Осенний лист или зачем бомжу деньги

Да, класс, оценил Пархом, дамочка что надо! Не девочка ведь уже, но вполне сойдет за нее. Формы уж больно нежные. Хорошо сохранилась для своих тридцати… м-м-м…с хвостиком. И груди не отвисли и целюлита не видать. Отсутствие целлюлита нынче большая редкость!

Даже у большинства совсем юных представительниц прекрасного пола он в наличии. А у Сидоровой - не единой ямочки, не единой растяжки, кожа гладкая, шелковистая, словно искусно выделанная и натянутая на скульптурное изделие великого мастера.

Пархом вытащил фотографию из окошечка бумажника и подошел ближе к свету, чтобы получше рассмотреть полуобнаженное тело Екатерины

Сидоровой, до которого ему так и не удалось добраться. Он впервые видел ее такой, не совсем одетой.

…Три года назад, когда они встретились на какой-то презентации,

Пархом уже не помнил, что это была за презентация, и кто был ее устроителем, он сразу же понял, что перед ним женщина, с которой у него возникнут проблемы. Обязательно возникнут. Не предположительно, а стопроцентно. Чутье подсказало.

Их не знакомили, некому было, Пархома в этом городе не знал никто, кроме скромного служащего филиала одного из московских банков Андрея

Ильича Ускова.

С Андроном они были знакомы с самого детства, родом были из

Казани, жили в одном доме, ходили в одну школу, учились в одном классе и сидели за одной партой. Правда, только до седьмого класса.

Потом Пархом школу бросил, учиться ему категорически не нравилось, ему было намного интересней околачиваться на вокзале или на рынке и щипать лохов. А к окончанию занятий первой и второй смен, Пархом подходил к школе и шмонал младшекласснитков, отбирая мелочь, оставшуюся от школьных завтраков и обедов. Позже он естественно стал бандитом, а Усков с золотой медалью окончил школу и поступил в

Университет. Они продолжали встречаться, несмотря на всю их внешнюю и внутреннюю непохожесть и разный образ жизни и встречались до того момента, пока Пархома не посадили всерьез и надолго. Было это в девяносто пятом. Его и раньше сажали, но сроки он получал небольшие.

А в девяносто пятом ему впаяли аж семь лет строгого режима.

В этом городе Пархом оказался совершенно случайно. Возвращаясь из мест заключения и выйдя на станции подышать свежим воздухом, он встретился со своим другом детства. Андрей Ильич Усков сходил с московского поезда.

- Брателло! - Пархом был удивлен неожиданной встречей. - Андрон!

Ты что здесь делаешь, в этом Мухосранске? Я думал, что уже где-нибудь на Гаити или Таити обитаешь.

- Пархом! Вот так встреча!

Они обнялись.

- А я здесь теперь живу и работаю, - говорил Усков. - В банке.

Вот, из столицы возвращаюсь, в командировку ездил. А это никакой ни

Мухосранск, а вполне приличный город. Здесь нормально жить можно. Не

Таити конечно, но здесь тоже… неплохо кормят.

- Да. Неплохо. Тебя не узнать. Вылитый колобок.

Андрон смущенно улыбнулся:

- Конституция у меня такая. А ты как здесь?

- Проездом. - Пархом вытащил из кармана справку об освобождении и помахал ею перед носом товарища. - Вчистую рассчитался с государством за свои грехи. Пора совершать новые.

- В Казань? На родину?

Пархом пожал плечами:

- А мне по хрен куда. Мой адрес не дом и не улица… Говоришь, здесь неплохо кормят? Может мне тормознуть в этом Нью-Таити?

Глядишь, таким же упитанным, как ты стану?

- Оставайся, - как-то неуверенно произнес Усков. Он вдруг пожалел, что сообщил Пархому о месте своей работы и что греха таить, немного испугался. Одно дело иметь в товарищах уголовника, когда ты обычный студент, и совсем другое, когда ты работаешь в небольшом пока, но быстро развивающемся банке и тебя вот-вот должны назначить начальником кредитного отдела…

Пархом понял переживания товарища, но понял по-своему.

- Не бздо, дружбан! На шее у тебя сидеть не буду. Деньжата кое-какие имеются. В кубышке на малой родине хранятся. Сгоняю в

Казань, недельку побухаю, паспорт получу и вернусь покорять твой

Мухосранск. Пардон, Нью-Таити.

- Ну, если деньги есть…тогда хорошо. Можно бизнес какой-нибудь замутить. Нынче без первоначального капитала ничего путного не сделаешь. Можно свой собственный банк учредить…

Андрон-то и привел своего друга детства на эту презентацию, провел его практически нелегально. Пархома здесь не знал никто, он еще был никем и только размышлял над вопросом, куда бы пристроить нажитые рэкетом и вынутые из кубышки капиталы. Мысль об учреждении собственного банка присутствовала, но не доминировала. Пархома тянуло к более привычному для себя ремеслу, но Андрон чуть не ежедневно капал на мозги, говорил, что темные времена канули в лету, что наступили другие времена, когда деньги проще заработать, чем отнять. Заработать легально, быстро и по-крупному. Банк, говорил - это очень хороший инструмент обогащения. У тебя есть деньги, а у меня банковские технологии.

Андрон Усков, изрядно накачавшись шампанским и обожравшись на халяву устриц, подкатился к нему и деликатно рыгнув в кулак, спросил:

- Видишь ту бабу в черном платье?

- Малокалиберную?

- Я бы назвал ее миниатюрной.

- Ну?

- Екатерина Великая.

- А не слишком громко звучит?

- Ее так все зовут.

- Сыкуха какая-то. - Пархом, как и многие, впервые ее видевшие

Катерининой привлекательности не заметил.

- Да нет. Не скажи. Баба красивая. Сиськи маленькие, на любителя, но все остальное… в полном порядке. Ты приглядись.

Пархом снова посмотрел на Екатерину, чуть более внимательно, и пожал плечами:

- Не в моем вкусе. Мне бы чего-то…поосновательней.

- Да я про нее тебе просто так…, чтобы ты в курсе… Я ж не в плане секса, для долбежки здесь таких, как Памела Андерсен - пруд пруди. А Екатерина Сидорова в этом городе самая крутая бизнесвумен.

- Да?

- Бабла навалом. Магазины, ларьки на рынке. Оптом тоже…

- Так ты предлагаешь опустить ее на бабки? - догадался Пархом. -

Правильно. Пора тряхнуть стариной, а то что-то я застоялся, как конь в стойле.

- Не надо ничем трясти. Или ты опять за старое хочешь браться?

- Так я аккуратно. Как ты советуешь: цивилизованно.

- Вот и давай, становись цивилизованным. Банк организуем и через кредиты попробуем Екатерину Великую опустить. Да не только ее.

Кредитами кого хочешь закабалить можно. Я даже название придумал нашему банку.

- Какое?

- 'Парус'.

- Почему 'Парус'?

- 'Пар' - Пархоменков, 'Ус' - Усков. И вообще - красиво звучит.

Парус! Мы с тобой под этим парусом…

Пархом пристально посмотрел на товарища.

- То есть ты хочешь сказать, что мы с тобой равноправными компаньонами будем? А бабки? Только мои?

- Мой вклад в общее дело другим будет. - Усков легонько постучал себя по рано облысевшему черепу. - Другим.

- Ну, ну, - сказал Пархом, - посмотрим. - И бросил на Екатерину еще один, третий взгляд, внимательный и изучающий, так как бабенка из не заслуживающего его внимания сексуального объекта превратилась в потенциальную жертву. - Леди, говоришь…?

И вдруг он ощутил холодок между лопатками.

Что это? Страх? Ощущение опасности? Бред! Эта малопулька будет для него легкой добычей.

- Пойдем отсюда, - тоном приказа сказал Пархом Ускову. - Посидим где-нибудь, коньячку треснем. У меня с этого шампанского живот пучит.

Через два месяца Пархом снова встретился с Сидоровой, но тогда ей его уже представили, как банкира.

Катерина, не глядя, убрала визитку в сумочку и из приличия осведомилась о том, какова будет максимальная сумма кредита, если она вдруг решится его брать в банке 'Парус' и о процентах. Он ответил, как учил Андрон. Катерина удивленно вскинула ресницы и тут

Пархому словно из газового баллончика в лицо пшикнули. Он моментально забыл о цели своего знакомства с Екатериной Великой, перед собой он видел только женщину, которой хотел обладать. Он снова, как и в первый раз, ощутил холодок между лопатками, но внутренний жар похоти этот холодок нейтрализовал.