Декабристы на Севере

В Архангельске Иванчину-Писареву посчастливилось встретиться с крупным ученым, впоследствии членом-корреспондентом Петербургской академии наук, основоположником русской гидрографии, уже упоминавшимся другом декабристской семьи Бестужевых, Михаилом Францевичем Рейнеке. Это был передовой офицер, сторонник прогрессивных идей. М.Ф. Рейнеке занимался изучением Белого моря. Он без колебаний взял в свой отряд А.М. Иванчина-Писарева и сделал его одним из своих помощников.

Четыре года, с 1827 по 1830, Писарев участвовал в беломорских экспедициях М.Ф. Рейнеке, в результате которых в основном было закончено изучение Белого моря и заливов — Онежского, Двинского, Кандалакшского, Мезенского, промерены глубины, исследовано течение, произведена съемка и опись островов.

Материалы беломорских экспедиций, частицей которых являлись труды А.М. Иванчина-Писарева, были обобщены в составленном и изданном М.Ф. Рейнеке в 1833–1834 годах “Атласе Белого моря и лапландского берега”.

М.Ф. Рейнеке, человек в высшей степени порядочный и независимый, остался доволен “редким и неусыпным усердием” Иванчина-Писарева. Поднадзорный стал лейтенантом, получил денежную премию. По представлению Рейнеке начальство доложило в столицу, что Иванчин-Писарев “поведения хорошего, нравственности доброй”, рачителен к подчиненным. Такая аттестация дала основание перевести Иванчина-Писарева в мае 1831 года в Свеаборг. Однако, когда спустя несколько месяцев офицер выехал в отпуск в Бронницкий уезд Московской губернии для приведения в порядок доставшегося ему после смерти отца имения, вдогонку полетело секретное письмо Бенкендорфа тамошнему военному губернатору Голицыну: “Покорнейше прошу приказать учредить за лейтенантом Иванчиным-Писаревым секретный надзор во время пребывания его в означенном уезде”. [23] Правительство следило за каждым шагом “помилованного” ссыльного.

Особняком стоит третья категория лиц, наказанных за сочувствие и косвенную причастность к движению декабристов. Имеются в виду коллежский советник, академик и дипломат Иван Иванович Леванда и двоюродный дядя А.С. Пушкина, внук арапа Петра Великого, отставной подполковник Павел Исаакович Ганнибал. Первый из них по обвинению “в произношении дерзких и оскорбительных слов против высочайшей особы е. и. в. и императорской фамилии; в знании о тайных обществах и заговорщиках, покушавшихся злоумышленно на жизнь государя и на ниспровержение существующего порядка, и не объявлении о сем правительству” пробыл в ссылке в Архангельске с 3 марта 1826 года до смерти, последовавшей 21 октября 1829 года. Второй имел неосторожность в разговоре со случайным знакомым осудить зверскую расправу над декабристами. Последовал донос и крайне суровое (по степени вины) наказание: шесть месяцев Ганнибал провел в ссылке в Сольвычегодске и более пяти лет в монастырской тюрьме на Соловках — с мая 1827 года по сентябрь 1832 года.

С 1838 по 1839 год архангельским гражданским губернатором был отставной полковник Главного штаба Александр Николаевич Муравьев, один из основателей первых декабристских союзов. Жизнь этого выдающегося человека была полна драматических коллизий и причудливых сплетений. В Архангельск Муравьев приехал, уже отбыв сибирскую ссылку. За короткое время пребывания на ответственном посту Муравьев объехал ряд уездов вверенной ему губернии, познакомился с жизнью северян и с большой теплотой отзывался о их человеческих достоинствах. Верный идеалам декабристского движения, Муравьев сделал много полезного для края и оставил о себе хорошие воспоминания.

В “орлиной стае” декабристов был и уроженец Архангельска полковник Андрей Григорьевич Непенин, командир 32-го егерского полка 16-й пехотной дивизии, верой и правдой служивший целям Южного общества. О нем рассказывается в заключительном разделе этой книги.

Не было в архангельской ссылке лишь членов Общества соединенных славян и участников восстания Черниговского полка, хотя и они причинили немало хлопот местным властям. Известно, что после поражения восстания на юге некоторым черниговцам во главе с поручиком Иваном Ивановичем Сухиновым удалось скрыться. До правительства дошли слухи, что беглецы нашли приют в бескрайних просторах Архангельской губернии.

В областном архиве хранится специальное “Дело о розыске в Архангельской губернии скрывающихся из группы Муравьева-Апостола декабристов: поручика Сухинова и нижних чипов Черниговского пехотного полка”. [24] (Краткое содержание этого дела опубликовал в “Русской старине” И. Блинов [25]).

Папка открывается письмом от 11 февраля 1826 года, которым министерство внутренних дел обязывало архангельского гражданского губернатора “искать на территории губернии бежавших из мятежной шайки Муравьева-Апостола нижних чинов Черниговского пехотного полка… а также бывшего в той шайке и неизвестно куда скрывшегося, переведенного из Черниговского пехотного в Александрийский гусарский, поручика Сухинова”. [26]

К письму приложен список одиннадцати человек — беглых рядовых и унтер-офицеров Черниговского полка, [27] дано и описание внешних примет Сухинова: “Росту двух аршин около 8 вершков, лица смуглого, худощавого, чистого; волосы на голове и усах черные. Лет около 35; на левой руке между кистью и локтем знак от раны пулею навылет”. [28]

11 марта губернатор предписал архангельской городской полиции, всем городничим и ратушам “искать Сухинова и рядовых и, если найдутся, заклепать в кандалы” и прислать к нему.

С мест посыпались ответы. Они были идентичны по содержанию. Приведем донесение Кольского городничего от 24 марта: “По городу Коле самовернейшее разыскание чинено было, но на жительстве не оказалось” ни самого Сухинова и ни одного из одиннадцати нижних чинов. [29] Когда архангельский губернатор передавал содержание донесений своих подчиненных в столицу, И.И. Сухинов находился уже под арестом. Его задержали в Кишиневе 15 февраля 1826 года.

В конце 1825 года в Архангельске прозвучало имя еще одного декабриста — Вильгельма Карловича Кюхельбекера. Лицейский приятель А.С. Пушкина, его “брат родной по музе”, поэт, драматург, литературный критик, В.К. Кюхельбекер был “одним из главных зачинщиков” петербургского восстания декабристов. В день 14 декабря он носился по Сенатской площади с пистолетом, стрелял в великого князя Михаила Павловича, целился в генерала Воинова. Когда картечные выстрелы карателей внесли замешательство в ряды декабристов, пытался построить восставших в боевые порядки для штыковой контратаки. После поражения революционеров В.К. Кюхельбекер бежал из Петербурга вместе со своим камердинером Семеном Балашовым. Начались поиски “злоумышленника” по всей Руси великой, включая Архангельск, откуда В.К. Кюхельбекер мог перебраться за границу, чего особенно опасалось правительство.

Архангельский губернатор получил секретное повеление из столицы “принять деятельные меры к отысканию сего Кюхельбекера, участвовавшего в злонамеренном бунте”. Сообщались приметы “мятежника”: “Росту высокого, сухощав, глаза навыкате, волосы коричные, рот при разговоре кривится [последствие тяжелой болезни, перенесенной в детстве. — Г. Ф.]. Бакенбарды не растут, борода мало зарастает. Сутуловат и ходит немного искривившись, говорит протяжно, от роду ему около 30 лет”. [30] Из опубликованных декабристских материалов известно, что В.К. Кюхельбекера усиленно разыскивали в Псковской губернии, где проживали его родственники. Псковскому гражданскому губернатору так же, как и архангельскому, назывались приметы беглеца. [31]