Кто-то вроде тебя (ЛП)

Похороны были назначены на следующий день, четверг. Я пришла к Скарлетт сразу после завтрака, даже не потрудившись надеть обувь (все равно живем напротив!), и принесла два черных платья, из которых никак не могла выбрать одно. В своей жизни я была лишь на одних похоронах – у бабушки в Буффало, но тогда я была совсем маленькой, и кто-то позаботился о моей одежде за меня. А сейчас все было иначе.

- Заходи, - услышала я голос Мэрион, не успев даже постучаться. Она сидела за столом, держа в руках чашку кофе и листая «Вог».

- Привет, - поздоровалась я, и она улыбнулась мне. – Она встала?

- Даже и не ложилась, - тихо отозвалась Мэрион и сделала глоток кофе. – Когда я проснулась, она сидела на диване вот здесь. Ей нужен отдых, иначе она просто сломается.

Я с трудом удержалась от улыбки. Именно эти же слова я постоянно слышала от Скарлетт о Мэрион – я же говорила, что они постоянно меняются ролями! Когда Мэрион была в депрессии и много пила несколько лет назад, именно Скарлетт постучалась в наш дом в два часа ночи, потому что нашла свою мать валяющейся на подъездной дорожке. Мой отец поднял Мэрион и принес ее в дом, пока мама успокаивала Скарлетт, которая ничего не говорила и только ерзала на стуле позади кровати Мэрион, приглядывая за ней до утра. Папа сказал, что Скарлетт не по годам серьезна, мама – что моя подруга «отрицает тяжесть момента».

- Привет.

Я подняла голову и увидела Скарлетт в красной футболке и длинных джинсах, на голове – полный беспорядок. Она кивнула на платья у меня в руках.

- Какое наденешь?

- Не знаю, - покачала я головой. Она подошла, взяла одно и приложила к моей груди, затем прищурилась.

- Короткое, - тихо сказала она, откладывая второе в сторону. – То, что с круглым вырезом, делает тебя похожей на двенадцатилетку.

Я посмотрела на «двенадцатилетнее» платье, пытаясь припомнить, когда я его надевала. Скарлетт всегда лучше удавалось запоминать даты и события (и то, что говорят учителя на уроках), я же забывала все, с трудом удерживая в голове то, что происходило хотя бы на прошлой неделе. Но Скарлетт помнила все – от платья, в котором была, когда впервые поцеловалась с мальчиком, до имени сестры парня, с которым я познакомилась прошлым летом. Подруга была волшебным кладезем наших воспоминаний.

Скарлетт открыла холодильник и достала молоко, затем, проходя мимо открытой упаковки рисовых батончиков, достала оттуда парочку и села во главе стола, оставив Мэрион по левую руку от себя. Я села справа. Даже в их маленькой семье для меня было отведено специальное место за столом. Подруга насыпала в миску немного хлопьев, добавила сахара из сахарницы и посмотрела на меня.

- Хочешь немного?

- Нет, - отказалась я. – Я уже завтракала.

Мама приготовила мне французский тост, традиционно обменявшись сплетнями с нашей соседкой (и ее лучше подругой) Ирмой Трилби, которая была знаменита своими азалиями и большим ртом. Их разговор был слышен в моей спальне все утро. Миссис Трилби была знакома с миссис Шервуд по Ассоциации родителей и уже принесла ей запеченного цыпленка, чтобы выразить свои соболезнования. Еще миссис Трилби сказала, что не раз видела меня, Майкла и Скарлетт, возвращавшихся вместе с работы, а как-то раз даже заметила моих друзей, целующихся под фонарем. Он был милым мальчиком, говорила она печальным голосом. Он подстригал их лужайку и всегда помогал выбирать лучшие бананы «У Милтона», даже если приходилось лезть в самый дальний конец полки. Милый мальчик.

Так что мама вернулась от Ирмы с горой новой информации и грустью на лице, приготовила мне завтрак, а затем села напротив меня с чашечкой кофе, улыбаясь, словно ждала чего-то.

Как будто Майкл Шервуд был всего лишь подстригателем лужаек и честным продавцом!..

- Так во сколько служба? – поинтересовалась Мэрион, доставая пачку Мальборо.

- В одиннадцать.

Она зажгла сигарету.

- У нас сегодня много заказов, но я постараюсь прийти. Хорошо?

- Хорошо, - отозвалась Скарлетт.

Мэрион работала в гламурном магазине фотографии «Fabulous You» в местном торговом центре. Она наносила макияж и подбирала одежду, чтобы девушки (как правило, приходили именно они) могли быть уверены, что фотография, которую они подарят своему мужу или парню, будет восхитительна. Сорок часов в неделю Мэрион наносила чересчур много помады на лица домохозяек и девочек-подростков, которые затем позировали, пытаясь стать хоть чуточку похожими на моделей из агентства «Lakeview Models». Эта работа была действительно непростой, потому что каждый раз «исходные материалы» были разными. Мэрион часто говорила, что ей чудом удается подобрать подходящий консилер или хорошие румяна.

Мэрион отодвинула стул, провела рукой по волосам. У нее было то же лицо, что у Скарлетт – круглое, с красивыми зелеными глазами, но, в отличие от дочери, она была блондинкой (хотя все равно осветляла волосы каждый месяц). Она постоянно курила, красила ногти в ярко-красный цвет и владела большим количеством нижнего белья, чем «Victoria`s Secret». Когда я впервые увидела ее в день их со Скарлетт переезда, Мэрион флиртовала с грузчиками, нарядившись в штаны, как у исполнителей танцев в стиле хип-хоп, и короткий топ, украшенный макраме, открывавший ее живот. Каблуки ее туфель были никак не меньше четырех дюймов (* примерно 11-12 сантиметров). Она не была похожа на мою маму, она не была похожа на чью-либо маму вообще. Мне тогда она показалась куклой Барби – и с тех пор притягивала к себе мой взгляд.

- Ладно, - Мэрион встала и потрепала Скарлетт по голове, проходя мимо. – Надо приготовиться к кислым минам. Вы, девочки, позвоните, если я буду нужна.

- Хорошо, - снова сказала Скарлетт, зачерпывая ложкой еще хлопьев.

- Пока, Мэрион, - крикнула я.

- Она не придет, - произнесла Скарлетт, как только Мэрион отошла достаточно далеко и не могла нас слышать.

- Почему нет?

- Похороны ее «убивают», - подруга положила ложку в миску, закончив есть. – У Мэрион есть оправдание на все случаи жизни.

Затем мы поднялись наверх, чтобы собраться. Я села на край кровати Скарлетт, отодвинув журналы и листочки, под которыми было скрыто практически все покрывало. Подруга открыла шкаф и сцепила руки в замок, выбирая. Мэрион прокричала «Пока, девочки!» снизу, и входная дверь захлопнулась, а затем мы услышали, как заводится мотор ее машины и она отъезжает от дома. Из окна над кроватью Скарлетт я могла увидеть маму, сидевшую на террасе с кофе и читающую газету. Когда Мэрион проезжала мимо, мама помахала, улыбнулась своей «соседской улыбкой» и вернулась к чтению.

- Ненавижу это, - внезапно сказала Скарлетт, доставая из шкафа синее платье с белыми полосами в морском стиле. – У меня нет ничего, что хоть немного бы подходило.

- Ты можешь надеть мое платье двенадцатилетки, - предложила я, и она скорчила рожицу.

- Наверное, у Мэрион что-нибудь есть, - подруга развернулась и вышла из комнаты. Гардероб Мэрион был легендой: она обожала моду и скупала буквально все, что ей нравилось.

Я включила радио, стоящее на полочке над кроватью, откинулась на спину и закрыла глаза. Половину своей жизни я провела именно здесь, в комнате Скарлетт, то сидя у окна, то валяясь на кровати, читая журналы или болтая обо всем на свете, выбирая платья для выпускного или обсуждая проблемы с мальчиками. Рядом с окном висела еще одна полка, уставленная фотографиями: вот мы со Скарлетт на пляже два года назад, стоим в одинаковых бескозырках и отдаем честь, смеясь в камеру. А вот старая школьная фотография Мэрион, ей здесь восемнадцать. И, наконец, последняя фотография, самая новая, пока еще без рамки: Скарлетт и Майкл на озере. Когда я уезжала в Сестринский лагерь, подруга поставила фотографию на видное место.

Я почувствовала, как что-то твердое уперлось мне в спину, и повернулась, чтобы убрать это. «Этим» оказался ботинок на толстой подошве, который я почему-то не смогла сдвинуть без усилия. Тогда я села и потянула снова, удивляясь, что Скарлетт вообще носит такое. Я уже почти собралась позвать ее, когда ботинок вдруг ожил в моих руках и дернулся сам по себе, после чего вся кровать пришла в движение. Откуда-то появились руки и ноги, словно поверхность подо мной внезапно ожила, стряхивая журналы и листочки. И вот, наконец, я оказалась лицом к лицу с Мэйконом Фокнером.