговорила:

- Фелипе, я пришла просить у тебя прощения. Хочешь, я стану на колени?

- О каком прощении ты говоришь, - грустно спросил Фелипе, - если ты совсем потеряла совесть?