Журавленок и молнии

бы обыкновенным делом: ремонтировали старый мотоцикл. Но все ребята знали, что это дело у них — не главное.

Сейчас в гараже сидели на верстаке сам Капрал и вертлявый семиклассник Шкалик.

— Во, — сказал Студент и подтолкнул Горьку вперед. — Нашел. Это геройский парень, сделает все о’кей.

Горька тоскливо подумал, что лучше все-таки драпануть. Но в дверях стоял Череп и смотрел на него с ленивой скукой.

Капрал вдруг соскочил с верстака и резко сказал:

— Череп, сгинь из дверей! Я вас, идиотов, просил добровольца привести, а вы его, будто заложника, притащили! Если не хочет, пусть уходит...

Потом он глянул на Горьку бархатными своими глазами и спросил с участием:

— Они что, силой тебя тянули?

— Не... — пробормотал Горька. — Я сам.

— А! Ну, другое дело... Тогда вот что. Помоги нам по-человечески.

— А чего... — нерешительно откликнулся Горька.

У Капрала затуманилось красивое лицо, он виновато улыбнулся:

— Да дело-то обыкновенное... Честно говоря, перебрали мы вчера на дне рождения у одного корешка. Тебе этого не понять, да и слава богу. Не надо... Только поверь мне, грешному: голова трещит, будто в ней рота барабанщиков, и муторно так, словно мыла наелся.. Вон и Студент слегка бледный...

Он говорил тихо, доверительно и смотрел на Горьку с надеждой, словно тот и в самом деле мог помочь.

Горька ощутил симпатию и жалость к страдающему Капралу. И легкую гордость оттого, что знаменитый Капрал не грозит, не требует, а так по-доброму просит о помощи. Но о какой? На бутылку ему, что ли, надо? Горька добросовестно вывернул карманы, вытряхнул крошки и несколько медяков.

— Вот, все... — Он честно взглянул в печальные глаза Капрала.

Капрал вздохнул и качнул головой:

— Да нет, не то. Все на деньги не измерить... особенно, когда их нет... Понимаешь, тут надо немного смелости. Конечно, не как в партизанском отряде, но все-таки... Найдется у тебя?

В Горьке опять задрожала тоскливо-тревожная струнка. Он пожал плечами.

— Найдется, — уверенно сказал Капрал. — Да и задача-то пустяк. У магазина сейчас будут разгружать ящики с коньяком «Белый аист». Никто за ними толком не смотрит, грузчики мотаются туда-сюда. Протопаешь мимо ящиков, дернешь одну бутылку, сунешь вот в эту сумку, обойдешь кругом квартал — и сюда. Нас там всякая собака знает, а на тебя и не взглянут. Сделаешь?

— Нет... — сказал Горька, осипнув от страха. И неловко затоптался на месте.

Капрал без улыбки смотрел, как он топчется. Потом сказал со вздохом:

— Ну, нет, так нет. А может, решишься?

— Нет. Пустите меня, — опять пробормотал Горька, пряча глаза.

— А кто тебя держит? Иди, — проговорил Капрал. — Только условимся по-джентльменски: про наш разговор никому. Понял?

— Понял, — торопливо согласился Горька и оглянулся на дверь. Выход был свободен. Горька обрадовался... и не пошел. Виновато посмотрел на Капрала, будто в чем-то обманул хорошего человека. Капрал сказал ему ласково:

— Ты ведь не боишься. Ты это с непривычки. Думаешь, наверно,