Нечаянная мелодия ночи

словами.

– О, для этих людей. Собирающихся в аристократических местах это просто низко и унизительно слушать уровень твоего брата. Я конечно имела в виду сельский клуб.

А я подумала, что дай ей бог хоть разок в сельском клубе спеть и услышать хоть какие-то аплодисменты. Тогда бы она, возможно, и смогла называться певицей. Но вслух не сказала этого. Я не пинаю ногой уже побитых.

Мы вернулись в город. И через некоторое время я услышала по телевизору, что известная поп-звезда заняла первое место во всех хит-парадах, победила в каком-то престижном международном конкурсе, что ее выбрали королевой красоты нашей несчастной страны и присудили титул леди Уимблдонской, пригласив в Голливуд. Сам Ален Делон предложил ей руку и сердце, но она отказалась ради карьеры. И вообще ей для полного счастья не хватало только лаврового венка. И я смутно догадывалась, что вскоре она купит и его.

Тогда же Полина заявила, что вынуждена уволить целиком прежний состав музыкантов (естественно, кто же позволит, чтобы перед глазами маячили свидетели такого унижения).

Вообщем, она, как я поняла, была ужасно несчастна. И всеми силами пыталась доказать свою значимость на этой земле. И если будет нужно – запросто может купить и саму землю. Но все же, я была абсолютно уверена, что она ни на секунду в жизни не забудет о той маленькой заброшенной деревушке в паутине моросящего дождя, о парном молоке, к какому она не притронулась, о чистосердечных словах бабы Насти и о песне, которую спел мой старший брат. А еще ей обязательно будет сниться сказка Андерсена «Голый король». Спасибо, вам, великий сказочник. Когда-нибудь вашу сказку по-настоящему оценят. Еще просто не пришло время. Еще время жить в окружении голых королей.

А мой старший брат был уволен из клуба, «в связи с невыполнением обязательств и долгосрочным отсутствием», как гласила формулировка в приказе. У него начался трудный период. Воистину месть женщин не имеет границ. Особенно если они мстят за свою собственную неполноценность.

14

У моего брата наступил трудный период. Но он меньше всего придавал этому значения. Гораздо больше волновались за Игната я и мама. А он по-прежнему не унывал, бегал в поисках работы и возвращался домой с неизменной улыбкой. И кричал с еще с прихожей.

– Светка! Сегодня у нас с тобой праздник!

И поначалу я поддавалась на его удочку. И радостно выбегала навстречу.

– Нашел работу! Ну, же, быстрее, скажи где!

– Нет, сестренка! Праздник именно потому, что я ее не нашел. Я в очередной раз избежал возможности созерцать каждый день эти отвратительные физиономии.

Постепенно его оптимизм стал меня утомлять. И как бы Игнат не веселился, я не верила, что его душа подобна его улыбке. Он не работал. А я знала, что означала для него работа. Он больше всего на свете гордился, что может помогать мне и маме. Теперь же был вынужден принимать помощь от нас.

Однажды я более проницательно и менее снисходительно оглядела его внешний вид и решила поставить этому точку.

– Все. Хватит.