Счастье бывает разным

А что — хороший термин. Пишут ведь доктора в медицинской карте — «практически здоров». Почему бы тогда не быть термину «практически счастлив»?

Они уже беседовали с малышом.

Майка разговаривала с ним на самые разные темы, и он то молчаливо подтверждал ее тезисы, то опровергал их толчком маленькой, но уже крепкой ножки. Так что Майка и мелкий Вовчик были вполне полноценными собеседниками с непревзойденным взаимопониманием.

С именем мальчишки мама не сомневалась ни на минуту.

Папик заслужил, чтобы долгожданный наследник именовался в честь его. Двора-Лея, правда, сказала, что у них так не принято: имя уважаемого человека передают следующему поколению только после того, как его носитель покидает этот мир.

Майка ненадолго задумалась. Однако, во-первых, суеверия никогда не отягощали ее практичное сознание, а во-вторых, в их роду, насколько она знала, еврейских корней никогда не было. Следовательно, их запреты и рекомендации можно в расчет не брать.

Итак — сынуля будет Владимиром Владимировичем. При этом Майку не особо волновало, что биологического отца ребенка зовут Александром. Сходство с именем-отчеством известного российского политика ее тоже никак не напрягало — они точно пойдут разными путями.

Когда сказала о своем решении Сашке — он еще звонил время от времени, — тот надулся, однако возражать благоразумно не стал, дабы не нарваться на что-нибудь неприятное. А нарваться вполне мог — он так и не восстановился в университете, не говоря уже о том, чтобы начать трудовую деятельность. И еще он отказался проходить тест на наркотики, утверждая, что и без Майкиного вмешательства никогда и ни при каких обстоятельствах не станет наркоманом.

Бедный Николай Андреевич! Майка жалела его даже больше себя.

Вот так пропахать всю жизнь, заполучить вожделенные миллиарды, и что дальше?

Кстати, тот тоже звонил, волновался за будущего внука. Майка всегда будет рада вниманию и приезду этого дедушки. Впрочем, недвусмысленно объяснив тому, что попытки баловать и портить внука будут жестко пресекаться. Про Сашку при этом ничего сказано не было, но Николай Андреевич все понял без слов. И молча согласился.

Даже после развода сына — этот ужас почти завершился без суда и склок — Николай Андреевич не собирался разводиться ни с внуком, ни с его мамой.

Майка уже собралась погулять — Данько и Борткевич в один голос советовали больше ходить и дышать свежим морским воздухом, — как в дверь позвонили.

Не надо быть провидцем, чтоб угадать, кто пришел.

Конечно, Петя.

Смешной комифранцуз вообще непонятно когда учился: так часто он навещал Майкину квартирку.

Сначала она даже злилась: ей было не до романов, с таким-то пузом и бракоразводным процессом. Потом привыкла и, если комифранцуз долго не приезжал, испытывала некую нехватку его улыбки и веселых глаз.

Хотя долго не приезжал он только один раз — неделю. А когда приехал, в его безумно огромных глазищах веселья почти не оказалось. Нет, Петя искренне был рад увидеться с приворожившей его Майкой. Но поднимать настроение пришлось Петино, а не как обычно — Майкино.

Только еще через неделю девушка выяснила, куда Петя ездил. Оказалось — от какой-то благотворительной организации лучшие студенты психологического факультета летали в Южную Америку, на место сильного землетрясения. Работали там с пострадавшими и с потерявшими близких родственников.

Поскольку в поселке, на который пришелся эпицентр удара, почти все были такие, видимо, это была ужасная работа.

Он обошелся без подробностей, и Майка понимала — почему.

Один лишь разок Петя улыбнулся с прежней радостью — когда она честно сказала, что гордится им.

Сама Майка так бы не сумела. Она даже телевизор переключала, если репортеры показывали родственников жертв, — помочь ничем не могла, а представлять их чувства было просто невыносимо.

— Майка, привет! — Петя улыбался так радостно, будто сто лет не виделись, хотя ушел он отсюда вчера, в десять вечера.

— Слушай, дружок, а ты не начал лекции прогуливать? — строго спросила Майка.

— Я, даже если захочу, не смогу прогулять, — гордо ответил Петя.

— Это как? — не поверила она.

— У нас занятия месяц назад кончились.

— Понятно, — улыбнулась Майка.

Сразу сказать про каникулы Петечка, конечно, не мог. Но все равно хорошо, что не наберет проблем в институте.

— Пошли погуляем? — спросил он.

— Я как раз собиралась, — сначала ответила Майка и даже пошла к двери. Но затем остановилась. — Слушай, Петь, — вдруг сказала она. — Не пора нам поговорить серьезно?

— Валяй, — благодушно разрешил Петр.

— Ты бегаешь за мной так, как будто жениться решил, — взяла быка за рога Майка.

— В принципе я не возражаю, — согласился он. — Только давай после Вовкиного рождения. Дабы в торжественный момент венчания избежать комического эффекта.

«Вот же придурок», — улыбнулась Майка, в самом деле представив себя в фате и с таким пузом.

— А я — возражаю, — сказала она.

— Почему? — искренне удивился Петя. — Я — классный!

— Ага, классный, — почти согласиласьМайка. — Только я пока даже фамилию твою не знаю.

— Моя фамилия — Бе-рез-кин, — по слогам произнес потенциальный жених. — Хочешь, напишу тебе ее гвоздем на машине? Тогда точно не забудешь.

— Спасибо, не надо, — улыбнулась она.

— Кстати, ты тоже будешь Березкина, — сообщил Петя.

— Я — Чистова. Майя Владимировна Чистова. Мой сын будет Чистов. И я вовсе не хочу быть Березкиной, — отчеканила Майка.

— Ладно, — легко согласился Петя. — Могу же я в чем-то уступить любимой женщине. Все равно ты будешь подберезкина, — засмеялся он.

— Слушай, извращенец, — возмутилась Майка. — Если мы с тобой дважды поцеловались, то это еще ничего не значит.

— Трижды, — сказал Петя Березкин. — Трижды, дорогая. У меня все записано. Я тебя поцеловал два раза. И ты меня один.

Майка смущенно замолчала.

Действительно, было дело.

Не то чтобы ей чего-то реально захотелось. Просто плыли на пароходике по вечернему Гудзону. На скамейках вокруг было полно воркующих парочек.

И так захотелось вдруг перестать быть одинокой. А рядом сидел этот чертик, всерьез пристать не смел, да и не просто это, с ее нынешней конфигурацией, но время от времени пытался удержать Майкину ладонь в своей.

Майка повернула к нему лицо — ей нравилось смотреть в его смешные глаза, — и он наконец-то решился, наклонился к ней и дважды чмокнул в губы.

«Разве так целуются?» — усмехнулась Майка и поцеловала его правильно.

Действительно, один раз.

А этот мерзавец все запомнил и даже занес в свой мысленный гроссбух.

— Это не в счет, — сказала она. — Минутная слабость.

— В счет, — не согласился Петя. И быстро — она даже сообразить не успела — поцеловал ее в щеку.

— Теперь — четыре раза, — деловито сказал он. — В двух ситуациях.

— Господи, какой же ты еще дурачок, — вздохнула Майка. — Ты хоть понимаешь, что такое — семейная жизнь? Да к тому же — со мной.

— А что в тебе такого ужасного? — поинтересовался Березкин. — На метле нравится летать? Так из вас половина летает. А вторая половина — учится.

— Я — в маму, — пропустила ведьминский намек Майка. — Папа вокруг нее бегал двадцать лет, а потом она взяла и ушла к какому-то мужлану, — грустно закончила она. Затем, неожиданно для себя самой, добавила: — Причем не факт, что я не мужланова дочка. Биологическая.

Петя ненадолго задумался. После чего сказал:

— А мне кажется, здесь не так все ужасно. Получается, твоя мама ушла к своей первой любви. Небось они в социальной Сети нашлись?

— Вроде так.

— Типичный случай. И в большинстве долгого продолжения не бывает. Люди ошибаются, приняв сегодняшние воспоминания о чувствах за сильные прежние. А на самом деле — они сегодняшние воспоминания, понимаешь?