Человек, рожденный на Царство. Статьи и эссе

М а р и я М а г д а л и н а (растерянно). Я все перезабыла… Нет, нет… Постойте, сейчас… Что вам спеть:"Розы Сарона"?"Красотку Дину"?"Что загрустил, солдат"?

С о л д а т ы."Солдата"!"Солдата"! Вы, тихо!

Солдаты и толпа притихают.

Мария Магдалина.

Что загрустил, солдат?

Дома цветы цветут

Дома ручей журчит,

Дома девушка ждет.

Дальше — вместе с солдатами.

Эй, пошагай, пошагай, пошагай!

Скоро — отбой, скоро — домой,

Там ни побудки, ни крика"Стой!",

Там настоящий рай, br>Истинный рай, радостный край

, Дверь не запирай,

Свету и ветру лицо подставляй,

С девушкой гуляй…

Нет, не могу…

С о т н и к. Ладно, Мария… Пустим ее, ребята… и мамашу с другом… Вот так, хватит… О–той–ди!.. Что там, Публий?

4–й с о л д а т. Да вот одежка…

С о т н и к. Верно, берите себе добычу. Всем, по справедливости.

С о л д а т ы. Сандалий — три пары… Не получается! Нам бы еще Варавву, ха–ха! Кому плащ? Мне!.. Мне!.. Не хапай, делим поровну. Давай, по шву! Рубаха… Гестас, морда, она у тебя вся дырявая!

Гестас. Жаль, не ядовитая, римский пес.

1–й с о л д а т. Ну, ты, потише.

Солдат. А вот это — вещь! Назареянин‑то поприличней.

4–й с о л д а т. Прямо рвать жалко. Да и швов нету…

2–й с о л д а т. Тогда разыграем.

3–й с о л д а т. Кости есть?

1–й с о л д а т. Да, вот.

2–й с о л д а т. Ну, помоги Венера… (Бросает кости, смех.) Тьфу ты! Давай, Публий! (Стук костей.)

3–й солдат (напевает)."Эй, пошагай, пошагай, пошагай…"

М а р и я. Иисус, Сынок, Я тут — Мария, Твоя Матерь. Потерпи, потерпи, скоро будет легче!

М а р и я М а г д а л и н а. Иисус, Раввуни, я тут — Мария, грешница. Я поцелую Тебе ноги, как тогда… вот так, чтобы не было больно.

И о а н н. Иисус, Господь мой, я тут, Иоанн Зеведеев, Твой ученик. Мы бросили Тебя. Мы отказались от чаши, справа и слева — не мы, а они, разбойники.

Г е с т а с. Да ладно вы там! И без вас плохо! Хнычут, хнычут… Скажи, чтоб заткнулись, слышишь?

Д и с м а с. Оставь ты их, Гестас. Что тебе, жалко? Мы‑то с тобой заслужили, а этот бедняга — не виноват. У–ух, сил нет, больно!

Гестас. Допрыгался, Царь? Ах–ах–ах, Он — Мессия! Врагов прощать, да? Я бы им горло перегрыз, Тебе первому!

Д и с м а с. Да чокнутый Он! Мессия — и ладно, может, Ему так полегче… Как, терпишь, друг? Вроде бы, да. Ничего, скоро пройдет. Это, знаешь, вроде как сон. Придешь к ним на облаке, то‑то удивятся!

Гестас. Х–ха!

Д и с м а с. Улыбнулся! Любит, чтобы с Ним так говорили… (Подсмеиваясь над безобидным безумцем.) Меня‑то не забудешь, когда в Царство придешь?

И и с у с. Истинно, истинно говорю тебе, сегодня будешь со Мной в раю.

Д и с м а с (после долгой паузы). Да Ты не сумасшедший! Ты… Я плохой, плохой… очень плохой… не смотри на меня так! Ты и не знаешь, какой я… нет, знаешь. Ты все знаешь. У Иордана… я оттуда… вода, прохладная вода… Далеко… но Ты меня не бросишь… Не бросай меня, не бросай, смотри на меня! Нет, прости, Тебе больно… а я о себе думаю… Пусть мне будет больно, я заслужил… отдай мне Свою боль… Вижу, Ты взял мою! Как‑то взял… ноги

Не горят… вода, Иордан… (Речь его переходит в тихий бред.)

4. Римская казарма.

X и л и а р х. Ну, Басе, что у тебя? Новый приказ?

А д ъ ю т а н т. Нет, господин мой. Роспись спортивных соревнований.

Х и л и а р х. А! Я посмотрю.

А д ъ ю т а н т. Да, господин мой, а не пора сменить их на Голгофе?

Х и л и а р х. Э? Да, конечно! Сколько они там?

А д ъ ю т а н т. С шести часов утра.

Х и л и а р х. Хм–м… Сотник у нас есть? Кого пошлем?

А д ъ ю т а н т. Есть, господин мой, — старый Прокл.

Х и л и а р х. Прокл?

А д ъ ю т а н т. Из Капернаума. Прислали сюда, на праздники. Очень надежный человек.

Х и л и а р х. Ладно. Пошли его ко мне.

А д ъ ю т а н т. Слушаюсь. (В дверях.) Прокла к хилиарху! (Вернулся.) Борцы у нас хорошие. Я бы поставил на Тигра Бальба.

Х и л и а р х. Форсу много, а стиля нет. Помпилий уложит его в шесть раундов… Вижу, тяжеловес у тебя — Флавоний. Я бы… А, Прокл! Возьми четверых, иди к крестам, смени Марцелла. И смотри, чтобы сторонники Иисуса чего не натворили!

Прокл (теряя воинскую выправку). Господин мой… Я… Я.. — (Берет себя в руки.) Слушаюсь.

X и л и а р х. Что с тобой?

П р о к л. Прости, господин мой. Я Его знаю.

X и л и а р х. Кого, Иисуса?

П р о к л. Да. Он мне помог, слугу вылечил.

X и л и а р х. Понятно… Что же делать, а? Больше послать некого.

П р о к л. Я иду, господин мой.

X и л и а р х. Ты давно служишь, да?

П р о к л. Да, господин, сорок лет. Семь лет — в страже у Ирода. Пятнадцать — в Германии. Теперь десять лет на сверхсрочной, в Галилее.

X и л и а р х. Молодец… Что ж, не повезло тебе, но служба — это служба.

П р о к л. Да, господин мой. Прости, что забылся.

Х и л и а р х. И еще! Тела надо снять засветло, у них там начнется суббота. Если не умрут, прими меры… Иди. (Прокл уходит.) Не люблю я, Басе, ветеранов. Это подумать, сорок лет! Он мне в дедушки годится.

А д ъ ю т а н т. Так точно… Удивительное дело! Этот ихний Царь, как Его, пронял такого старого хрыча!

Х и л и а р х. Да, удивительно… О чем мы говорили? А, в тяжелом весе…

5. У креста.

К а л ь п у р н и я. Который час, Флавий?

Ф л а в и й. Скоро полдень, я думаю.

Кальпурния (зевает). Ка–ак долго!..

Главк. Так полагается.

Ф е б а. Эти грубые крестьяне ничего не чувствуют… не то, что мы… Сколько это длится обычно?

Главк. Бывает, дней до трех.

К а л ь п у р н и я. Ну, вот еще! Будем мы столько ждать!

Главк. Твой столько не вытянет. Часа три от силы.

Ф л а в и й. Значит, Бог умрет?

Главк. Он умирает. Гляди, нос обтянулся, виски запали, кожа — как пергамент. Гиппократ еще говорил — перед смертью.

Ф е б а. Ничего не рассмотреть… Темно как‑то…

К а л ь п у р н и я. Все поблекло… словно затмение.

Ф л а в и й. Вот уж некстати!

Главк. Может, боги рассердились.. Флавий. Пойдем‑ка домой. Что могли, то видели. Солдаты на небо смотрят…

Перестук костей.

1–й с о л д а т. Публий, с тебя–пять монет…. Что это с погодой? Очков на костях не видно.

2–й с о л д а т. Прямо хоть не играй! Сколько тут торчать? Есть хочется.

4–й с о л д а т. Дождь пойдет, что ли?

1–й с о л д а т. Хорошо бы… А то дышать нечем. Ну и страна, ну и погодка!

2–й с о л д а т. Все ж нам — полегче. Гестас, и тот сомлел. Как этот, Царь? Умер?

3–й с о л д а т. Вот–вот кончится. Поскорей бы…

М а р и я М а г д а л и н а (шепотом). Иоанн, Иоанн, у Него лицо другое! Или это от темноты?

И о а н н. Нет, оно и впрямь изменилось.

М а р и я. Мой Сын умирает.

М а р и я М а г д а л и н а. Весь мир умирает. Он забрал с Собой свет. Иисус, Иисус, Ты не вернешься?

М а р и я. Тише, Он хочет что‑то сказать.

И и с у с. Мама!

М а р и я. Да, родной?

И и с у с. Пусть Иоанн будет Тебе сыном. Иоанн, Она тебе — Мать.

И о а н н. Хорошо, Учитель. Не беспокойся, я позабочусь о Марии.

М а р и я. А Я его буду любить как сына.

М а р и я М а г д а л и н а. Он умирает! Я не верила, что Он умрет… а Он… Он… (Пауза.)

И о а н н. Все темней и темней… Толпа расходится… Скоро останемся только мы да солдаты, любовь — и долг.

Молчание. Потом, все ближе, шаг марширующих солдат.

П р о к л. Сто–ой!

Марцелл выходит навстречу; смена караула.

М а р ц е л л. Прокл?

П р о к л. Я самый.

Марцелл. Рад тебя видеть… На–ле–во! Ша–гом марш!

Первая"четверка"уходит, шаги затихают вдалеке.

Е в а н г е л и с т. И было темно по всей стране до девятого часа. А в девятом часу Иисус закричал… Иисус. Элои, элои, лама савахфани!

1–й с о л д а т. Что это?