Ночь особенно темна перед рассветом (СИ)

В то же время Чеди была поражена, насколько международная сеть оказалась незащищенной ни от несанкционированного проникновения, ни от просмотра опасного или секретного содержимого. Искин "Темного пламени" легко входил в нее, заимствуя из записанных сеансов связи секретные именные данные одного из бездействующих компьютеров, принадлежащих или учащимся школ старших циклов, здесь носивших старинное название "университет", или самим школам. Когда компьютер выходил из связи, искин мог легко пользоваться его адресом и работать под его именем. При этом по всей сети было видно, что работает именно данный студент, и определить подмену не было никакой возможности. Так же легко можно было "вскрывать" почти любую электронную почту, даже зашифрованную специальными программами-шифраторами, кроме записанной через одноразовые шифроблокноты или через словари ключевых слов, известных только абонентам. Там, где в пакетах письма появлялся шифр, в письмо вписывался специальный признак. Видя этот признак, искин тут же подключал квантовые модули АНК и почти сразу этот шифр "колол". Практически не было защиты от просмотра сцен насилия и секса, которые встречались в видео где ни попадя, а не только в трагедийных, военных или любовных фильмах, которые нельзя показывать детям, не прошедшим подвиги Геркулеса. Попадалась и пропаганда извращений, войны и самоубийств среди толпы при помощи пояса, оснащенного боезарядами взрывчатых веществ со всевозможными поражающими элементами - от гвоздей и гаек до ампул с кровью, взятой у носителей опасных инфекций. Садомазохист, совершивший такое, почему-то часто назывался старинным индо-арабским словом "шахид", то есть герой. Грозные запреты на просмотр такой пропаганды (иногда до 5-ти, а то и до 10-ти лет заключения в холодной и тесной тюрьме с тараканами и такими же так называемыми "экстремистами", обозленными на условия тюрьмы, ужасными врагами, заглянувшими не в ту электронную книгу) практически не работали. Поскольку протокол международной сети позволял проложить путь запрещенных данных в обход контролирующих компьютеров полиции, а поговорка "запретный плод сладок" имелась у всех народов, даже у тех, у которых нет международной сети. Решив испытать "твердость устоев", Чеди за несколько минут смогла записать из сети в искин и своими глазами прочитать премерзкую книгу "Моя борьба", проповедь войны, массовых убийств и оболванивания, через 8 лет после написания которой ее автор, заштатный австрийский политик-националист Адольф Гитлер стал фигурой номер 1 в Германии и ночным кошмаром для всех остальных. После прочтения "проповеди" у Чеди родилась еще одна идея из области сравнительно-исторической аналитики, но, чтобы быстро проверить ее, надо было иметь рядом Фай... и мысль залегла на неопределенное время в электронный блокнот искина.

Больше всего ее шокировало отношение к настоящим, как она полагала, секретам эпохи ЭРМ - военным технологиям. Казалось бы, научное учреждение, разрабатывающее оружие для страны, прошедшей три, а то и пять больших войн за пару поколений, должно не только охраняться на предмет защиты от проноса шпионской техники и от выноса секретных изделий и книг. Такое учреждение просто обязано не давать возможности собирать избыточные сведения о своих работах ни сотрудникам в своих стенах, ни любому человеку снаружи, и не позволять послать эти сведения по электронной почте или выложить в виде книги в международной сети. Ведь это вопрос безопасности твоего общества, потому, что если противник будет заблаговременно знать о твоем новом оружии - оно может вдруг стать бесполезным и не защитит тебя. Но, нет - было особым шиком ехать на работу с портфелем, на котором изображена внутренняя эмблема военной "конторы" - "Алмаз-Антей", "УралВагонЗавод", КРЭТ, LLNL, "Harris", "Lockheed Martin". Или же с компактным компьютером, на котором экран-заставка показывал красивые цветные фотографии военной техники с места работы. Посмотрев в сети десяток дневниковых фотографий молодого человека у нового военного самолета, названных странным, абсолютно непереводимым даже местными программами словом "selfi", Соль Саин коротко заметил:

- На восстановление пространственной модели по фотографиям на ученическом компьютере, под именем которого мы сейчас "влезли" - три часа. На построение радиопортрета для комплексов ПВО там - он показал вниз, подражая командиру - не больше часа. Итого, четыре максимум. Дальше на этом самолете воевать более получаса получится только в Антарктиде против пингвинов или в Арктике против белых медведей, если противника рядом нет. Это тебе говорит неподготовленный "расчетчик" общего профиля. - Соль легко подхватывал старинные термины, которыми он пополнял свой словарный запас из художественной литературы середины 20-го столетия, и органично вводил их в свой языковой оборот.

- А подготовленный "расчетчик" с корнями из семьи Буонаротти в двадцать девятом поколении тебе сразу скажет: носовая ЭПР два квадратных метра, при обзоре из нижней полусферы - пять, а то и восемь. Столько же по местным законам "фотографу" за шпионаж, а главкону БРЭА - за вредительство в пользу вероятного противника. - Нея, у которой в нервозной обстановке "путешествия в прошлое" происходило так называемое "психическое инфицирование", не отставала от своего товарища в образности и ехидстве пояснений. К тому же она уже получила от командира новое задание, и самолет, который был для Чеди в новинку, у нее уже прочно "попал на карандаш".

После этих слов, сопоставив собственные наблюдения за международной сетью и декларируемые производителями "товаров для Интернета" преимущества, Чеди задумалась.

С одной стороны, тот, кто хочет учиться и расти профессионально, может достать через сеть все, что только можно, и даже что нельзя. Например, технические книги в интерактивных версиях, бумажные копии которых стоят иногда каждая столько, сколько зарплата работающего учащегося старшего цикла за полмесяца. С другой, никакого особого прогресса для массы тружеников науки и промышленности такая система не давала. Книги они и так могли достать через корпоративные библиотеки, часто даже лучшего качества. Кроме того, оказалось, что сеть, на которую, как на наркотик, "подсело" в развитых странах больше трети населения, далеко не такая международная, как провозглашает ее название. Большая часть "товаров для Интернета", то есть сетевого оборудования и программ различного назначения, производится либо непосредственно в Америке, либо в частных предприятиях под тихим американским контролем - через патенты и разрешения на производство (лицензии) без возможности изучать конструкцию приборов и читать текст их управляющих программ. Или же для производства нужно оборудование, состоящее в ключевых своих узлах из американских комплектующих, заменить которые нечем. С таким контролем, заложив специальные элементы в программы и оборудование, можно следить, пользуясь слабой защитой, за пользователями сети по всему миру. Следить, чтобы стаскивать все их идеи в копилку Америки, элита которой пользовалась ими, глубоко плюя на все законы об оплате умственного труда. А неугодным и недовольным этим положением дел помогали попасть в тюрьму, забросив через те же слабости защиты в их компьютеры "нужное" запрещенное содержимое, да хоть ту же книгу "Моя борьба" мерзейшего "фюрера". Такие обходные пути так и назывались в профессиональном языке компьютерных инженеров ЭРМ - "черный ход".

Эта возможность давить и не пущать для новых владык, задумавших очередное покорение мира, на сей раз через международную сеть, была важнее даже, чем безопасность каких-то граждан, чьи жизни ничего не стоили в случае "форс-мажорных обстоятельств", чем сохранение частных и даже военных секретов. Она и была главным военным секретом вялотекущей информационной "холодной" войны, которой, как помнила Чеди из учебника истории среднего цикла, закономерно предстоит стать прологом к новой классической "горячей" войне, бездне инферно, стоившей почти миллиард жертв - Первой Великой Атомной.