«Я слушаю, Лина…»

оме как к морю. Только там он навсегда может скрыться.

– М-да… – протянул Даник. – Какой-то анонимщик. Какой-то сомнительный дружок Хорек. Конечно, все совпадает…

– В нашем деле, Даник, к сожалению, свидетелями оказываются не всегда добропорядочные граждане. Но не нам выбирать свидетелей. Для нас важное, чтобы они были.

– Но, Лина? Это абсурд! Почему, скажи, нельзя было утонуть в одежде! Почему в январе нужно раздеваться почти догола!

– Да потому же, черт побери? – не выдержала я. – Я тоже долго думала над этим. Не считай меня полной идиоткой! И я не ожидала, что ты так быстро забыл наше прошлое дело! Что ты так быстро забыл, что говорил эксперт-психолог! Помнишь. Когда утонула та девочка. Типичное самоубийство. Это инстинкт утопленника, Даник. Типичный инстинкт! От страха, от безнадежности, от нервов. Если хочешь! Они уже не понимают. Лето сейчас или зима. Их память зафиксировала лишь одно: чтобы войти в воду, нужно раздеться! Вот ты бы, Даник, о чем думал, прежде, чем покончить с собой, – с нескрываемым удовольствием произнесла я.

– Я плохой пример для тебя, Лина. Я бы дождался лета.

Я усмехнулась.

– Впрочем, Лина, я ждал от тебя этого монолога о девочке-самоубийце. Но не слишком уж явное совпадение!? В одном малюсеньком городке два сумасшедших самоубийцы. А, может, они моржи? А, Лина?

– Ты прекрасная ищейка, Даник. Но тебе не хватает смекалки. То самоубийство потрясло весь город. О нем трубили на телевидении и во всех газетах. Все подробненько изложили. Каждый подросток знал о нем самые мельчайшие подробности. Именно поэтому оно так быстро могло повториться.

– Допустим логично. Но, Лина… Я разговаривал с его матерью, друзьями. Парень абсолютно не был склонен к самоубийству. Абсолютно!

– Ты так много узнал, Данилов, – с явной иронией ответила я. И это уже была не похвала моему бесценному работничку.

– Еще бы! – Даник щелкнул пальцами. И заносился по комнате. – Абсолютно легкомысленен. Отношение к жизни – плевое. Ни одна неудача не загоняла его в тупик! А они у него были, Лина!

– Что ты говоришь? – что ж, мне было любопытно узнать про Малыша новые сведения.

– Его турнули из бокса. В общем, совершенно несправедливо. Просто заслуженно съездил тренеру по шее. Он фактически был изгнан из семьи, из новой семьи. Которую проворно организовала его мать. Он оказался на улице, Лина! Ни мести, ни отчаяния, ни просто элементарного раздражения! А тут… Я уверен, что он из тех людей, кто не пойдет топиться. Зимой. Тем более в голом виде, – Даник победоносно улыбнулся. – Он из тех, кто пойдет доказывать свою невиновность. Он большой любитель играть ва-банк, Лина.

Я про себя усмехнулась. А мне он казался таким беспомощным. Таким беззащитным. И совсем не игроком. Но что может знать о Малыше этот пройдоха Даник. Конечно. К сожалению, оказалось, что к проныроливости моего подчиненного можно еще приплюсовать и талант психолога. Ну, конечно, Малыш никогда бы не наложил на себя руки. Об этом не может быть даже речи. Эта ищейка