Армен

— Не беда, остальное он получит в местах не столь отдаленных, согласно собственному заявлению, — вставил второй и засмеялся слегка подобострастно, словно стараясь угодить.

— Ну-ну, — осадил первый, — говорить тихо и не терять бдительности.

— Чего так? — осмелился возразить второй.

— На всякий случай, — многозначительно ответил первый и осторожно кашлянул хриплым, мокротным кашлем.

Голоса смолкли, словно ушли в землю, и снова воцарилась тишина. Лунный свет как-то сразу стал ярче, и дворик наполнился белым, неживым сиянием. Какая-то крестовидная, преломляющаяся тень пересекла двор, вышла из калитки и скользнула в сторону деревьев, растворившись в темноте. Послышался взмах крыльев, и в гуще темных крон тишину прорезало зловещее карканье. Потом появились человеческие тени, глухо, но отчетливо зашуршала подминаемая трава — и точно из-под земли выросли две одинаковые фигуры. Блюстители порядка…

— Ах, это конец, — в отчаянии прошептал Армен и ощутил острую боль в груди.

Полицейские приближались. Их лиц из-под козырьков не было видно, и казалось, что в воздухе плывут только фуражки. Впереди медленной, тяжелой походкой, слегка поигрывая плечами, шел рослый, широкоплечий полицейский. Чуть поотстав от него, порывисто двигался второй — жилистый, среднего роста. Но обоих опередили их узкие и длинные тени, которые, достигнув калитки и словно наткнувшись на препятствие, остановились в нерешительности, а потом свернули к дороге. Армен подумал даже, что полицейские просто проходят мимо, ничего больше, и с облегчением вздохнул, но вдруг понял, что оба они хорошо ему знакомы. Стал копаться в памяти и с ужасом обнаружил, что ничего не может вспомнить, словно навсегда утратил эту способность, и что внутри у него разверзается бездонная пропасть забвенья. Из груди Армена вырвался стон, он еще больше съежился и вжался в стену. Все это было похоже на кошмарный сон…

Внезапно тишину нарушил жалобный треск ломаемой калитки, и воздух наполнился топотом ног, точно во дворик ворвался целый взвод солдат.

— Оставаться на месте, не двигаться! — грозно крикнул рослый, став по правую сторону входа, а слева от него в угрожающей позе застыл его напарник. Армен сразу узнал их: рослый был Сили, а другой — Гамр.

— Гамр, проверь дом, — строго скомандовал Сили.

— Есть проверить дом!

В это время клинок полумесяца снова вошел в ножны и стало темно: казалось, это была гигантская тень самой луны, поглотившая все остальные тени и застывшая в неподвижности. Блюстители порядка, не понимая, что произошло, замешкались. В темноте их фигуры так расплылись, разбухли, точно в них вошли их собственные тени, вытеснив оттуда хозяев. В следующую минуту в тишине взорвался резкий, панический голос Сили, в котором не осталось и следа прежней самоуверенности.

— Чего пялишься, осел! — накинулся он на Гамра. — Разве я не сказал проверить дом?

Гамр боязливо приблизился, остановился у порога и, заглянув внутрь, на какое-то время замер, точно принюхивался. Глаз его не было видно, в темноте смутно проглядывались лишь глазницы, контуры плоского носа и выпирающих скул, да большой рот и острый подбородок.

— Здесь он! — радостно заорал он, поворачиваясь к Сили. — От страха в угол забился, как крыса!

— Хорошо, Гамр, — внушительно пробасил Сили, повеселев. — Дай ему по шее и волоки сюда!

Решительной походкой Гамр вошел в домик, однако, дойдя до середины, где пол промок от накапавшей с крыши воды, поскользнулся.

— Вроде в навоз угодил… Сили, это не дом, а настоящий хлев… — он хохотнул.

Чем ближе подходил Гамр, тем круче вздымалась в Армене мстительная ярость, он чувствовал, что в самом деле похож сейчас за злобную крысу: сжавшись в своем темном углу, она следит за противником сверкающими глазами, караулит каждое его движение, и шерсть на ней дыбится от напряжения.

— Эй, ты!.. — подойдя, насмешливо крикнул Гамр и ударил его по ребрам носком ботинка. — Не видишь, кто перед тобой стоит? Ну-ка, встань сейчас же, слизняк!.. — Он снова ударил, на этот раз сильней, и протянул руку, чтобы ухватить Армена за шиворот…

В бешенстве вскочив с места, Армен бросился вперед с одной-единственной мыслью — сокрушить, уничтожить, стереть врага в порошок.

В какой-то момент он увидел перед собой расширившиеся от неожиданности и страха глаза Гамра, мутные, как от алкоголя, и подернутые красной пеленой, и головой сильно боднул его в грудь. Вскрикнув от боли, тот упал навзничь, ударившись спиной о противоположную стену. Раздался неимоверный грохот.

Армен замахнулся было для нового удара, но сжатая в кулак рука, вмиг растеряв всю свою энергию, замерла в воздухе, точно в вязкой и бездонной пустоте. Голова его бессильно упала на грудь: перед ним власть, которую невозможно одолеть, и хотя рядом с нею он просто ничтожество, в нем есть что-то такое, что не приемлет власть, питает к ней отвращение, избегает ее, не хочет с нею соприкасаться… Армен инстинктивно поднял руки, защищая лицо, и тут же получил жестокий удар в висок. Упав на бок, он к тому же сильно ударился головой об опорный столб…

— Дай ему по роже! — орал Сили. — Каблуком, каблуком бей!

— Ах ты, мразь, на кого руку поднимаешь? — крикнул Гамр визгливым голосом. — Всю кровь твою сейчас выпью и не охну!..

Град ударов — ногами и кулаками, куда придется — обрушился на Армена. Ему казалось, что он попал под каменную лавину, что она вот-вот окончательно погребет его и задавит своей тяжестью. Мозг словно охватило гудящее пламя, Армен прикрывал лицо обеими руками и думал об одном: «Только бы лицо не разбили… только бы лицо не разбили…» Крики и брань Сили и Гамра словно исходили из сотрясающихся стен домика. Постепенно тело Армена деревенело, он уже ничего не чувствовал.

— За волосы его хватай, за волосы!.. — гремел Сили.

Огромная лапа опустилась на макушку Армена, впиваясь ногтями в кожу и выворачивая шею, пытаясь ударить его головой об опорную балку. От невыносимой боли Армен закричал и поднял руки, чтобы защититься, но при этом оставил неприкрытым лицо. В тот же миг последовал страшный удар каблуком — и изо рта его хлынула кровь…

— Я же говорил, что это не человек… а бесчувственная скотина… — Тяжело дыша, Гамр изготовился для нового удара. — Сили, придержи его…

Носком ботинка он снова нацелился на лицо Армена, но тому в последний момент удалось вскинуть руки… Удар пришелся в кисть, Армену показалось, что в руку ему вонзили раскаленный железный прут, а ухо даже сквозь шум и ор уловило хруст раздробленной кости…

— Отставить!.. — откуда-то издалека, точно с неба, донесся до него хриплый бас, тоже знакомый. — Гамр, забери рюкзак, а ты, Сили, приведи его в чувство.

Армен остался лежать ничком в углу домика. Поставив ногу ему на затылок, Гамр наклонился, не без труда вытащил из-под него рюкзак и пошел было к выходу, но вернулся и, еще раз с размаху ударив Армена носком ботинка по ребрам, громко выругался и вышел. Тело Армена дрогнуло от удара и замерло. Немного погодя на него обрушилась мощная струя воды, вслед за этим звякнуло отброшенное пустое ведро, оно откатилось назад и, коснувшись затылка Армена, остановилось.

— Ждите у машины! — приказал тот же знакомый голос задыхавшимся Гамру и Сили. — Я приведу его сам.

Послышался звук удаляющихся шагов, потом все стихло. Луна снова ярко осветила землю, и двор огласился монотонным пением сверчков и деловитым жужжанием ночных жуков.

3

— Ты, сказочный герой! — нарушил тишину во дворе все тот же хрипло-басовитый голос, в котором не было и намека на насмешку. — Думаю, ты достаточно отлежался. А сейчас вылезай из этой своей… пещеры.

От боли тело Армена онемело и затекло. У него было лишь одно чувство: он выскользнул из собственной плоти и сквозь непроглядные коридоры летит к каким-то неведомым мирам. Услышав голос, Армен вздрогнул и попробовал отодвинуться. В голове у него что-то щелкнуло, точно оборвался невидимый провод, и крохотный венчик света, появившийся на месте обрыва, снова пробудил в нем слабое восприятие действительности. В висках бешено застучало, казалось, этот стук способен разнести череп на мелкие кусочки и разметать мозг по темному полу.