КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Отель «Китай», Шанхай, 20 октября 1937 года

Глава 16

Я понимал, что мы находимся где-то на территории Французской концессии неподалеку от бухты, но точнее представить наше местоположение не мог. Водитель довольно долго вез нас по крохотным проулкам, совершенно непригодным для автомобильного движения, постоянно сигналил, чтобы заставить прохожих расступиться, и в какой-то момент я представил себя в комичной роли человека, въехавшего в дом верхом на лошади. Но вот машина наконец остановилась, и водитель, открывая дверцу, указал на вход в гостиницу «Утренняя радость».

Внутрь меня провел тощий одноглазый китаец. Помню свое первое впечатление от помещения: низкие потолки, темное сырое дерево и привычный запах прачечной. Впрочем, заведение оказалось довольно чистым. По дороге нам пришлось обойти трех пожилых женщин, стоявших на коленях и усердно драивших деревянный пол. Пройдя в глубину дома, мы вступили в коридор с длинным рядом дверей но обеим сторонам. Это напоминало конюшню или даже тюрьму, однако, как выяснилось, за дверьми находились каморки для постояльцев. Одноглазый постучал в одну из дверей и, не дожидаясь ответа, открыл ее.

Я очутился в тесном, узком помещении. Окна здесь не было, но перегородки не доходили до потолка – пространство вверху (около фута) перекрывала проволочная сетка. Воздух и свет проникали только оттуда, поэтому в каморке было душно и темно, и даже когда на улице, выйдя из-за облаков, засияло солнце, здесь мало что изменилось – на полу лишь отразился узор сетки. Человек, лежавший на кровати, похоже, спал, но когда я подошел и встал между стеной и кроватью, зашевелил ногами. Одноглазый что-то пробормотал и исчез, закрыв за собой дверь.

Бывший инспектор Кун выглядел немногим лучше, чем мешок с костями. Кожа на лице и шее была морщинистой и пятнистой, рот безвольно открыт, голые, похожие на палки ноги выглядывали из-под грубого одеяла, однако нижняя рубашка на инспекторе была на удивление белой. Поначалу он не сделал ни малейшей попытки сесть и, казалось, вообще едва ли заметил мое присутствие, однако, судя по всему, не был полностью во власти опиума или алкоголя. После моих многочисленных попыток довести до его сознания, кто я и зачем пришел, он начал, наконец, проявлять признаки понимания и даже выказал определенную вежливость.

– Простите, сэр, – его английский был весьма беглым, – не могу угостить вас чаем. – Потом он стал мямлить что-то на мандарине, при этом из-под одеяла послышалось сипение – дышал он с трудом. Еще через несколько минут он словно бы снова очнулся и сказал: – Прошу вас простить меня. Я не совсем хорошо себя чувствую. Но скоро снова буду в форме.

– Искренне на это надеюсь, – ответил я. – Ведь в свое время вы славились как один из самых блестящих детективов, когда-либо служивших в Шанхайской муниципальной полиции.

– Вы так думаете? Очень любезно с вашей стороны, сэр. Да, когда-то я, вероятно, действительно был неплохим полицейским. – Предприняв неожиданное усилие, он поднялся и неловко спустил на пол босые ноги. Быть может, из скромности, а может, потому, что ему было холодно, он закутался в одеяло. – Но этот город рано или поздно доканывает всех, – продолжал Кун. – Здесь все предают друзей. Вы кому-то доверяете, а этот кто-то, оказывается, состоит на платной службе у гангстера. Правительство – те же гангстеры. Как прикажете сыщику выполнять свой долг в подобном месте? Могу угостить вас сигаретой. Хотите?

– Нет, благодарю вас. Сэр, позвольте мне сказать вам: когда был мальчиком, я с восхищением следил за вашими расследованиями.

– Когда вы были мальчиком?

– Да, сэр. Мыс моим другом-соседом, – тут я смущенно засмеялся, – бывало, играли, изображая вас. Вы были… вы были нашим кумиром.

– Неужели? – Старик заулыбался и затряс головой. – Неужели так было? Ну, тогда мне тем более жаль, что я не могу вам ничего предложить. Ни чая, ни сигареты.

– Вообще-то, сэр, вы могли бы предложить мне нечто гораздо более существенное. Я пришел к вам потому, что уверен: вы можете дать мне очень важный ключ. Весной девятьсот пятнадцатого года вы расследовали дело о нападении на ресторан «У Ченлу», что на Фучжоу-роуд. Там погибло три человека и еще несколько были ранены. Вы арестовали, двух стрелявших. Все материалы об этом преступлении подшиты в папку под названием «Дело о перестрелке в «У Ченлу». Я понимаю, прошло много лет, но, вероятно, вы помните еще это дело, инспектор?

Где-то во второй или третьей от нас комнате кто-то зашелся в кашле. Инспектор Кун глубоко задумался, потом сказал:

– Я очень хорошо помню это дело. Расследование принесло мне большое удовлетворение. Иногда я думаю о нем даже теперь, лежа в этой кровати.

– Тогда, возможно, вы помните, что допрашивали подозреваемого, который, как вы впоследствии выяснили, не имел отношения к нападению. Согласно протоколам, его звали Чан Вей. Вы-то допрашивали его в связи с нападением на «У Ченлу», но в ходе допроса он сделал не имевшее отношения к этому делу, однако весьма важное признание.

Хотя сыщик по-прежнему напоминал всем своим видом обвисший мешок с костями, глаза его теперь были полны жизни.

– Это правда, – сказал Кун. – К нападению он не имел никакого отношения, но испугался и потому начал говорить. Сознался во всем. Помню, он заявил, что несколькими годами раньше был членом банды, занимавшейся похищением людей.

– Отлично, сэр! Именно так записано в протоколах. А теперь, инспектор Кун, сосредоточьтесь, это очень важно. Тот человек сообщил вам несколько адресов, где банда держала своих заложников.

Бывший инспектор некоторое время сидел, уставившись на мух, облепивших проволочную сетку под потолком, потом медленно перевел взгляд на меня.

– Это действительно так, – тихо подтвердил он, – но, мистер Бэнкс, мы тщательно проверили эти адреса. Со времени похищений, о которых он рассказывал, тогда уже прошло много месяцев. Мы не нашли там ничего подозрительного.

– Я знаю, инспектор Кун, что вы добросовестно исполнили свой долг. Но ведь расследовалось дело о нападении на ресторан. Вполне естественно, что вы не стали тратить слишком много сил на что-то другое. Я хочу сказать, если бы некие могущественные силы предприняли энергичные действия, чтобы помешать вам проверить один из тех домов, вы, вероятно, не стали бы упорствовать.

Старый сыщик снова глубоко задумался. Потом признался:

– Был там один дом… Теперь припоминаю. Обычно мои люди приносили мне доклады о проведенных обысках. Я получил такие доклады насчет всех остальных домов, их было семь, а вот о последнем донесения не было. Помню, меня это насторожило. Моим людям почему-то не дали обыскать этот дом. Повторяю, меня это насторожило. Нюх сыщика. Вы понимаете, конечно, что я имею в виду, сэр.

– Так что насчет того последнего дома? Вам все-таки не представили доклада о нем?

– Именно, сэр. Но вы правильно заметили: тогда это не было для меня предметом первоочередного интереса. Расследование убийств в «У Ченлу» было куда важнее, вы ведь понимаете. Вокруг них поднялся большой шум. За убийцами охотились уже несколько недель.

– И, насколько мне известно, двоим из ваших старших коллег это дело стоило карьеры. Инспектор Кун рассмеялся:

– Я же сказал, расследование принесло мне большое удовлетворение. Я принял это дело после того, как мои предшественники оказались бессильны раскрыть его. В городе только и разговоров было что об этой перестрелке. И через несколько дней я вычислил убийц.

– Я с восхищением читал отчет об этом. Теперь старик смотрел на меня очень пристально и, наконец, медленно произнес:

– Тот дом… Дом, в который моим людям не дали войти. Тот дом… Вы хотите сказать, что…

– Да. Я почти уверен, что именно там держат моих родителей.

– Понимаю. – Он замолчал, переваривая эту грандиозную догадку.

– О какой бы то ни было небрежности с вашей стороны, не может быть и речи, – поспешил успокоить его я. – Позвольте еще раз заверить, что я читал ваш отчет с огромным восхищением. Ваши люди не смогли обыскать тот дом, поскольку им помешали весьма влиятельные персоны из высших эшелонов полиции, которые, как теперь стало известно, получали деньги от преступных организаций.