Прощай, Робинзон!

Пятница. Не забывай, Робинзон, что мы поедали друг друга.

Робинзон(сурово). Пусть так! Но все равно вы были ближе друг к другу. Есть немало видов каннибализма, теперь-то я это понимаю очень и очень хорошо.

Пятница(ласково). Ну и ну, Робинзон! Понять все это лишь под конец жизни, да еще на своем бывшем острове! Вот теперь ты понял, что утерял способность общения с Хуаном Фернандесом. С Гансом Шмидтом, с Джоном Смитом…

Робинзон(патетически). Пятница, ты свидетель, я хотел выйти на улицу, слиться с толпой людей, которые…

Пятница. Тебе мало что дало бы знакомство с такими людьми, как Банан и его приятели, они бы вежливо улыбались, и на этом — все. Власти захотели изолировать тебя от местных жителей, и на это у них были свои государственные соображения, однако могли бы и не слишком стараться, и ты прекрасно знаешь это сам.

Робинзон(медленно и с горечью). Зачем надо было снова приезжать на этот остров, где я знал совсем иное одиночество? Стоило ли возвращаться, если я здесь был еще более одиноким, чем тогда, и вдобавок выслушивать от собственного слуги, что я сам во всем виноват?

Пятница. Твой слуга — ни при чем, Робинзон! Ты сам чувствуешь себя виноватым. Лично и полностью виноватым!

Голос из репродуктора. Внимание, заканчивается посадка пассажиров на самолет, вылетающий в Лондон. Просим иметь в руках справку о прививках…

Робинзон. Знаешь, мне вдруг захотелось остаться. Быть может…

Пятница. Боюсь, это слишком поздно для тебя. На острове Хуан-Фернандес нет места ни для тебя, ни для таких, как ты, бедный Робинзон Крузо, бедный Александр Селькирк, бедный Дэниэл Дефо, нет места для потерпевших кораблекрушение на волнах истории, для хозяев Праха, для наследников Ничего.

Робинзон. А ты, Пятница?

Пятница. Мое настоящее имя вовсе не Пятница, хоть ты никогда и не озаботился спросить это. Я предпочел бы, чтобы и меня звали Хуан Фернандес, как миллионы и миллионы островитян, которые сразу узнают друг друга, как узнали друг друга мы с Бананом, и уже идут по жизни общей дорогой.

Робинзон. Но куда, Пятница?

Пятница. Пока неясно куда, Робинзон. Ничего еще не ясно, поверь, ну, скажем, идут к земной тверди, скажем, что хотят навсегда покинуть острова Робинзонов, эти одинокие осколки твоего мира. Что до нас двоих (со смехом), мы полетим в Лондон на этом самолете, посадка заканчивается, и самолет не будет нас ждать. (Смеясь.) Скорее, скорее! Самолеты никого не ждут, Робинзон, самолеты не ждут!