Дзихаку/Jihaku

Конечно, дело было не только в сумасшедших фанатах. Думаю, на нее повлияло много различных причин.

Мы были женаты очень недолго.

Я больше никогда не женюсь. Если чье-то имя и будет вписано рядом с моим, то это случится, когда я соберусь умереть.

Если незадолго до моей смерти окажется, что есть кто-то, кто хочет быть со мной до конца, и она захочет официально быть моей женой, и будет очевидно, что мы сможем жить вместе, возможно, я официально женюсь на ней.

Кроме того, я не хочу иметь детей. Я не думаю, что дети могут укрепить брак. Существуют пары, которые не расстаются, потому что у них хорошие дети, но это скорее исключения из правил.

Одажды я смотрел передачу, в которой говорили: «Что бы ни случилось, у детей всегда должно быть двое родителей, а не один». Но я считаю, что это может стать проблемой.

Ребенок может вырасти хоть с одним родителем, хоть вообще без родителей.

Если родители думают: «Мы должны остаться вместе из-за детей», дети, которые всегда восприимчивы к настроению взрослых, почувствуют это. И ничто их не разубедит.

Когда родители любят друг друга, для ребенка это будет иметь значение. В противном случае, от наличия двух родителей толку не будет.

Конечно, если я скажу, что из-за этого я никогда не хотел ребенка, это будет ложь. Я представлял, каким был бы мой ребенок, если бы мы с ней захотели иметь детей. Но детей у меня никогда не будет. Мысль о ребенке с моими генами вызывает у меня жалость. Все дело в травме, которую я получил в детстве. Это было очень тяжело для меня. Жить, когда все считают тебя ненормальным, было невыносимо.

Любой, кто получит мои гены, получит и мои способности. Я помню, что случилось со мной в детстве. Родители странно смотрели на меня, когда я говорил, что вижу призраков, и взрослые считали, что у меня психическое расстройство.

Я не хочу, чтобы мой ребенок пережил то же, что и я.

Глава 2.4. Моя первая группа «Cain’s Feel»

«Cain’s Feel» — группа, в которой я играл, когда жил в Киото. Ее название связано с историей о Каине и Авеле, сыновьях Адама и Евы из «Книги Бытия» Ветхого Завета.

Откуда люди приходят и куда они идут? У меня была концепция человеческого существования. Поиски смысла человеческого существования — это жажда творчества, думаю, именно поэтому я занимаюсь музыкой.

Конечно же, это еще и хорошая возможность познакомиться с людьми.

Бросив играть на барабанах, я на какое-то время перестал быть участником группы. Тогда я подрабатывал в нескольких местах одновременно, в том числе и звукотехником в студии, куда приходил практиковаться в игре на ударных. Работать надо было раз в неделю, оплата почасовая. Меня это вполне устраивало, к тому же я уже проникся музыкой и не хотел с ней расставаться, а там я мог узнавать свежие музыкальные новости.

Однажды в клубе устроили концерт по поводу какого-то важного события. Мне очень понравился один из гитаристов. Он был нереально крут. Он здорово играл и отлично держался на сцене. Его образ прочно засел у меня в голове, я постоянно думал о нем.

Когда я вернулся в студию, то спросил у одного из парней, которые туда зашли:

— Ты знаешь о концерте, который прошел в клубе?

— Знаю.

Я видел этого парня всякий раз, когда он приходил в студию, время от времени. Поначалу вокруг него была очень недружелюбная атмосфера. Мы с ним были в напряженных отношениях.

Он, гитарист и вокалист из его группы были «янки» [прим.: грубияны, часто бандиты], известные своими яростными перепалками с окружающими, постоянные участники всех стычек в клубах. Они были позёры, но в студии работали много и серьезно.

Я все еще был ребенком, поэтому никогда не знал, что может заставить меня ввязаться в драку. Но тогда у меня все время было ощущение, что однажды я точно подерусь с этим парнем.

Чтобы практиковаться в игре на ударных, я повсюду носил с собой чехол с барабанными палочками. В нем же я прятал небольшой лом.

Если вы спросите меня, кто из нас был большим позёром — пожалуй, скажу, что я.

Тот парень был участником группы. Поэтому тогда в студии были я, он и еще двое. Он всегда сохранял хладнокровие и был из тех людей, которые предпочитают скрывать свои чувства. Конечно, он никогда со мной не заговаривал. Но когда в студии было тихо, появлялось ощущение пустоты, поэтому я обратился к нему.

— Группа, которая там выступала… гитарист был великолепен, правда?

— Это был я, — спокойно ответил он.

У меня глаза вылезли на лоб. Не может быть, я не верю! Никогда бы не подумал, что тот потрясающий гитарист и этот равнодушный тип, сидящий напротив, — один и тот же человек.

— Не гони! Ты — не он.

Уже назревала ссора.

— Нет, я.

— Не поверю!

— Да я это!

— Докажи!

— Ну, у меня дома есть фотки. Тебе придется зайти ко мне.

Когда он показал мне фотографии, конечно, они оказались с того самого концерта. Я тоже сделал тогда пару снимков, но парень, который сидел прямо передо мной, был совершенно не похож на того гитариста. Потому что он был тогда в гриме. Но дело даже не в этом, а в том, что тот, кого я видел на сцене, не имел ничего общего с тем, с которым я часто пересекался в студии. В обычной жизни он был спокойным и отстраненным. Но на сцене он становился невероятным, просто потрясающим. Мне понравилась эта непохожесть.

Это был Ю.

Ю, из моей группы.

— Так это правда был ты? А я ошибся, не поверил тебе.

— Ничего, зато теперь ты знаешь наверняка.

Гитарист, которого я искал, был передо мной. Я радовался от всей души.

С тех пор мы подружились и стали частенько говорить друг другу: «А не создать ли нам группу?» Итак, мы стали подыскивать остальных участников.

Главная сложность заключалась в том, что у нас не было вокалиста. Когда мы сказали друг другу: «Черт, у нас нет вокалиста!», я ляпнул полушутя: «Может, я смогу?»

Но Ю, обычно такой тактичный, буркнул:

— Не валяй дурака, это же смешно!

— Это совсем не смешно! — выпалил я в ответ. Мы стали ругаться. В общем, это было сплошное недоразумение.

Тогда я просто терпеть не мог свой голос. Я никогда не пел перед кем-то. Ни я, ни Ю ничего не знали о вокале.

— Ну, если не смешно, то через неделю попробуй спеть эти песни, — сказал Ю. Он все еще хотел меня задеть.

И я ответил:

— Хорошо, я спою.

Через неделю на репетиции я впервые запел перед ним. Услышав, как я пою, он пробормотал: «Ты… какого черта ты раньше не пел?»

Он и сейчас мне часто это говорит.

Как бы то ни было, я и представить себе не мог, что когда-нибудь стану певцом. В той группе, где я подрабатывал сессионным музыкантом, был классный вокалист: он пел не только страстно, но и удивительно красиво. Он действительно мог тронуть сердце слушателя своими чувствами. И он был очень обаятелен.

К тому же, в то время повальной популярности групп у большинства вокалистов был очень широкий диапазон.

Великолепные голоса пели в высоких тональностях. У меня же был низкий голос с узким диапазоном. И я представления не имел, как его расширить. Даже если мой голос был «вокальным материалом» и я мог бы брать более высокие ноты, все равно я был не из тех, кто мог бы стать вокалистом.

Но так как никого больше не было, у меня не осталось другого выбора.

Пение перед Ю было отличной возможностью, и, чтобы стать вокалистом, я снова начал разрабатывать голос. И, хотя он по-прежнему оставался низким, благодаря упражнениям я смог немного расширить свой диапазон.

Чтобы привлечь в группу новых участников, мы записали демо-кассету с моим голосом и давали ее послушать тем ребятам, которых считали подходящими.

— А вокалист хорош. Кто он?

— Это я.

— Ты поёшь?

— Временно.

Хотя, когда я играл на ударных, успел познакомиться со многими музыкантами, вокалистов среди них не оказалось.

Так мы нашли всех остальных участников группы и начали записываться.

Это была «Cain’s Feel», моя первая группа.