Поводок

ло, что я обворован. Не деньги у меня украли, нет – другое...

Когда я вспоминаю это путешествие, воодушевление и... скромность, да-да, скромность Лоранс... Она так волновалась, нравится ли мне. Постоянно мучилась, не кажется ли мне глупой, повсюду ей мерещились зловещие признаки моих возможных измен. И естественно, я, уже тогда ненавидевший семейные отношения, основанные на превосходстве, и презиравший мужчин, снисходительных к своим взбалмошным женам, старался успокоить Лоранс, а ее оговорки и случайные бестактности казались мне привитыми ее обычным окружением, а не свойственными ее натуре, только... каким же простачком я тогда был! Я приписал ей две дюжины добродетелей, не сообразив, что даже если она и впрямь обладает ими, то ей всего-то не хватает умения проявить их, умения, которого не может дать самое изысканное воспитание. Например, Лоранс образованна, но не умна; расточительна, но не щедра; красива, но не очаровательна; преданна, но не добра; подвижна, но не оживленна; завистлива, но не честолюбива. Она злоречива, но не злобна; надменна, но не горда; участлива, но не задушевна; ранима, но не уязвима. К тому же инфантильна, но не наивна; жалоблива, но не беспомощна; хорошо одета, но не элегантна; злопамятна, но не гневлива. А еще – непосредственна, но не откровенна; боязлива, но не предусмотрительна; и наконец, страстна, но на любовь-то как раз не способна. Я нашел в машине карандаш и свою знаменитую нотную тетрадь, тщательно записал туда то, что, наверное, назову «Литании <Литания – молитва. В разговорной речи – длинный скучный разговор, перечень> святой Лоранс»; я повторял на разные лады все эти определения, порой чуть их подправляя, переставлял прилагательные местами, но каждый раз находя их еще более справедливыми и меткими. В упоении от своего опуса и если не отомщенный, то успокоенный, я вышел из машины на бульвар Распай и захлопнул дверцу медленным и широким жестом, как это делают миролюбивые до поры до времени правдолюбцы из американских сериалов. Вдруг я вспомнил, как оторваться не мог от одного космического телебоевика: из серии в серию космонавты 3000 года болтались на борту своей летающей тарелки между необитаемыми небесными светилами и все такое прочее (в общем-то, набившее уже оскомину). В один прекрасный вечер Лоранс решила переменить программу. Ну как я позволил отнять космический корабль с моими остроухими героями? Почему, как какой-то деспот, она мне навязала поцелуи каких-то загорелых троглодитов из Лос-Анджелеса? Не могу уже припомнить. Короче, вышло так, что Кориолан в течение месяца пересказывал мне очередные серии, пока и его не начало от них тошнить. Почему же Лоранс не купила второй телевизор? Почему я сам его не купил? Ну это я знаю: мой карманный банк сразу бы лопнул. А как и почему я не завел собаку, ведь я обожаю собак? И почему я растерял всех друзей (мне бы так хотелось приглашать кого-нибудь домой на стаканчик вина)? Что же это вообще за дом у меня такой, куда я никого никогда не мог привести, когда еще хоть